Сквозь объектив - Соня Фрейм Страница 2

— Глупая шутка, Марина, — проворчал он и, подперев голову руками, произнес: — Вечно ты увиливаешь. Давай вернемся к тебе, раз ты будешь героиней. Опиши мне себя.

— Зачем? — Правая бровь сама вздернулась. — Ты, по-моему, и так неплохо справлялся.

— Я хочу увидеть мир твоими глазами. Это добавит реалистичности моему роману.

Мне хотелось его спросить, зачем писать о человеке, в чью шкуру не можешь влезть, даже напрягая воображение, но вместо этого я попыталась спонтанно ответить на его вопрос:

— Марина хорошо умеет спать, врать и тратить деньги. Деньги ей дает папа, чтобы она нашла себя в чем-то кроме первых двух занятий.

Макс хмыкнул и покачал головой:

— Ты всячески стараешься показать, что все, что у тебя имеется, — это заслуга твоего отца. Самоирония, отлично! Но почему?

— М-м-м, я папина дочка, — с туманной улыбкой возвестила я.

Между тем папочку я не видела уже месяц, а последняя встреча прошла под его вечное: «Я занят, у меня завтра срочный вылет!». Но сказать что-то надо было. Что-то вместо правды.

— Ты хорошо сочетаешь в себе избалованность и сознательность.

«Что еще ты готов придумать обо мне, чтобы стать ближе?» — пронеслось в голове.

Я откинулась на спинку стула и беззаботно улыбнулась, глядя на безупречную гладь неба. Всегда почему-то цепенею перед его бесконечной пустотой. Мне кажется, что только там, наверху, сосредоточена истинная красота.

Макс, в общем-то, счастливый человек. Ему не требуется слушатель. Он продолжил самозабвенно болтать о своей писанине, и я туманно кивала. Затем он переключился на знакомую нам тусовку. Зонтики мерно покачивались в такт ветру, а указательный палец сам собой начал отстукивать по крышке стола какой-то ритм… Так бывает всегда, когда мне становится скучно.

В голове окончательно выкристаллизовалась мысль, которую я вынашивала последнюю неделю.

— …Она фотает себя в туалете «Ритца», чтобы все думали, что это, типа, ее хата, — небрежно пересказывал он что-то. — Потом выяснилось, что у нее там просто подруга на ресепшн, да еще и полотенце с логотипом сдуру засветила и спалилась… Я всегда говорил, что она дешевка, но меня не слушали…

— Макс, поехали в Амстердам, — перебила его я.

— Когда? — опешил он, не ожидая такого предложения.

Глаза его непроизвольно вылезли на лоб, который собрался в недоуменную гармошку. Мысленно он, похоже, все еще расследовал дело дешевок в отеле «Ритц», и мое предложение упало как снег ему на голову.

— На этой неделе, — бросила я.

Он побуравил меня исподлобья и слегка неуверенно уточнил:

— На этой?

— Ну да, — кивнула я. — А чего ждать?

— Да, но… — возмущенно начал он. — У меня университет, у тебя школа, да еще надо собраться… А потом, родители…

— Как будто ты у них обычно отпрашиваешься, — хмыкнула я. — Неделями домой не звонишь. Ну, ты со мной?

— Подожди, — отчеканил он, притормаживающе подняв руки. — Давай разбираться. С чего это ты вдруг захотела…

Манера Макса подвисать на деталях бесила, но его астрологическим диагнозом была Дева, а пожизненным — тормоз.

— Да просто так! — раздраженно воскликнула я. — Не хочешь — можешь не ехать. Я привыкла путешествовать одна.

— Нет, я не могу тебя оставить, — рассеянно произнес он. — Просто… это все как-то неожиданно.

Лицо непроизвольно поехало от зевка, который не удалось подавить. Стоило поставить его перед фактом, как в нем тут же проскальзывала скучная суетливость. «Почему в людях так мало спонтанности?» — часто размышляла я. Но относительно Макса я была уверена в одном: если на него надавить, он будет ныть, читать нотации, но сделает что надо. А еще в этот раз мне не хотелось лететь в одиночестве. Да и друзей я никогда не выбирала.

— Марина… — Он грустно на меня посмотрел и укоризненно сказал: — Это несерьезно.

— Ты уже согласен, — поняла я.

* * *

Если честно, я до сих пор не понимаю, откуда взялся Макс. В какой-то момент я обнаружила, что рядом со мной идет высокий атлетичный блондин с влажноватым щенячьим взглядом. Кажется, мы познакомились на очередной бесперспективной вечеринке. Я удачно притягивала к себе странных незнакомцев.

Помню только, как он возник передо мной в потоке пляшущего света. Я сидела за стойкой бара и была уже довольно пьяна. До этого я познавала пределы неловкого молчания с каким-то другим парнем, который успешно смылся. Соображала я слабо — казалось, что алкоголь уже давно заменил кровь в венах. Но этот вечер оставалось спасать только бесплатной выпивкой на чужом празднике.

Музыка то глохла, то била по ушам, и я с пьяной проницательностью размышляла, что иногда жизнь похожа на карусель. Если слишком долго на ней кататься, тебя стошнит. Вообще-то я даже не была старухой. Мне только исполнилось восемнадцать, но когда чувствуешь себя погано, всегда стареешь лет на сто. Жалко только, что не умнеешь.

— Эй, ты в порядке, милая?

— Милая? — с трудом выдавила я. — Ты вообще кто?

Мелькнули сочувствующие голубые глаза, и кто-то мягко оторвал меня от стола и усадил прямо.

— Я, возможно, твой ангел-хранитель, — заговорщицки шепнул незнакомец.

— Хреновый способ знакомиться, — выдавила я и соскользнула с кресла.

Происходящее дальше я помню слабо, но Макс, как лучшая подружка, держал мне волосы, пока я блевала в унитаз следующие минут десять. С тех пор он всегда был рядом, даже когда его об этом не просили, держал не только волосы, но и мою сумку, бегал за мороженым и работал личным шофером.

— Больше не пей так много! — грозил он пальцем, и меня разбирал смех от того, настолько это действие не сочеталось с его внешностью. — Тебе не идет!

Макс учился на втором курсе по прозаичной специальности — на финансиста. Но сам он грезил о писательских лаврах, а учеба была в угоду довольно деспотичному отцу.

Его папа в свое время успешно влился в молочную индустрию страны и был одним из производителей отечественного сыра. В преемники он, разумеется, готовил Макса. Но сын почему-то тщательно это скрывал, так как профессия папы отдавала, как он выражался, «провинциальным шиком», что, однако, не мешало ему тратить «сырные» денежки абсолютно так же бестолково и в таком же большом количестве, как это делала я с деньгами своего отца. Это стало нашей единственной точкой соприкосновения.

Меня забавлял Макс. Его интеллектуальные замашки, манера преувеличивать и делать культ из ничего… При его холеной, шикарной внешности в нем отсутствовала мужественность, и он часто вел себя как изнеженная капризная девочка. От этого становилось смешно. Первое время я на полном серьезе думала, что он гей. Затем кое-что прояснилось.