Секреты прошлого - Кэти Келли Страница 20

Как и в этот раз.

Она попыталась взять себя в руки. Представила горящую свечу и сосредоточилась на язычке пламени. Спокойствие не приходило.

Из холла послышались удаляющиеся шаги, приглушенный разговор, затем хлопнула входная дверь. Чуть позже совсем рядом раздался голос Грея:

— Мэгги, выходи, я прошу тебя. Давай поговорим.

Она ничего не ответила. Грей не пытался открыть дверь, но она все равно порадовалась, что заперла щеколду. Трудно было представить, чем кончилось бы дело, предстань Грей перед ней.

Примерно с полчаса было тихо, затем Грей вновь приблизился к двери ванной. Теперь его голос звучал более настойчиво. Так мог бы говорить строгий лектор, а не кающийся бойфренд.

— Я схожу за тайской едой, у нас ничего нет на ужин. Ты же не будешь сидеть в ванной всю ночь?

— Буду! — взвизгнула Мэгги истерично. Как он мог говорить таким будничным тоном, словно за ним и вовсе не было вины?

— Ладно, хочешь ночевать возле унитаза — пожалуйста, — терпеливо произнес Грей. Теперь у него был тон, каким на лекциях объясняют трудные моменты туповатым студентам. — Сиди там сколько захочешь, но тебе все равно нужно поесть. Я скоро вернусь.

Опять хлопнула входная дверь.

«Наверно, пошел звонить своей любовнице, — зло подумала Мэгги. — Успокоит перенервничавшую бедняжку, уверит, что сожительница возьмет себя в руки и все вернется на круги своя».

«Только встречаться придется в твоей квартире, а не в моей», — расстроенно скажет Грей своей блондинке.

О, как ему будет противно заходить в студенческую общагу! Грей терпеть не мог обшарпанных комнат и общих душевых. Он предпочитал комфорт и уют, личную ванну с подставкой для головы, деревянные полы, по которым не ходили сотни ног, широкие кровати с белоснежным бельем… До встречи с Греем Мэгги и слыхом не слыхивала о том, что существуют простыни из длинноволокнистого египетского хлопка, собранного вручную. Она-то полагала, что простыни бывают только мягкими или грубыми.

Приподнявшись, Мэгги приложилась ухом к двери и прислушалась. Тишина. Она открыла дверь, вышла из ванной и огляделась. Любимая квартира перестала казаться райским местечком и домом мечты. Всего лишь жилище, тщетно пытающееся выглядеть приличнее и элегантнее, чем любое другое.

Все, что она так любовно выбирала и покупала: кофейный столик в африканском стиле, марокканское покрывало на диване, занавески, сделанные ее собственными руками, — все теперь казалось смешным и наивным. Предметы интерьера, купленные Греем, дорогие и вычурные, никогда не вызывали в ее душе такой нежности, как мелочи, выбранные с любовью. Мэгги была совершенно немеркантильной, предпочитая в жизни совсем иные ценности: любовь, преданность, надежность. Она так старалась сделать свой дом средоточием этих ценностей, центром своей маленькой вселенной! Какая чудовищная трата времени и денег! Да-да, и денег, потому что Грей, несмотря на все свои ученые степени, зарабатывал весьма немного.

Впрочем, в библиотеке платили и того меньше, но Мэгги привыкла довольствоваться малым с самого детства. Слово «экономия» она знала не понаслышке, однако детство ее было счастливым. Пусть другие девочки щеголяли в обновках на каждой школьной вечеринке, пусть в их портфелях лежали фирменные карандаши и пеналы, а в волосах сверкали дорогие заколки, Мэгги никому из них не завидовала. Она ценила семейное счастье, взаимопонимание и домашний уют. Став старше, она постаралась свить любовное гнездышко, в котором будет комфортно ей и Грею. Наивная дурочка!

Мэгги устало села на низкий пуфик и вздохнула. Что делать дальше? Устроить разнос, кричать и махать кулаками? Рыдать? Уйти из дому? Но почему уходить должна она, если во всем виноват Грей? Пусть он и уходит!

Она знала, как поступит Грей. «Ты ведешь себя как ребенок», — скажет он.

Мэгги могла с легкостью представить лицо Грея, когда с его губ сорвутся эти слова. Менторский тон с налетом разочарования, словно папочка ругает дочь, не оправдавшую надежд.

«Да ты сама себя послушай, детка, — будет выговаривать он. — Чего ты добиваешься? Не следует отдаваться на волю эмоциям, это удел истеричек. Подумаешь, секс! Не придавай значения подобной ерунде».

Подумаешь, секс… Мужской пол мог бы написать целый научный труд на тему «Как оправдать случайную связь» или «Три главные причины сделать ЭТО». Причина первая: ваша любовница — красотка. Причина вторая: если вы будете аккуратны, никто ничего не узнает. Причина третья: если ваша подруга — дура, вы все равно сможете выкрутиться.

Перед глазами Мэгги опять промелькнули отвратительные детали сцены, которую она застукала. Голый торс Грея… идеальная грудь его любовницы… ее прекрасные волосы. Наверняка блондинка выгибается дугой, кончая, а Грей при этом шепчет как заведенный: «Да, детка… да, детка… да-ааа». Он повторял эти два слова всякий раз, когда занимался любовью с Мэгги. И судя по всему, не только с ней.

И хотя желудок был уже пуст, Мэгги затошнило с новой силой.

Нельзя дожидаться, пока Грей вернется и найдет нужные слова, чтобы сломить ее сопротивление!

Схватив сумку, которую оставила на полу, когда вернулась домой, Мэгги вышла из дома и захлопнула дверь. Если бы каждая мелочь в квартире не напоминала ей о Грее, она бы не сбежала словно трусливая мышь. Заметив в отдалении автобус на Солтхилл-Бич, Мэгги вприпрыжку понеслась к остановке.

Солнце купало Саммер-стрит в своих ласковых лучах. Задний двор дома Кристи Девлин, превращенный в прекрасный сад, был залит светом. Солнечные зайчики плясали на листьях, прыгали по травинкам, касались бархатистых лепестков чайных роз. Кристи обожала такие дни.

Джеймс позвонил сообщить, что успел на ранний поезд, а потому появится дома в семь, а не в девять, как предполагал. Почтальон принес свежие каталоги с новинками техники, которые Кристи любила проглядывать перед сном. Иногда она даже заказывала кое-что для дома, если позволяли средства. Обе собаки, разморенные жарой, отказались от прогулки и теперь лежали на пороге кухни рядышком, как две смешные колбаски с лапами, и дремали. Их уши и кончики хвостов иногда подрагивали во сне.

Кристи сидела на террасе с чашкой ледяного чая. На коленях у нее лежали тезисы к будущей лекции, но она никак не могла сконцентрироваться на делах.

Ласковое солнце, раннее возвращение мужа, уют кухни — ничто не имело значения. Только страх, который закрался в грудь, словно скользкая змея, готовая обвить горло и задушить. Беда приближалась.

Через двенадцать домов от Кристи Уна Магуайер стояла на стуле и, поднявшись на цыпочки, выискивала среди баночек на холодильнике ту, в которой хранился пекарский порошок. Уна собиралась испечь к церковной службе свой фирменный пирог «Виктория». Ей хотелось угостить выпечкой прихожан.

— Деннис, ты опять переставил банки с крупой? — крикнула она мужу.

Она, конечно, пошутила. Деннис Магуайер совершенно не разбирался в стряпне, поэтому ни за что не стал бы шарить среди банок с крупой. Единственной его обязанностью по дому было мытье посуды. Он даже не знал, куда ставить влажные тарелки, и Уна сама помещала их в сушку. Раньше мытьем посуды и частично готовкой занималась Мэгги, но с тех пор прошло немало лет, дочь Уны повзрослела и жила теперь отдельно от родителей.