Стильная жизнь - Анна Берсенева Страница 20

– А чем ты занимаешься? – спросила Аля.

Ей давно хотелось об этом спросить, но к слову не приходилось.

– Многим, – усмехнулся Илья. – Знаешь, я иногда сам не могу для себя определить, чем же я занимаюсь. То есть – что объединяет мои разнообразные занятия? Наверное, только то, что все они находятся на острие жизни… Я занимаюсь тем, что бьет в самую точку, понимаешь? Ну, может быть, сегодня бьет, может, не на вечность все это рассчитано. Но ведь и я живу сегодня, правда? Почему же я должен думать о каком-то мифическом будущем? Вот придет оно – посмотрим, чего оно от нас потребует. Надеюсь, что не ошибусь: навык есть не ошибаться.

– А все-таки? – переспросила Аля. – Извини, но я не очень поняла. Что это значит – «бьет в самую точку»?

– Ты настойчивая девушка, Алечка. – Илья улыбнулся, и глаза его прозрачно сверкнули сквозь завесу дыма. – И ты не любишь абстрактных рассуждений, правда? И это правильно! И поэтому, кстати, мне кажется, что ты как раз такая – на острие жизни… Ну, я и более конкретные вещи в тебе вижу. У тебя, например, топ-внешность. И пластика, голос – хотя он менее всего выявлен… Я ведь, среди прочего, клипы снимаю, так что представляю, что это такое.

– Клипы – это и есть острие жизни? – удивилась Аля.

– А что ты думаешь? Жизнь меняется, стремительно меняется, все в ней смещается. Система ценностей меняется, и общество очень чутко на это реагирует. Выбирает новые приоритеты! – Он прикоснулся к бокалу, и официант снова налил ему шампанского. – Например, театр, к моему личному большому сожалению, больше не воздействует на массовое сознание с той силой, с какой воздействовал раньше. Какой же смысл отираться на задворках жизни? Ладно! – вдруг оборвал он свой монолог. – Что-то я старею, наверное. Сижу в ресторане и развлекаю очаровательную девушку совершенно ей неинтересными рассуждениями!

– Нет, почему, – покачала головой Аля. – Мне очень даже интересно. Я ни от кого ничего такого не слышала…

– Надо думать, – усмехнулся Илья. – Но толку от моих бесед все равно не будет. Завтра ты пойдешь на третий тур, скорее всего поступишь в ГИТИС и ровненько отправишься по той дорожке, по которой со слепым восторгом бегут сотни тебе подобных. А когда догадываются, куда она их завела, обычно бывает уже поздно.

Он продолжал говорить загадками, от которых Але делалось не по себе. Но, несмотря на это, ее неодолимо тянуло к нему, и чем дольше она его видела, тем больше привлекал глубокий его голос, прозрачный блеск глаз. Ей хорошо было сидеть с ним за столиком, смотреть на него, слушать его полупонятные слова…

– Еще раз поздравляю, милая Алечка, – сказал Илья, кладя в пепельницу недокуренную сигару. – Завтра я, наверное, не смогу прийти в ГИТИС и поинтересоваться твоими успехами. Ты мне позвони, ладно? Как-то ты мне стала небезразлична за эти пару дней, я прям даже сам удивляюсь!..

Он протянул Але визитную карточку, и она машинально положила ее в карман пиджачка-»болеро». Илья заглянул в счет, положил на стол деньги, кивнул в ответ на «спасибо», сказанное официантом, и пропустил Алю перед собою к выходу.

После успеха во втором туре Але почему-то показалось, что теперь все пойдет как по маслу. Да еще Илья говорил об этом так уверенно…

И она была совершенно потрясена, когда оказалось, что к третьему туру она не готова! Вчера-то вылетела из института как на крыльях, едва услышав свою фамилию в списке прошедших, и даже не удосужилась узнать толком, как будет проходить третий тур. А надо было, оказывается, найти себе пару и подготовить на двоих этюд по какой-нибудь пьесе…

И вот Аля стояла в знакомом холле перед тридцать девятой аудиторией и потерянно смотрела, как парочки повторяют свои этюды и горячо спорят, кому где стоять и кому как ходить.

Случись что-нибудь подобное три дня назад, Аля наверняка повернулась бы и ушла: настолько неуверенно она тогда себя чувствовала. Но вчерашний день все изменил…

Да, она была растеряна, потеряна, она не знала, что делать, – но сдаваться уже не хотела.

У нее не было ни пары, ни, главное, выученного на двоих отрывка. Единственное, что было: то состояние лихорадочного напряжения, которое не позволяет расслабиться и заставляет до последней секунды искать выход.

Едва не падая на гладком как каток полу, Аля сбежала вниз к телефонному автомату.

«Он сказал, что прийти сегодня не сможет, – вертелось у нее в голове. – Значит, наверное, работает. Телефон на визитке рабочий. Только бы был на месте!»

Но с каждой цифрой телефонного номера решимость выходила из Али, как воздух из лопнувшего шарика. А незамысловатая мелодия, звучавшая в трубке, пока секретарша переключала разговор на Илью Ивановича, уже показалась ей похоронным маршем.

И она едва не заплакала, услышав его голос – как всегда, спокойный и уверенный.

– Илья, так получилось, я ничего не подготовила на сегодня, – сбивчиво проговорила Аля. – Понимаешь, я просто не узнала вчера… Надо было этюд на двоих, а я не знала… Через полчаса начнется, и все пропало… Что же мне делать, Илья?!

В последнем вскрике все-таки прорезались слезы.

– Успокойся, Алечка, – услышала она. – Что значит «все пропало»? У тебя память как, в порядке? В смысле запоминаешь быстро?

– Да, – всхлипнула Аля. – Но я не знаю, что запоминать… И с кем же я буду играть?

– Что – я сейчас подумаю, – сказал он. – По дороге. И заскочу домой за книгой, это рядом. А партнера найдем на месте, невелика проблема! Ты пока договорись, чтобы пойти в конце, и жди меня.

Аля стояла, сжимая в руке гудящую телефонную трубку, и неизвестно зачем вчитывалась в имя Ильи на визитке.

– Девушка, вы кончили? – Полная дама потрясла ее за плечо; на щеках у дамы пламенели красные пятна – наверное, волновалась за поступающее чадо. – Дайте же возможность позвонить! Нельзя же только свои проблемы принимать во внимание!

Илья появился ровно через полчаса. Аля смотрела сверху, как он поднимается по лестнице – неторопливо и стремительно одновременно.

– Так, – сказал он, увидев Алю, – ты «Закат» Бабеля читала?

– Нет… – покачала головой она. – Может, что-нибудь другое?..

– Другое – некогда, – отрезал Илья. – Не читала – ничего страшного, потом почитаешь когда-нибудь. Там есть один чудесный эпизод, как раз для тебя, лучше некуда. Главное, партнер молчит. Можно бы вообще стул вместо него поставить, да это, кажется, не положено, – усмехнулся он. – У тебя тут случайно вступительный роман не завязался еще? Сможешь быстро найти какого-нибудь охламона, способного десять минут помолчать?

Пропустив мимо ушей слова о вступительном романе, Аля кивнула.

Партнер нашелся мгновенно – тот самый парень с гитарой; как выяснилось, его звали не Федор, а Родион. Он уже отыграл свой этюд, но, конечно, согласился выручить Алю.

Конец ознакомительного фрагмента