Шкатулка с драгоценностями - Анна Дэвис Страница 2

— Но другие машинистки делают то же самое. И никто, кажется, не возражает.

Снова приклеенная улыбка.

— Вы умная девушка. Неужели я должен вам объяснять? Какой бес вас попутал? Зачем вы появились на этой проклятой фотографии? Стэнли Бейкер будет смеяться всю дорогу к Бенсону, если я покажу ему этот снимок!

Секретарша принесла аспирин и стакан воды, поставила на стол и удалилась. Повисла неловкая тишина.

— Так что же, мне подавать заявление об уходе? — спросила Грейс.

Смешок.

— Ну зачем драматизировать! Вы не из слабых, это видно. Идите и подумайте. У вас правильные представления о женщинах, становящихся предметом насмешек. Но так не пойдет. Может быть, вы придумаете что-нибудь более… домашнее. А остальное…

— Да, сэр, я понимаю.

Десять минут спустя Грейс, сидя в своем крошечном кабинете, сняла телефонную трубку и попросила соединить ее с Ричардом Седжвиком, редактором газеты «Пиккадилли геральд».

— Дики, я хочу сегодня вечером с тобой пообедать.

— Грейс? Это ты?

— Конечно я. В семь часов? Называй место.

— Извини, старушка, но сегодня я занят. Грейс нетерпеливо постучала ногтями по столу.

— Чем же ты занят? Срочная работа?

Из трубки донеслось что-то, похожее на вздох, но, может быть, это просто была помеха на линии.

— Я не уверен, что это…

— Значит, девушка. Случайно, не эта ли ужасная Пэтси? Это же не она, правда, Дики?

— Грейс! Ты знаешь, как я тебя люблю, но…

— Лепечет она ненатурально, неужели ты не понял? И морщит носик — строит из себя маленькую девочку. Разве я не права, Дики?

— Сегодня вечером я встречаюсь не с Пэтси.

— Тогда с кем же?

Заметив непривычное молчание машинисток за дверью комнаты, Грейс резко захлопнула ногой дверь.

— Я должен пойти и посмотреть этот немецкий фильм. Знаешь… который стоит целого состояния. В павильоне.

— Ах, это… Никто не пойдет на «Метрополис», [1]Дики. Он депрессивен и абсурден. Жестокие машины и девственницы — неужели тебе это интересно? Безумие, настоящее безумие.

— Спасибо за твое просвещенное мнение, дорогая.

— Не за что. — Грейс вынула из ящика стола сигарету и принялась искать коробок спичек. — Что, если нам поесть в «Тур Эффель»? Ты знаешь, как мне там не нравится, но ради тебя, дорогой, я бы туда пошла.

— Ах ты господи, как мы великодушны!

— А потом мы могли бы провести ночь с небольшой компанией, в которую приглашена Дайамонд.

— Значит, потом мы пойдем танцевать?

Грейс нашла спички и закурила, прижав трубку ухом к плечу.

— Серьезно, Дики! Мне надо кое о чем с тобой потолковать!

Полчаса спустя, подходя к Тоттенхэм-Корт-роуд, Грейс попала под апрельский ливень. Зонта у нее с собой не было. Ни такси, ни даже автобусов поблизости не наблюдалось, поэтому ей пришлось лавировать в разношерстной толпе, шлепая по лужам и чувствуя, как промокают туфли, а крупные капли дождя оставляют на ее одежде грязные следы. Запах влажной строительной пыли проникал ей в ноздри. Она молча проклинала свою вечную занятость, заставлявшую ее постоянно опаздывать на полчаса, и работодателей, которые разместили свои офисы на Пиккадилли, а не на Перси-стрит, недалеко от «Тур Эффель». Доставалось и погоде, но кто в Лондоне время от времени не проклинает погоду? Не были забыты и Господь Бог, в которого она не верила, и Дики Седжвик за то, что согласился встретиться с ней, и за то, что любит «Тур Эффель».

К тому времени, когда она подходила к ресторану, дождь усилился. Подбегая с нагнутой головой к двери, Грейс столкнулась, да так, что у нее клацнули зубы, с очень крупным мужчиной. Его рука сжала ей плечо, и она подняла взгляд на светло-голубые, широко расставленные глаза на скуластом лице. Губы улыбались, или это были губы, форма которых всегда напоминает улыбку.

— Вы замужем? — спросил он с легким американским акцентом.

— Нет.

Это слово вырвалось у нее раньше, чем она успела его удержать.

Рука все еще сжимала ее плечо.

— Хорошо. — Казалось, говоря, он смотрел мимо нее.

Грейс заметила такси с работающим мотором, припаркованное неподалеку. Этот мужчина, наверное, только что вылез из него. А водитель, похоже, наблюдает.

— Простите. — Она высвободилась и, надменно вскинув подбородок, направилась в ресторан.

— Вам, наверное, года тридцать два. — Его улыбка, отражающаяся в стекле, была искаженной, неровной. — В вас есть пикантность.

Он поискал в кармане мелочь, отошел и расплатился с водителем.

— Вы светлая и красивая.

— Вообще-то мне тридцать. Но вряд ли вас это касается.

— Еще год-другой — и от всего этого не останется и следа, — изрек мужчина. — Так бывает всегда.

До войны «Тур Эффель» был излюбленным местом встреч авангардных художников и писателей. Здесь бывали Огастес Джон, Уиндем Льюис, Эзра Паунд. Позднее в книге посетителей прибавились имена Чарльза Чаплина, Рональда Фербенка и Джорджа Гершвина, и ресторан стал любимым местом наиболее изысканной светской публики.

К 1927 году он превратился в памятник самому себе, и цены вполне этому соответствовали. Картины и гравюры различного качества, висящие на стенах, напоминали Грейс надгробия, хоть и выдержанные в самых невероятных стилях, но надгробия. Это заведение извлекало выгоду из своего богемного прошлого. Вероятно, в ресторане можно было заказать на закуску вареные воспоминания, а потом как основное блюдо тушеную ностальгию. Дики Седжвик, безусловно, чувствовал здесь себя как дома.

— Пунктуальна, как всегда! — Дики встал и поцеловал ее в щеку. — Грейс, дорогая, да ты совсем промокла!

— Ничего, высохну! — Грейс опустилась в кресло с резной ореховой спинкой. — А пока можешь полюбоваться исходящими от меня облаками пара!

— Ну, как хочешь! — Дики тоже сел. — Мне кажется, нужно что-то сделать, чтобы ты не простудилась!

— Тогда закажи мне выпить.

— Попробуй вот это. — Он повернул бутылку вина так, чтобы показать этикетку. — Вино из Долины Роны, как сказал мне Джо. Невероятно вкусное!

— Уверена, что оно вкусное, но у меня нет бокала! Будь другом, попроси Джо!

Слушая его славословие вину, она промокала салфеткой мокрые пятна на черном шелково-креповом обеденном платье и вдруг, подняв взгляд, увидела, как в зал с улицы вошел широкоплечий человек в накрахмаленной белой вечерней рубашке и галстуке-бабочке. Владелец ресторана Рудольф Сталик тотчас же подошел к нему, провел к лучшему столику в углу, засуетился, давая ему закурить. Взгляд светло-голубых глаз внезапно устремился в сторону Грейс. Она отвернулась, посмотрела на нефритовую пряжку своего платья, а потом снова на Дики. Сегодня он выглядел утомленным, не таким живым и энергичным, как всегда.