Репутация леди - Николь Берд Страница 2

Потом расстегнул пуговицы на платье незнакомки – у него в этом деле была кое-какая практика, хотя еще и не приходилось раздевать женщину, не получив на то ее разрешения. Осторожно приподняв незнакомку, он начал стягивать с нее платье. Мокрая ткань плохо поддавалась, так что ему даже пришлось оторвать один рукав, но, в конце концов, платье было снято. Потом он обнаружил, что и сорочка была мокрой, и с безжалостной решимостью, которую признавали за ним и друзья, и недруги, снял и сорочку, и все остальное.

В голубоватом свете сумерек ее тело, бледное, как алебастр, было прелестно. Эйдриану пришлось глубоко вдохнуть, чтобы обуздать прилив страсти, который грозил захлестнуть его.

Черт побери, как она прекрасна!

Он очень осторожно переложил незнакомку на попону, снял с себя пальто и накрыл ее. Он надеялся, что это поможет ей немного согреться и вернуться к жизни.

Он присел рядом и, взяв ее руки, которые по-прежнему были ледяными, стал тереть их, пытаясь согреть.

– Проснись, – сказал он ей на ухо. – Ты должна бороться.

Она была похожа на нимфу из сказки, про которую ему часто рассказывали в детстве, – такая хрупкая, такая изящная рядом с его мощной фигурой. По иронии судьбы, он никогда еще не чувствовал себя таким здоровым и полным жизни.

Он растирал ее руки, плечи, удивляясь, какой чистой и нежной кажется ее кожа… А ее тело… нет, она беспомощна и полностью в его власти, и он даже в мыслях не может посягнуть на нее.

Сейчас не время для праздных фантазий, говорил он себе. Он должен помочь ей пережить тяжкое испытание, которое ей, видимо, уготовила жестокая судьба.

– Живи! – пробормотал он, наклонившись к незнакомке.

Она сделала более заметный и глубокий вдох, вселив в него надежду.

– Останься со мной. Останься со мной, безымянная леди. Если мне удастся тебя согреть…

Она все еще была холодной, особенно руки и ноги, которые с самого начала были ледяными, как у трупа, словно могильный холод уже заявил на нее свои права. Нет, он ни за что этого не допустит!

Он все продолжал растирать ее руки – нежно, но настойчиво, стараясь согреть их хотя бы немного. Однако солнце уже скрылось за горизонтом, воздух стал холодным, все, казалось, было против него.

Эйдриан стиснул зубы. Он почувствовал, что и его стал пробирать холод. Но ведь он не промок, как эта девушка, которая лежит на холодных плитах…

Он не сдастся! Что бы такое сделать, чтобы она согрелась?

Может, разжечь костер?

Но деревья и кусты вокруг были мокрыми, дождь хлестал не переставая. Вряд ли он найдет хотя бы одну сухую ветку, да и времени ходить в темноте и искать что-либо походящее для костра у него нет.

Что же еще он может сделать?

Взять ее на руки, сесть на коня и поехать за помощью? Но как удержать ее, сидя на норовистом коне? Эйдриан отмел эту идею как дикую и неосуществимую.

Но надо же что-то делать! Он согреет ее, даже если ему придется содрать собственную кожу!

Безумие этой мысли заставило его улыбнуться. Не задумываясь о том, правильно ли он поступает, Эйдриан опустился на пол рядом с девушкой, обнял ее и прижал к себе ее голое тело.

Она не сопротивлялась.

Она была воплощением женственности. Ее груди были мягкими и округлыми, и ему хотелось обнять их ладонями и ласкать. Он с большим трудом отогнал от себя эти мысли.

Он не может воспользоваться ее бессознательным состоянием. Но Господи, как же трудно прижимать ее к себе, чувствуя это изумительное обнаженное тело…

Надо гнать от себя эти мысли. Ведь она не чувствует, что он ее обнимает. А он только хочет ее согреть, уберечь от болезни и смерти. Пот выступил у него на лбу и верхней губе, и Эйдриан постарался сосредоточиться на лице девушки, на тонких голубых венах у нее на висках.

– Ты так прекрасна, – тихо сказал он. – Если бы я мог начать ухаживать за тобой как положено… Если бы я встретил тебя до того, как отправился в этот путь навстречу смерти…

Она открыла глаза.

Они были такими же прекрасными – зелеными с золотыми искорками. Она моргала длинными ресницами, словно не верила тому, что видит.

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Эйдриан по-прежнему прижимал ее к себе, полностью осознавая, что держит в объятиях незнакомую девушку в заброшенном месте, которое уже почти полностью окутал туман. Но что почувствовала она, когда очнулась и увидела себя в объятиях мужчины?

– Не оставляйте меня, – еле слышно прошептала она.

– Не оставлю. Не бойся, – быстро ответил он. – Я только…

Но она снова провалилась в забытье так же быстро, как пришла в себя. Эйдриан вздохнул. В нескольких шагах от него фыркнул конь.

– А тебя не спрашивают! – огрызнулся Эйдриан. – Она, по крайней мере, жива. Если только я ее не напугал до смерти.

Однако он чувствовал, что ее тело понемногу теплеет и оживает. Возможно, он ее напугал, но сейчас от нее не отступит. Уже наступила ночь, было холодно как никогда, и он не допустит, чтобы она снова замерзла. Если она опять очнется и возмутится его неджентльменским поведением, он ей все объяснит. А пока…

Он не хотел ее отпускать!

Сколько прошло времени с тех пор, как он обнимал женщину? Такую женщину, черт побери!

Она лишь взглянула на него – ему не удалось понять выражение ее глаз, – но как же ему захотелось убедить ее остаться с ним, позволить ему узнать ее ближе… и не расставаться до тех пор, пока она сама этого не пожелает!

А пока он хотел только одного – обнимать ее и крепко прижимать к себе.

Дождь барабанил по крыше беседки, ветер раскачивал ветви деревьев, конь стучал копытами и фыркал, выражая неудовольствие отсутствием убежища и приличного корма. Туман окутывал болота вокруг редкого лесочка, так что дальнейший путь – даже если бы Эйдриан решился продолжить свое путешествие – становился слишком опасным. Ему и так пришлось бы где-то остановиться. Но разве можно было предугадать, что встретится такое?

Эйдриан еще крепче, стараясь передать ей все свое тепло, прижал к себе девушку, имени которой не знал, и стал дожидаться рассвета.

Он долго лежал неподвижно, боясь расслабиться и разжать руки, прижимавшие незнакомку. Но сон все же его сморил.

Когда небо стало светлеть и в лесу подали голоса первые птицы, Эйдриан открыл глаза.

Он по-прежнему прижимал девушку к себе – правда, одной рукой. Она спала, но дыхание стало ровнее, она немного придвинулась к Эйдриану и легла щекой на его грудь. Пальто чуть сползло, обнажив голое плечо. Он протянул руку, чтобы получше укрыть ее.

А когда поднял взгляд, то увидел сквозь поломанную решетку беседки три пары удивленных глаз.

Судя по одежде, это были жители деревни, где он вчера останавливался, чтобы накормить и напоить коня, да и самому перекусить. Они смотрели на него так, будто он был варваром или одним из викингов, которые когда-то вторглись на эти берега. Из уроков истории Эйдриан помнил, что викинги жестоко обращались с женщинами Йоркшира, хотя чопорный священник, учивший его, опускал более мрачные детали.