Синеглазая ведьма - Шэна Эйби Страница 2

– Мама! – С громким криком Сара бросилась к няне, к окну, к странным багровым отблескам, к звукам смерти, которые слышались из-за плотно закрытого окна.

– Прочь! – Няня снова отшвырнула Сару назад. Лицо ее напоминало маску, перекошенную ужасной гримасой.

Тогда Сара бросилась к двери, спотыкаясь о сидящих на полу детей, двое малышей начали плакать, глядя на нее. Но дверь оказалась закрыта.

– Мама! Мама! – Рейберт уже был рядом с сестрой, рука его накрыла маленькую ручку Сары, оба отчаянно дергали запертую дверь.

– И в конце времен дьявол явится к нам, – тихо сказала няня, неподвижно глядя на двух несчастных детей. – Но будет уже слишком поздно. Все мы уже встретим свой конец здесь, на этой земле, слившись воедино с ее чудесной благодатью. Ведь начало следующего тысячелетия станет концом света для всех нас.

Отпустив ручку двери, Сара повернулась к няне. Ядовитый дым проникал в комнату через щели в ставнях. Рейберт взял руки сестры в свои, и так, крепко прижавшись друг к другу, они смотрели на стоявшую напротив женщину.

– Все так и будет, – просто закончила няня. – Наступит конец всего сущего на земле.

– Затмение предвещает несчастья. Епископ откинулся на спинку кресла, позволяя молоденькой послушнице наполнить вином стоящий перед ним кубок. Быстро сделав свое дело, девушка отступила в тень, держа кувшин наготове.

– Вы так думаете? – пробормотала мать настоятельница, приступая к вечерней трапезе. – Но ведь новый год наступит еще не скоро – через несколько месяцев.

– Что значат несколько месяцев для промысла божия? – воздев к небесам руки, торжественно произнес епископ. – Ничего, совсем ничего. Говорю вам, господь предупреждает нас. Он посылает нам эти знаки, чтобы мы подготовились к концу света. А чем еще вы можете объяснить такую необычную для этих мест погоду? Августовская жара в конце осени, почти что зимой.

– Вы, разумеется, правы, ваше святейшество, – согласилась настоятельница.

– Крестьяне одной из деревушек моего прихода прислали сообщить, что у одной из коров родился ягненок.

Как вы можете объяснить это, спрашиваю я вас? А в другой деревне за ночь высох колодец. Полный воды колодец – всего за одну ночь. Каждый день, объезжая свою епархию, я слышу о все новых и новых бедствиях. Близится, близится день Страшного суда!

Настоятельница задумчиво кивнула.

– Нас ожидают странные и ужасные события, – дрожащим полушепотом произнес епископ. – Огонь обрушится с небес. Разверзнутся недра земные! И придет красный дракон, чтобы поглотить нас. Но мы будем сильными, и господь благословит нас!

– Мы так благодарны вам за то, что вы заглянули в обитель, чтобы предупредить нас.

– В странные времена живем. – С этими словами епископ дал послушнице знак снова наполнить его кубок вином. Девушка наклонила кувшин над сосудом слишком резко, и несколько капель попали на белоснежный манжет епископского облачения.

– Какая неловкая девчонка! – возмущенно воскликнул епископ, вытягивая перед собой руку и рассматривая пятна:

Быстро поставив кувшин на стол, послушница принялась вытирать пятна на белоснежной ткани рукавом собственной робы.

– Оставь это! – приказал священник, отдергивая руку. – Ты только размажешь пятно. Оставь!

Девушка склонила голову в почтительном поклоне, пряча лицо, и снова отступила в полумрак покоев.

– Что это? – возмущенно посмотрел на нее епископ. – Ни слова раскаяния, дитя мое?

– Она не может говорить, – заступилась за послушницу настоятельница. – Дала обет молчания.

– Вот как? – Священник внимательно изучал девушку. – А не слишком ли ей много лет, чтобы ходить в послушницах? Большинство девушек ее возраста уже принесли свои обеты.

– У Сары… хм… у нее свои сложности. – Настоятельница, прищурившись, посмотрела на свою воспитанницу, которая по-прежнему стояла неподвижно. – Неприятно говорить вам об этом, но девушка своевольна и непокорна. Это большое испытание для всех нас.

– А, – кивнул священник, – понимаю. Очевидно, передо мною Сара Рун, внучка лорда Олдрича.

– Да, это она. Я вижу, ваше святейшество знакомо с историей этой девушки. Все, что нам удается, это держать ее под строгим присмотром.

– Лорд Олдрич – преданный церкви человек, – со значением заметил епископ.

– О да, – согласилась настоятельница. – Уважая его несокрушимую веру, мы и держим здесь это непокорное создание.

– Посмотри на меня, дитя мое, – приказал священник, и девушка медленно подняла голову. – Подойди поближе. Не могу разглядеть тебя в темноте.

Девушка вышла на свет. На ней была серая накидка с капюшоном, закрывавшим половину лица.

Но святой отец успел разглядеть достаточно, чтобы бросить на настоятельницу взгляд, полный тревожного изумления.

– Потрясающе! – хрипло выдохнул он. – Такое поразительное сходство!

– Не так уж необычно для дочери быть похожей на мать, – заметила настоятельница.

– Да, но… ее глаза, ее лицо… Я помню Морвену Рун. Тьма царила в душе этой женщины, несмотря на ее удивительную красоту.

– Да, – согласилась настоятельница.

Девушка, о которой шла речь, смотрела поверх голов епископа и настоятельницы куда-то вдаль, словно мысли ее блуждали где-то далеко за пределами душной полутемной комнаты.

– Дьявольская красота! – хмурясь, объявил епископ. – Теперь я понимаю, сколько беспокойства доставило вам это юное создание. Гордыня и высокомерие у нее в крови. К тому же над ней тяготеет проклятие ее матери.

– Так считаем мы все, – подтвердила настоятельница. – Но ее дед…

– Верный слуга господа, – закончил за нее епископ, по-прежнему не сводя глаз с послушницы. Наконец он отвернулся, махнув рукой в сторону девушки. Та вопросительно посмотрела на настоятельницу, которая кивком головы разрешила ей снова отступить в тень.

Епископ и настоятельница продолжали трапезу.

– Я и забыл, что лорд Олдрич сам прислал сюда свою внучку. Кстати, мы виделись с ним несколько месяцев назад. Этот почтенный человек тоже готовится к концу света.

– Он? – Настоятельница вопросительно посмотрела на епископа.

– Фьонлах – великолепный замок, я убедился в этом лично. Но Джошуа Рун знает, что недолго останется его хозяином. Он готовится, как и все мы, предстать перед господом.

– И замок, и все владения Олдрича должны перейти и первый день нового тысячелетия к другой ветви этого древнего рода. Все знают об этом.

– Но у новых хозяев не будет возможности предъявить свои права, – заметил епископ. – Нас всех ожидает конец.