Мужчины в нашей жизни - Анастасия Соловьева Страница 2

С пробой семейной жизни действительно получилась осечка. Замуж я вышла рано, в девятнадцать лет, единственный раз не послушав родителей. Но уже через год жизнь подтвердила их стопроцентную правоту. Сколько могла, я скрывала от окружающих подлинное положение вещей, но потом так повернулись обстоятельства… С тех пор я невольно стала прислушиваться к тому, что говорит моя мать.

— …Он очень стоящий человек! Воспитанный, надежный, хорошо зарабатывает. И главное, к тебе неровно дышит!

— Почему ты так думаешь?

— Ну хорошо, открою тайну. Хотя и обещала… Он мне сам признался.

— Не может быть! Мы с ним толком незнакомы.

— Я же тебе не замуж выходить предлагаю! Так, легкий флирт.

Была еще одна причина, по которой я решительно не пресекла разговор о легком флирте. Причина серьезная — мамино здоровье…

Если вы встретите мою маму на улице, вам и в голову не придет, что у нее проблемы. Стройная, с прекрасной осанкой, густыми, идеально уложенными платиновыми волосами… Впрочем, она всю жизнь была такой — красивой, элегантной, при этом энергичной, ответственной и веселой. Успевала совмещать работу в Министерстве геологии с должностями специалиста по связям с общественностью, референта и переводчика у своего мужа — ученого-почвоведа если не с мировым, то, по крайней мере, с именем союзного значения. В нашей огромной квартире всегда царил безупречный порядок, а обеды, которые мама готовила каждый день, удовлетворяли вкусам самых взыскательных гостей. Мы привыкли к раз и навсегда заведенному порядку и не помышляли, что может быть по-другому. И вот когда все началось, когда мама угодила в клинику нервных болезней… Просто гром среди ясного неба!

Началось все очень банально. На очередной международной конференции отец увидел молодую исследовательницу почв из Норвегии и влюбился. Девушка ответила взаимностью. Такое, кстати, довольно часто случается…

В Москву он вернулся с единственной целью — закончить дела. И вскоре мои родители покинули уютную квартиру на Ленинском проспекте, бывшую их общим домом почти три десятка лет.

Папа отбыл в Осло, мама — в клинику на Любимовке.

Лечили ее больше полугода и самыми разными средствами: уколами, таблетками, массажем и даже музыкой. Нашелся один молодой доктор, с некоторым налетом левизны, предложивший новую оригинальную методику.

Я не возражала. Все равно ничего не смыслю в медицине! Но именно музыка совершила чудо. После нескольких сеансов музыкотерапии мама начала поправляться. Поправляться, пожалуй, громко сказано. «Появилась некоторая положительная динамика», — сказал мне тогда доктор. А я, сдерживая слезы, думала о том, что тоже не отказалась бы от таких сеансов. Или от других. Только бы преодолеть это ужасное состояние…

Дело вовсе не в разлуке с отцом. Я этого почти не заметила. Мы и раньше подолгу жили без него — папа уезжал в командировки, а дома дни напролет просиживал у себя в кабинете над книгами. Потом я вышла замуж, и мы вообще встречались три раза в год.

В новых обстоятельствах главным моим горем стали обида и страх за мать. Но было и свое, личное горе: под напором житейских передряг потерпело крушение мое собственное семейное счастье.

Вообще-то в семье нас было только двое — я и муж. Испытав еще в первый год брака серьезные разочарования в суженом, я, тем не менее, не торопилась разводиться. Идеальных семей на свете не существует — это давно всем известно. Точнее, идеальных мужей. Например, Лешка вовсю изменяет Лизе, а муж моей подруги Иринки — еще лучше! — бросил ее с двумя малолетними детьми и переселился к соседке! И ладно бы они жили в Москве, где квартирный обмен — дело привычное и естественное. Но не так просто переехать из престижного подмосковного поселка, в котором до Ирки жило несколько поколений ее родственников, а прадед даже был священником в местном храме!.. Я хочу сказать, просто невозможно подыскать равноценный вариант.

Рядом с такими одиозными персонажами мой муж выглядел почти ангелом — не пил, не гулял, хорошо зарабатывал, консультируя владельцев ценных бумаг. Особенно внушительно его заработки выглядели на фоне моих — младшего научного сотрудника академического Института почвоведения. Муж не стеснял меня в средствах, да и родители дочку не забывали.

Теперь, по понятным причинам, я могла рассчитывать только на деньги мужа. Отец оставил в Москве все нажитое имущество, но поддерживать нас больше не собирался. Я бы обошлась как-нибудь своей зарплатой, но маме нужно было столько всего… Пребывание в клинике — просто пребывание без процедур — обходилось в такую копейку! А муж заявлял, что его это не касается. И денег не давал.

— Продай дачу, — посоветовала Ирка. — Зачем она вам теперь?

Я попробовала, да желающих не нашлось. А отдавать дачу за бесценок не поднималась рука.

Кончилось тем, что, бросив почвоведение, я стала профессиональной поломойкой. Рабочий день начинался в пять тридцать, заканчивался в двадцать три ноль-ноль. Зато все рабочие места (а их количество в разное время доходило до семи) располагались очень удобно — между нашим домом и маминой клиникой. Поэтому, передвигаясь с места на место в процессе исполнения служебных обязанностей, я всегда имела возможность заглянуть на рынок и навестить маму.

Но вот пришел день — ее выписали из больницы. Я не знала, радоваться или пугаться. Еще бы! Прощаясь с нами, врач открытым текстом предупредил: малейший стресс может стать причиной рецидива. Беречь… обеспечивать лучшее питание… ни в чем не отказывать по возможности. Господи, какие у меня тогда были возможности?

Однако главный груз — плата за лечение — теперь свалился с моих плеч. Я сохранила за собой три рабочих места: кафе на первом этаже нашего дома, ведомственную гостиницу и маленькую частную парикмахерскую, где меня недорого стригли и куда в первые месяцы после больницы так полюбила заглядывать мама. Я только радовалась. Интерес к своей внешности — истинное свидетельство возвращения к жизни.

Мне тоже пора было возвращаться к нормальной жизни — я не собиралась размахивать тряпкой до гробовой доски, а почвы, честно признаться, меня вообще никогда не привлекали. Учеба на факультете почвоведения была лишь уступкой настояниям отца. Зато теперь здорово пригодилось мое университетское образование. Я решила пойти по стопам бывшего мужа — стала изучать рынок ценных бумаг. И хотя никаких специальных знаний в этой области не имела, высокий уровень общей подготовки позволил быстро понять, что к чему. Я сдала экзамены, получила аттестат Минфина и вскоре нашла прилично оплачиваемую работу. Было ясно, что моя зарплата не предел, но фирма молодая, перспективная… Я поверила в них, а они в меня — тоже ведь рисковали, принимая на работу человека без опыта.

Я много работала, мама занималась собой и домом. Готовила, убиралась, и каждую неделю — парикмахер, косметолог, массажист, бассейн… ну и тому подобное. То ли она все еще ждала отца, то ли, продлевая красоту и молодость, таким образом спорила с ним… Не знаю. Конечно, в ее увлечении было что-то нездоровое, но я все равно считала это оптимальным, потому что в остальном мама выглядела прежней — энергичной, рассудительной, с чувством юмора. Однако я навсегда запомнила слова доктора: «Постарайтесь ни в чем ей не отказывать, ничем не волновать…».