Он не ангел - Линда Ховард Страница 2

– Я ни с кем не делюсь, – сказал Рафаэль.

В его спокойном, непринужденном тоне послышалась нотка раздражения. Человеку такого уровня, как Рафаэль, несвойственно делиться своими женщинами. Подобное означало бы потерю некоего важного преимущества, то есть авторитета среди своих людей. Киллер, без сомнения, это знал. Но в пентхаусе они находились одни, и что сделает или не сделает Рафаэль, никто не узнал бы. Может, именно это навело убийцу на мысль, что он может получить желаемое.

Киллер опять ничего не ответил – просто стоял и смотрел. Он даже не пошевелился, но в воздухе вдруг запахло смертью. Дреа, сидевшая, прижавшись к Рафаэлю, почувствовала, как тот едва заметно вздрогнул, будто тоже уловил появившуюся в атмосфере угрозу.

– Ну будет вам, – попытался смягчить киллера Рафаэль, и Дреа, хорошо его знавшая, уловила беспокойство, которое он всеми силами пытался скрыть. Она не привыкла видеть его таким и, встревожившись, хотела даже посмотреть ему в лицо, но вовремя опомнилась и вместо этого принялась изучать ноготь на руке, будто заметила на нем облупившийся лак. – Предложенная мной сумма слишком велика, чтобы пренебрегать ею ради столь краткой забавы. Секс – вещь дешевая. На сто тысяч долларов этого добра можно поиметь сколько угодно.

Но киллер оставался безмолвным, как могила. Он уже высказал свое желание и теперь ждал ответа от Рафаэля. Без единого слова он ясно дал понять, что не возьмет предложенные ему деньги. А если он уйдет, так и не взяв их, Рафаэль в лучшем случае лишится его услуг. А в худшем… О том, что может быть в худшем случае, Дреа думать не хотела. С таким человеком все возможно.

Рафаэль вдруг перевел взгляд на Дреа и оценивающе посмотрел на нее своими темными холодными глазами. Перепуганная этим внезапно повеявшим от него холодом, она ждала, затаив дыхание. Неужели он всерьез обдумывает его просьбу, взвешивает все «за» и «против».

– А впрочем, – задумчиво проговорил он, – я, кажется, себя убедил. Секс действительно недорог, а сто тысяч долларов я и сам найду, на что потратить. – Он убрал руку с плеч Дреа, встал и одним ловким, привычным движением одернул брюки, да так ловко, что их кромка оказалась на его ботинках точно в нужном месте. – Один раз, говорите. Что ж, у меня в городе дела. Они займут часов пять, этого более чем достаточно. – И после паузы прибавил: – Только смотрите, без рукоприкладства. – После этого, даже не взглянув на нее, направился через всю гостиную к двери.

Что? Дреа вскочила на ноги. Голова отказывалась что-либо соображать. Что он такое сказал? Что он делает? Этого не может быть. Ведь это шутка?

Все еще не веря в происходящее, Дреа в отчаянии впилась взглядом в спину удалявшегося Рафаэля. В самом деле он же не это имел в виду. Такого просто не могло быть. Вот сейчас он обернется и захохочет, довольный своей шуткой, от которой у нее чуть не остановилось сердце. Но все это ей тогда будет не важно, она его и словом не попрекнет, лишь бы он остановился, лишь бы сказал: «Ты что, подумал, я это серьезно?»

Не может быть, чтобы он отдал ее киллеру, не может быть…

Рафаэль приблизился к двери, открыл ее… и ушел.

Дреа было трудно дышать, легкие парализовала паника, грозившая задушить ее совсем. Ничего не видя, она уставилась в закрытую дверь. Нет, дверь вот-вот распахнется, и он, конечно, вернется, радуясь произведенному эффекту. От ужаса она застыла на месте, не глядя на киллера. Ни пошевелиться, ни даже моргнуть она не могла. Кровь шумела в ушах, биение сердца напоминало удары грома. Сделанное Рафаэлем просто не укладывалось в голове. Но несмотря на оцепенение, где-то в глубине ее сознания засела мысль: Рафаэль не колеблясь бросил ее на съедение льву и ушел, не оглянувшись.

В поле ее зрения возник киллер. Бесшумно приблизившись к входной двери, он запер ее на все замки и засовы, даже дверную цепочку не забыл. Теперь никто не войдет без его ведома.

Вдруг в тело Дреа вновь бурным потоком хлынула жизнь. Сорвавшись, она понеслась, стуча четырехдюймовыми каблуками по мраморному полу. Движимое отчаянием тело действовало независимо от разума, без малейшей идеи или плана действий. Дреа кинулась в коридор, но вот мозг догнал тело. Пришедшая ей в голову мысль остановила Дреа: впереди располагались спальни, и оказаться в одной из них ей хотелось меньше всего.

Она в отчаянии огляделась по сторонам. Кухня… там ножи, молоток для отбивания мяса, быть может, она сумеет защититься.

Это от него-то? Любая подобная попытка лишь рассмешит его… или, того хуже, разозлит настолько, что он ее просто убьет. За несколько минут ее планы изменились: если поначалу она стремилась избежать предназначенной ей участи, то теперь решила выжить любой ценой. Умирать не хотелось. Совсем не хотелось, как бы грубо он с ней ни обошелся, что бы он с ней ни сделал.

Спрятаться было негде. Но даже отдавая себе в этом отчет, она не могла стоять в бездействии и – поскольку ничего другого не оставалось – выбежала на балкон, который располагался на головокружительной высоте. Все, дальше бежать некуда, разве что попытаться взлететь, но тут срабатывал инстинкт самосохранения. Придется обойтись без этого.

Ничего не видя перед собой, она схватилась за железные перила. Внизу раскинулся Центральный парк, зеленый оазис прохлады среди бетонных джунглей бескрайнего Манхэттена. Внизу парили птицы, над головой в чистой небесной синеве лениво проплывали белые облака. Лицо, открытые руки и плечи обожгло солнцем, легкий ветерок играючи подхватил ее локоны. Все это на краткий миг заставило Дреа забыть о настоящем, даже солнечное тепло на щеках вдруг показалось нереальным.

Но вот она почувствовала, как он приближается, как останавливается за ее спиной. Хотя не слышала ничего, кроме легкого шуршания ветерка да городского шума где-то внизу. И тем не менее она знала, что он здесь. Каждый ее нерв сигнализировал тревогу, сообщал, что смерть протягивает к ней свою руку.

Его ладонь легла на ее обнаженное плечо. И в голове Дреа словно произошел взрыв. Фейерверком взметнулся страх, лишив ее способности что-либо соображать и делать. Дреа не могла пошевелиться, только стояла, сотрясаясь всем телом, и больше ничего.

Медленно и неторопливо, с явным наслаждением касаясь ее гладкой кожи, он провел по ее плечу рукой, которая оказалась тяжелой и теплой, с грубыми жесткими пальцами и ладонью. Однако его прикосновение оказалось сдержанным и даже… нежным? Дреа уже готовилась к звериной жестокости и думала только о том, как бы выжить, поэтому реальность, в которой присутствует ласка, в ее сценарий не вписывалась. Это потрясло ее, как если бы он ее ударил.

Рука киллера соскользнула с ее плеча и достигла пальцев, до сих пор крепко сжимавших перила. Слегка погладив их, он начал движение вверх – так же медленно, как спускался. Добравшись до плеча, он стал приближаться к ее шее. Затем отодвинул в сторону копну ее волос, кончиками пальцев легко коснулся ее горла и пробежал по изгибу щеки вдоль тонких мышц и сухожилий. Дреа затрепетала. В следующую минуту его взгляд упал на широкую бретельку ее шелковой майки. Потеребив, он поддел ее пальцами и прошелся вниз под полоской материи. Если раньше он не заметил, что она без лифчика, то сейчас он в этом удостоверился.