Мой лорд - Элен Стюарт Страница 20

Он пощелкал мышью, открывая на экране ноутбука вкладку «документация». Что городит этот Ларри, все пункты в договоре прописаны вполне однозначно. Будем надеяться, что проверенная фирма имеет только один недостаток — нерадивого менеджера Ларри Смита из отдела вип-шопинга.

— Значит, найдете? Вот и славно. Все формальности можете обсудить с моим юристом. Подтверждение о заключении договора вы должны выслать немедленно на мой имейл.

Людвиг нажал кнопку отбоя. Он не любил обрывать разговор не прощаясь, и для него не имело значения, с кем происходит этот разговор — с официантом в баре или с нефтяным магнатом дядюшкой Уолдменом. Но этот Ларри определенно занимал не свое место, а потому отнял у Людвига слишком много времени своими бестолковыми вопросами и плохим знанием формы заказа.

Людвиг устало поднялся с кресла, подошел к окну, как всегда завешенному жалюзи. Приоткрыл тонкие полоски матового пластика. Дорогие жалюзи разошлись, впуская в помещение пронзительный весенний луч. Людвиг недовольно закрыл глаза. В последнее время — год, пять лет? — его больше устраивал мягкий полумрак офиса. Не режет глаза, не так заметна смена времени суток, поэтому ночью работается практически так же, как и днем. По его мнению, современный человек не должен зависеть от прихотей природы, от всех этих демисезонных плясок погоды, бесконечных ветров и дождей. Поэтому искусно созданная атмосфера цивилизованного комфорта его вполне устраивала. Кондиционер прекрасно справится с очисткой воздуха, свет дневной лампы заменит непредсказуемое небесное светило, бесшумный кусок металла, обтянутый изнутри дорогой тканью, избавит от необходимости тратить свое драгоценное время и силы на дорогу. И все это нужно только для одного — чтобы жизнь была более комфортной и приятной. Почему же он в последнее время как-то совершенно незаметно для себя почти перестал ощущать эту — приятную и комфортную — жизнь?

Людвиг подошел к столу, потер пальцами виски. Машинально поднес к губам чашку с кофе. Брезгливо поставил обратно. Холодный.

— Бетси, будьте добры, еще кофе.

Коммутатор послушно пискнул, выключаясь.

Людвиг в задумчивости теребил гладко выбритый подбородок. А правильно ли он делает? Конечно, это вопрос не о кофе, хотя приглушать и без того слабый аппетит безмерным количеством кофеина, видимо, не слишком полезно. Значит, пусть это будет одной из форм мазохизма. Пить обжигающий горький кофе и чувствовать, как он причиняет тебе вред. Людвиг хмыкнул.

Подождал, пока выйдет Бетси. Взял новую чашку и снова уселся перед монитором. Правильно ли он делает, заказывая для Николь сразу столько всего? Может, не стоит торопиться? Он пролистал электронные страницы, еще раз внимательно вгляделся в изображение серег с винно-алыми рубинами. Ей наверняка очень пойдет. Темная глубина драгоценных камней оттенит белизну ее кожи, подчеркнет красоту шеи и густую медь волос. Только бы сияли радостью глаза цвета молодой листвы.

Людвиг глотнул кофе, вспомнил, как она, все еще с припухшим от слез носом, жмурилась перед камином, осторожно отпивая кофе маленькими глотками. Дикая зеленоглазая кошка, которая случайно заглянула к нему в комнату, да так и пригрелась в кресле. Маленький гордый зверок. Как решительно она ушла после появления презрительного Дэвида! Да, теперь Людвиг был уверен, что причина заключалась именно в этом. Наверняка она подумала, что Людвиг относится к ней так же, как его брат. Просто из вежливости или из жалости не показывает этого. А потом, когда она прочла его письмо и увидела цветы, то поняла, что была не права. Ей наверняка понравились цветы. Хотя за ними и пришлось ехать в особняк, но букет того стоил. Людвиг с удовольствием вспомнил, как выбирал упругие бутоны, как устраивал их поудобнее в плотной, наполненной водой специальной губке для флористики. Да, цветы ей понравились.

А вот рубины? Вдруг она решит, что он пытается ее купить? От одной мысли об этом Людвига стало подташнивать. Поморщившись, он поставил чашку на стол. Нет. Не решит. Потому что он будет максимально сдержан. Он не позволит себе ни единой вольности в ее адрес. Ни взгляда, ни намека, ни прикосновения. Но ему так хочется подарить ей праздник. Чтобы ее глаза лучились, как тогда, когда закачался серебряный колокольчик на розе ветров. Чтобы она улыбалась, открыто и счастливо.

Людвиг не понимал, откуда взялось это чувство. Как в его душе могло появиться такое чудо. Самое для него поразительное заключалось в том, что ему от Николь ничего не было нужно. Разумеется, ощутить тепло ее губ, почувствовать прикосновение ее обнаженного тела было бы для него желаннейшим мигом торжества. И Людвиг старался не думать об этом, чтобы не распалять себя еще больше. Но — и это было для него чем-то новым — секс мог бы только дополнить, сделать ярче его ощущения. Но не смог бы изменить его трепетного светлого чувства по отношению к Николь. Отсутствие секса не сделает Людвига агрессивно-несчастным, а Николь — виноватой перед ним. Так часто бывает в отношениях между двумя людьми, когда один очень много отдает — внимания, денег, эмоций — и требовательно ждет ответного «подарка» со стороны партнера, а второй очень много обещает — улыбками, кокетливыми взглядами, — но при этом и не собирается выполнять свои обещания. Сейчас Людвигу не нужно было от Николь никаких ответных обещаний и «подарков», он не собирался ограничивать ее свободу быть такой и с тем, с кем ей заблагорассудится. Ему было хорошо просто оттого, что он скоро ее увидит.

Спасибо брату за то, что так вовремя устроил свою помолвку, спасибо охранникам, спасаясь от которых, она спряталась в его комнате. Людвиг запрокинул лицо. Спасибо Тебе, слышишь…

— Что, так прямо ничего и не сказал? — Глаза Сьюзен горели от любопытства.

— Нет, говорю же тебе. — Николь со вздохом приложила к груди очередную вешалку с платьем. — Что думаешь?

— Что он — странный!

— Нет, по поводу платья. Мне идет?

Сьюзен оглядела Николь так и эдак и, видимо не придя к какому-либо определенному мнению, просто добавила платье к прочим кандидатам.

— Слушай, Ника, а ты не боишься, что он завезет тебя неведомо куда? — снова поинтересовалась Сьюзен, и Николь не могла бы сказать наверняка, чего в этом вопросе было больше — страха или возбуждения. — Правда, Николь. А вдруг это вовсе не Эшби-младший, а самый настоящий маньяк?

— Тогда мне не повезло. Значит, я… Значит, мне понравился маньяк.

Девушки стояли у длинного ряда вешалок. Сьюзен держала охапку выбранных, но еще не одобренных сарафанов и платьев. Судя по масштабам этой охапки, процедура примерки грозила растянуться не меньше чем на час.

— Это доказывает, что ты, Ника, тайная мазохистка, — с видом эксперта заключила Сьюзен.

— Мазохистка вряд ли. Но я обожаю авантюры, ты же знаешь.

— Знаю… Обещай, что будешь на связи, — с ножами трагичности попросила Сьюзен.

— С чего это ты вдруг взялась меня опекать, словно мамаша? — фыркнула Николь, отворачиваясь к очередному шедевру портновского искусства. Интересно, пустят ли ее со всем этим в примерочную? — И вообще. Я могла бы понять, если бы услышала просьбы «быть на связи», «позванивать» и «не делать глупостей» из уст Полли. Но ты?..