Ночь с принцем - Сабрина Джеффрис Страница 20

Берн представил ей присутствующих: Талбот, Маркем, Брэдли, Хангейт, опять Талбот… Два Талбота? Наверное, она ослышалась.

— Осталось всего одно свободное место, — невозмутимо заявила графиня, указывая на тяжелый ореховый стул, стоявший недалеко от стола. — Вам хватит?

— Конечно, — ответил Берн, придвигая стул ближе к игрокам, и, прежде чем Кристабель успела сообразить, взял ее за талию и опустил себе на колени.

Она застыла от ужаса. Никогда в жизни ей не приходилось сидеть на коленях у мужчины, даже у Филиппа. Ничего более интимного она и представить себе не могла, не считая, конечно, того, что происходит в спальне. Кристабель испуганно повернулась к Берну и увидела, что он наблюдает за ней с усмешкой.

Не сводя с нее глаз, он правой рукой обхватил ее за талию, словно специально провоцируя.

— Если вам неудобно, леди Хавершем, я велю слугам принести еще один стул из столовой, — ехидно предложила хозяйка.

Силой заставив себя расслабиться, Кристабель откинулась на плечо Берна.

— Это ни к чему, — с трудом выговорила она. — Мне и так хорошо.

— Очень хорошо, — прошептал Берн, придавая прозвучавшим словам совсем иной смысл.

Рука Берна теперь лежала у нее на животе, и Кристабель с большим трудом сдерживала праведный гнев. Его дыхание обжигало ей щеку, а ноздри щекотал пряный запах масла, которым он пользовался после бритья. Как смеет этот человек так бесстыдно пользоваться ситуацией и так непристойно вести себя?

Кристабель незаметно обвела глазами остальную компанию и обнаружила, что никто не находит ее позицию на коленях Берна ни странной, ни шокирующей. Кроме, пожалуй, леди Дженнифер, которая время от времени зло на них поглядывала. Или Кристабель показалось?

Остальные женщины не демонстрировали никаких признаков ревности. А ведь две из них были любовницами Берна! Интересно кто. Рыжеволосая? Или брюнетка в бесстыдном платье?

Нет, ей, Кристабель, это нисколько не интересно. Ей совершенно все равно. У нее есть цель, и только она, эта цель, ее интересует. И если для возвращения писем надо изображать дурную женщину, то она так и сделает.

Но это не значит, что подобное времяпровождение должно ей нравиться.

— А вы играете, леди Хавершем? — спросил мистер Тал-бот, джентльмен с острым носиком.

— Она будет моим партнером у Стокли, — ответил Берн. Кристабель вопросительно на него посмотрела, но Берн предпочел не заметить ее взгляда. Только вчера он отказался выдать ее за своего партнера. Что же заставило его изменить решение?

Леди Дженнифер, казалось, была не меньше удивлена новостью.

— Значит, ты не будешь играть вместе с хозяином, как обычно? — спросила она.

— В этом году — нет.

Графиня разглядывала Кристабель с нескрываемой враждебностью.

— Для вашей же пользы, миледи, желаю вам играть лучше, чем ваш покойный муж. Берн не любит проигрывать.

— Сначала надо, чтобы Стокли ее пригласил, — заметил мистер Талбот, бросая на стол карту. — Вы же знаете, Как он не любит новых людей в нашей тесной компании.

— Я не поеду, если не поедет она, — равнодушным тоном произнес Берн. — Она будет со мной, а значит, ей можно доверять.

— Если вы не будете его партнером, — пожал плечами мистер Талбот, — почему его должно это беспокоить?

— Потому что ему будет интересно. Он пригласит ее из одного любопытства, чтобы увидеть, на кого я его променял.

Кристабель начала потеть от волнения. Господи, не надо было врать, что она хорошо играет.

— В любом случае, — возразил Талбот, — Стокли никогда никого не приглашает после того, как разослал приглашения, а наши пришли еще на прошлой неделе, ведь так, дорогая?

Ему ответила рыжеволосая красавица, а вовсе не та женщина, которая поглаживала его по бедру:

— Да, мы как раз были в городе, когда их доставили. — «Мы»?! Продолжая уютно сидеть на коленях у дородного джентльмена, она добавила, поморгав длинными ресницами в сторону Берна: — Но я уверена, что для вас он сделает исключение. Без вас у Стокли будет скучно.

— Ты совершенно напрасно кокетничаешь с Берном, — заметила леди Дженнифер с деланной улыбкой. — Разве ты не видишь, что он занят? Он, конечно, не в состоянии долго хранить верность, но по крайней мере когда занят женщиной, все свое внимание посвящает только ей. — Бросив ледяной взгляд на мистера Талбота, графиня добавила: — В отличие от твоего мужа.

От изумления Кристабель открыла рот.

— Да, они муж и жена, — прошипел Берн ей в ухо. — И здесь они оба со своими любовниками. И не выглядите такой испуганной.

Не в состоянии постигнуть такую невероятную распущенность, Кристабель растерянно обернулась к Берну, но это оказалось ошибкой, потому что он принял немедленные меры к тому, чтобы закрыть от всех остальных ее испуганное лицо.

Он ее поцеловал! В комнате, полной людей, он целовал ее медленно и неторопливо, будто имел на это полное право. Его губы были твердыми и властными, они требовали ответа и не оставляли выбора. И Кристабель приходилось играть свою роль, хотя все ее существо возмущалось при мысли, что что-то столь интимное происходит на глазах у посторонних.

Она заставила себя закрыть глаза и, разомкнув губы, впустила в себя его горячий язык. В следующее мгновение Кристабель с ужасом почувствовала под ягодицей крепнущую мужскую плоть.

— Ради Бога, Берн, — раздраженно произнесла леди Дженнифер, — ты пришел сюда смотреть на игру или развлекаться со своей любовницей?

Почувствовав к графине искреннюю благодарность, Кристабель освободила губы. Взглядом призывая к молчанию, Берн беззастенчиво поглаживал ее по животу.

— И то и другое. — Он перевел взгляд на леди Дженнифер. — Не только мы здесь развлекаемся. Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, рука лейтенанта Маркема щекочет в данный момент твое бедро под столом. Ну, во всяком случае, я надеюсь, что это твое бедро.

Кристабель пришлось прикусить язык, чтобы не ахнуть.

Лейтенант попытался выдернуть руку, но леди Дженнифер поймала ее и вернула на место.

— Не притворяйся, что тебя интересует, чем занимаемся мы с Маркемом, Берн. Мы оба знаем, что ты не даешь себе труда ревновать, после того как расстался с женщиной.

— Тут ты ошибаешься, — лениво возразил Берн, — я не даю себе труда ревновать даже до того, как расстался с женщиной.

Леди Дженнифер нахмурилась, а мужчины рассмеялись. Кристабель тоже попыталась улыбнуться. Больше всего на свете ей хотелось подняться с колен Берна и пулей вылететь из этой комнаты. Но она не осмеливалась и продолжала сидеть, мысленно составляя список грехов Берна.

Как может человек быть таким безнравственным? Он отлично целуется, но ничего не чувствует ни к ней, ни к какой-либо другой женщине. Если когда-нибудь она уступит ему, то очень скоро окажется такой же брошенной, надоевшей игрушкой, с которой остается только обмениваться оскорблениями.