Соперник - Бренда Джойс Страница 2

Подошло время ужина, и мальчики вслед за отцом направились в большой зал, где на стенах было развешано старинное оружие, а с потолочных балок свисали старые боевые знамена.

Перед огромным, в полтора человеческих роста, камином сидела их мать с томиком сонетов в руках. Светловолосая и голубоглазая, она поражала своей природной красотой. Подняв голову, она без тени улыбки взглянула на вошедшего мужа и сыновей, потом отложила в сторону книгу и медленно встала. Темно-зеленое шелковое платье с изумрудами выгодно оттеняло молочную белизну ее кожи.

– Мы отлично провели время, – улыбнулся жене граф и, взяв у слуги большую кружку эля, залпом осушил ее. – Сегодня Лайонел превзошел самого себя. Я горжусь им!

Краска стыда снова залила щеки и шею Гаррика. Отцовские слова больно ранили его самолюбие. Чувствуя на себе взгляды всех присутствовавших, он наконец поднял голову, чтобы посмотреть на мать.

Графиня сделала шаг к Лайонелу и мягко произнесла, целуя его в щеку:

– Я очень рада за тебя.

Потом перевела взгляд на Гаррика, и в ее глазах застыло робкое сочувствие. Она ничего не сказала младшему сыну. Ему тоже нечего было сказать матери; внутренне он весь сжался.

– Гаррик не сумел подстрелить ни одной птицы, – с притворным равнодушием заметил граф. – Сдается мне, нарочно, только чтобы разозлить меня.

Ложь! Гаррик с отчаянием взглянул в понимающие глаза матери и вдруг, резко развернувшись, решительным шагом направился к выходу. Как ему хотелось крикнуть во все горло: «Я ведь тоже твой сын, отец!», но увы…

– Интересно, куда это ты собрался? – раздался за его спиной голос графа. – Разве я разрешил тебе уйти?

Стиснув зубы, Гаррик ничего не произнес в ответ. Уже у двери он услышал, как граф угрожающе произнес:

– Мадам, манеры вашего младшего сына оставляют желать много лучшего. Его безобразное поведение выводит меня из себя, и боюсь, мое терпение скоро лопнет.

Это было серьезным предупреждением.

Захлопнув за собой тяжелую дверь, Гаррик пустился бежать через двор к сторожевой башне. Слуги смотрели ему вслед, но без особого удивления или любопытства. Им всем была хорошо известна страсть молодого хозяина к уединению, и поэтому он пользовался у них репутацией странноватого и взбалмошного отпрыска знатного рода. Гаррик был прекрасно осведомлен об этом. Впрочем, он не находил в своем поведении ничего странного, но не считал нужным переубеждать окружающих.

Пробежав по старому подвесному мосту, он очутился на дороге. В глазах его стояли горькие слезы. Он ненавидел себя за эту детскую, как он считал, слабость и поспешил объяснить ее сильным и резким ветром. Сейчас ему как никогда хотелось быть хоть немного похожим на своего старшего брата, умного, красивого, ловкого, знающего все на свете и, самое главное, умеющего нравиться людям. Утеревшись рукавом, он свернул с дороги на едва заметную тропинку, поскольку не собирался идти в деревню. Ему хотелось остаться одному.

Завидев развалины старинной крепости, он замедлил шаг. Резкие порывы холодного ветра заставляли его поминутно щуриться и отворачиваться. Он шел и думал об отце, о подстреленных утках… Неужели отец по-настоящему презирал его за неумение метко стрелять? Почему ему ни разу не удалось угодить отцу? Почему граф всегда замечал только недостатки младшего сына? Гаррик честно старался целиться как можно лучше, но птицы, взмыв в небо, сливались у него перед глазами в темное пятно. Гаррик старался изо всех сил! Он всегда очень старался, а отец упорно не замечал этого.

Иногда Гаррику нестерпимо хотелось оказаться на месте Лайонела. Старший брат был не только метким стрелком, но и превосходным фехтовальщиком. Он превзошел Гаррика и в грамматике, и в арифметике, к тому же он довольно бегло говорил по-французски. Гаррик искренне радовался его талантам и всегда гордился им. Лайонел был всеобщим любимцем, будущим наследником графского титула и всего имущества.

Гаррик пнул ногой камень, валявшийся на тропинке, и тот, покатившись по крутому обрывистому склону, упал в морскую пену.

Похоже, ему никогда не стать таким же, как Лайонел. Наверное, отец все-таки прав… Гаррик был явным неудачником, и отец никогда не будет им доволен.

На ходу откидывая со лба непослушные волосы, Гаррик вошел в крепость, от которой остались лишь внешние стены, да и те были во многих местах разрушены безжалостным временем.

Небо над головой заметно потемнело. Осторожно ступая по заросшим травой камням, Гаррик увидел у стены несколько огромных, покрытых черной сажей валунов. Очевидно, много веков назад здесь был камин или что-то вроде того. Глубоко вздохнув, мальчик вытер рукавом последние слезы, и бившая его до сих пор мелкая дрожь стала понемногу утихать. Присев возле пролома в стене, он представил, как когда-то в эту крепость возвращались из боев нормандские рыцари во главе с Вильгельмом Завоевателем. Покрытые грязью, все в крови, они подходили ближе к огню, чтобы отогреться…

Гаррик помотал головой, и видение исчезло. Поднявшись на ноги, он подошел к отверстию в стене, бывшее когда-то бойницей для лучников, и посмотрел вниз на штормившее серое море.

Волны зло бились о скалистый берег, шапки белой пены покрывали огромные, блестевшие от соленой влаги прибрежные валуны. Грохот прибоя почти оглушил Гаррика. На горизонте зловеще потемнело небо.

Гаррик постепенно успокоился. Ему нравилось это дикое безлюдное место. Он бы с удовольствием остался здесь, вместо того чтобы с семьей возвращаться в Лондон.

– Гаррик!

Он резко повернулся и увидел у входа в крепость своего старшего брата.

– Зачем ты пришел сюда? – спросил его Гаррик, но в душе обрадовался.

– А зачем ты убежал? – улыбнулся Лайонел.

Он подошел к Гаррику и, обняв брата за плечи, посмотрел на бушевавшее внизу море.

– Скоро разразится настоящая буря, – задумчиво протянул он, глядя в темневшее с каждой секундой небо.

– Да, – согласился Гаррик, – погода как раз для контрабандистов.

Он улыбнулся. Всем было отлично известно, что местные жители под прикрытием темноты или же плохой погоды занимаются контрабандой. Несколько лет назад мальчики обнаружили в прибрежных скалах рядом с развалинами крепости множество пещер, в одной из которых стояла дюжина бочек, доверху наполненных французским бренди. С тех пор они частенько играли в этих пещерах в контрабандистов.

– Мы могли бы прийти сюда после ужина, – подмигнул брату Лайонел, теребя золотую монету, висевшую у него на шее на тонкой цепочке. – А вдруг нам повезет и мы застанем контрабандистов?

– Очень может быть, – согласился Гаррик, – но если нас поймает отец, тебе тоже достанется на орехи.

Лайонел вдруг посерьезнел и, сняв с шеи цепочку с золотой монетой, сказал:

– Возьми!