Второй медовый месяц - Эмма Дарси Страница 20

— Это придает женскому телу больше привлекательности, — суховато согласился он, резкими движениями сбрасывая обувь. — С другой стороны, постарайся не переборщить в откровенности своих нарядов, чтобы под них не мог заглядывать кто попало.

— Вряд ли кто-то в здравом рассудке вздумает заглядывать под это платье. Очень уж неудобно, — весело сообщила она, оттягивая одну из подвязок. — У него есть только одна цель — пробуждать желание. Это мне сказала одна из продавщиц.

— А в тебе оно пробуждает желание? — насмешливо спросил Рейд, отбрасывая брюки в сторону.

— Ммм… — Джина стянула платье через голову и бросила его на пол, не желая отвлекаться на детали раздевания. — В нем я себя чувствую больше женщиной. Этот лифчик очень тугой, и мне все время кажется, что грудь вот-вот из него вырвется. Честно говоря, очень приятно наконец его снять.

Она немедленно претворила слова в действие, и эта часть ее туалета полетела на пол. Улыбнувшись Рейду, она провела ладонями по своей груди, чтобы снять ощущение стянутости. Раньше она уже видела, как это делали танцовщицы в эротических фильмах. Пусть Рейд изображает иронию сколько хочет. Ей плевать. Она затеяла эту игру, чтобы доказать, что он не прав, и поэтому надо использовать каждый подходящий момент.

— Хочешь, я скажу, что на этот счет думают мужчины? — спросил Рейд, не отрывая глаз от колыхающейся перед ним груди.

— Я хочу знать, что думаешь ты, — ответила Джина.

— Сексуальность не ограничивается одной грудью. Трепет всех женских форм — вот что сексуально. А раз уж мы перешли на личности, то могу тебе сказать — твое тело необыкновенно сексуально.

Впервые Рейд произнес такие слова! Джина ощутила огромный прилив энергии, не говоря о наслаждении, разлившемся по ее телу от услышанного. Зависть, которую она неизменно испытывала к высоким стройным женщинам — вроде Пейдж Колдер, — немедленно улетучилась. Рейду нравится ее тело.

Ее улыбка сверкнула нескрываемой радостью, которую он ни за что не смог бы охладить, и она вопросительно, как не могла раньше, взглянула ему в глаза. Проявляя чудеса гимнастической ловкости. Джина стягивала чулки и подвязки, наслаждаясь собственными движениями. Она чувствовала себя все сексуальнее и сексуальнее.

Джина с наслаждением снова опустилась на него, извиваясь всем телом. Она почувствовала его напрягшуюся плоть, его нетерпение. Ей доставляло неизъяснимое наслаждение сначала подразнить его прикосновением шелка и только потом сдвинуть трусики в сторону и коснуться его шелком собственных волос, чтобы ожидание переросло в отчаянное желание.

— Так хорошо? — спросила она.

— Да, — хрипло ответил Рейд. Шаг за шагом его недоверие и цинизм исчезали. — Но лучше больше не тянуть, — добавил он, определенно желая немедленного соединения.

И она сделала то, о чем он просил, впустила его в себя, и началась самая волнующая игра, в которой Джина сама меняла позы и положения. И было неописуемо волнующе смотреть на его лицо, видеть, что ему нравится все, что она делает, видеть искру одобрения в его взгляде, а потом потерю контроля над собой, судорогу наслаждения — и сознавать, что это она доставляет наслаждение ему. В ее голове беспрестанно стучала лишь одна мысль: мой муж, мой мужчина, мой любовник, мой!..

Джина смотрела, как муж одевается. Рейд понимал, что она ждет, когда он чтонибудь скажет. Но он продолжал молчать. Его не оставляло раздражающее чувство, что им управляли.

Если Джиной двигала ревность, то оставалось лишь удивляться, на что только ревность не толкает женщин! Прошедшей ночью она отбросила прочь все привычки, словно их никогда не существовало. Его жена подарила ему фантастическую ночь! И теперь она не упустила ничего из предыдущей ночи, и это раздражало Рейда еще больше.

Как понимать ее поведение? Перемена в ней была настолько стремительной и резкой, что он не мог в нее поверить. Рейд спрашивал «себя, как долго это продлится. Может быть, только пока Джина не перестанет считать Пейдж Колдер опасной для себя?

Очень странно, что она так отнеслась к» Дьюрли-Хаус «. А он ничего не сделал, чтобы развеять ее подозрения. Значит, придется согласиться на ее поездку вместе с ним, если он хочет сохранить их брак. Теперь выбора нет. Он не хочет получить развод.

— Рейд, ты спал когда-нибудь на водяном матрасе?

Рейд закончил завязывать шнурки и выпрямился. Она лежала на краю кровати, которую он так ругал, совершенно обнаженная, обхватив руками подушку. У Рейда снова возник ком в груди и боль в низу живота.

Его первая жена всегда использовала секс как оружие. Неужели так поступают все женщины? От Джины он этого никогда не ожидал. Она — и вдруг настаивает, когда получила отказ… Что это — гордость, потеря собственного лица, сомнение в том, что он сохранит их брак, если даже будет увлечен другой женщиной, или это что-то более личное? Собственнический инстинкт, оказывается, гораздо сильнее, чем должен бы быть.

— Забудь о кровати, — сказал он. — Если ты едешь со мной в Европу, то у тебя будут заботы поважнее.

Она облегченно улыбнулась:

— Значит, ты не против, чтобы я поехала?

Он мрачно посмотрел на жену:

— Не думай, Джина, что я переменил свои планы. Ты меня вынудила согласиться. Главное — не мешай мне, когда мы приедем туда.

— Не буду. — На ее лице сияла улыбка победителя. — Я буду делать все, как ты захочешь, обещаю.

Рейд кивнул и вышел, не в силах отогнать глупую надежду, что эта перемена останется навсегда. Тогда их брак был бы идеальным.

Подожди немного, сказал он себе. Правда не заставит себя ждать.

С чувством внутреннего облегчения Джина сидела в самолете, взявшем курс на Европу. Длинный путь к таможенному терминалу — проход для первого класса компании» Сингапурские авиалинии» находился в самом конце длинного ряда — оказался для нее унизительным. Вслед ей поворачивались мужские головы, жадные глаза оглядывали ее с головы до ног. Ни разу в жизни она еще не ощущала себя так ужасно.

— Не надевай ничего узкого, — посоветовал ей Рейд. — Мы будем лететь почти двадцать часов, и небольшой дискомфорт может превратиться в пытку.

Ей показалось, что черные слаксы вполне подойдут, потому что они совершенно не стесняли движений. Они не могут порваться в самый неподходящий момент. Правда, они сильно облегали фигуру, но раньше Джина никогда не чувствовала себя в них неловко. Нет, наверное, внимание привлекал ее светло-зеленый жакет. Но самую большую неловкость Джина ощущала из-за того, что не надела лифчик, чтобы чувствовать себя свободнее.

Ее лифчики все были очень тугими. К тому же Рейд сказал, что грудь женщины выглядит привлекательнее, когда свободно волнуется. Поэтому Джина и решила не надевать лифчик. Она только не учла, что для остальных это будет тоже заметно и что она будет готова умереть от стыда.