Грешный любовник - Джулия Росс Страница 20

– А внутри ледового дворца что, накрыты столы и при готовлены стулья? – спросила она.

– Так же как и великое множество устланных мехами альковов, которые сулят довольно уединения и наводят на греховные мысли.

Сильвия засмеялась.

– Полагаю, что когда замаскированная дама исчезает в таком меховом гнездышке с замаскированным джентльменом, который хоть и сохраняет инкогнито, но явно не является ее мужем, то...

– И стены их гнездышка полупрозрачны...

– ...то это обыкновенно считается одновременно и греховным, и неприличным. Думаю, кое-кто наделен умом, поистине достойным Макиавелли.

Дав обернулся к ней и улыбнулся.

– Если и наделен, то единственно, с чем недюжинный ум не справился, так с лабиринтом. Хотя он и весьма уединенное место, но отопить его, надо думать, вообще невозможно. Сомневаюсь, что Афродите, стоящей в центре лабиринта, удастся сегодня стать свидетельницей многих грехов.

– Но лорд Хартшем – наш хозяин, и на нем вся ответственность за нынешний праздник? Что бы он стал делать, если б вдруг начался снегопад?

– Но снегопада нет, – ответил он. – Снегопад не посмел бы начаться.

– Но если б он вдруг осмелился, нам бы всем пришлось укрыться в маленьких, устланных мехом гнездышках внутри ледового дворца?

– Если б снег все же пошел, – ответил он сухо, – мы все могли бы укрыться внутри дома. Пойдем же, Джордж. Выпьем вина.

И он, в развевающемся пунцовом домино, легко сбежал по ступеням вниз, на следующую террасу. Сильвия последовала за ним. Лакей немедленно всучил ей стакан горячего вина. Благодарно вдыхая пряный медовый напиток, Сильвия обхватила холодными ладонями горячий стакан.

Сам воздух здесь, напоенный ароматом и теплом, пьянил. Толпы гостей, проходящих мимо, смеялись и веселились, но теперь, когда Дав отошел от нее, кровь в ее жилах словно заледенела. Он пришел сюда ради Мег, а разлучила их она.

Дав отвесил ей небольшой поклон, прежде чем ретироваться.

– Итак, у тебя есть вино, еда, музыка и женское общество в избытке, друг мой. Развлекайся сам. Так как теперь я должен покинуть тебя. Веселись же!

– Вы отправляетесь искать себе женщину?

– Ситуация определенно располагает к общению с женщиной. Взгляни на их веера из шелка и слоновой кости, которые выплясывают в дамских ручках, так ловко изъясняясь на своем языке желаний и флирта!

– Я презираю их ужимки, – скривилась она.

– Право, сэр! Вы сознаетесь в позорной зависти?

– В зависти?

– К способности дам объясняться без слов.

Он сделал шаг, и толпа мгновенно поглотила его. Сильвия удалилась в темный уголок. Неужели она действительно завидовала? Она чувствовала себя потерянной, словно заблудилась меж двух миров; она единственный гость на празднике, который не флиртовал и не заигрывал. В то время как Дав сейчас найдет себе партнершу на всю ночь.

Подхватив полы домино, она сбежала с террасы и направилась к лабиринту. Пройдя по освещенной фонариками дорожке, вошла под тисовую арку входа и потерялась в темных переходах.

Она подняла глаза к небу и, не выдержав, засмеялась над собой. Боже! Она вовсе не завидовала, о нет! Она просто умирала от ревности.

Мег улыбнулась и протянула ему руку для поцелуя. Дав коснулся губами ее пальцев, а потом щеки.

– Вы довольны, мадам?

– Моим праздником? Вы очень изобретательны. И о празднике будут говорить в Лондоне долгие годы. А вы, вы довольны, Дав?

– Как я могу считать себя довольным, когда я потерял вас, Мег?

– Дорогой мой, не будьте таким галантным! Удерживая ее руку в своей, он сел рядом с ней.

– Мег, любимая, в чем дело?

– Ты думаешь, мне так легко оставить тебя? – Она улыбалась весело, храбро. – Ты думаешь, мальчик вроде Хартшема способен на что-то еще, кроме как слегка развлечь меня?

– Он моложе меня на десять лет, – заметил Дав. – Полагаю, его пылкость неиссякаема.

Она рассмеялась.

– Настолько неиссякаема, что даже скучно.

– Ты обучишь его. Ты же обучила меня.

– Нет. Ты единственный в своем роде. – Мег поднесла его руку к своим губам и поцеловала его ладонь, прежде чем выпустить ее. – Вот почему я оставляю тебя. Не прерывай меня! Не только потому, что я никогда не смогу держаться в обществе так, будто того, что произошло возле твоего дома, никогда не происходило, но и потому, что ты недостаточно любишь меня.

Он не отводил взгляда от ее пальцев.

– Полагаю, пытаться разубедить тебя – все равно что бросать слова на ветер?

– Я не настолько глупа, чтобы выйти замуж, Дав, или же начать раздавать обещания, которые я не в силах выполнить.

– Потому что только в качестве вдовы твоя свобода и твое состояние принадлежат тебе. Она отняла руку.

– Я собираюсь и далее пребывать в подобном качестве. Так что лучше кончить наши отношения сейчас. Расстаться друзьями.

– Но ведь появлялся в твоей жизни один человек, который был достоин твоего сердца. Или я ошибаюсь, Мег?

– Возможно, но очень давно. После того что произошло с моей дочерью, роман с ним стал невозможен.

Дав перебирал кружева, оторачивающие ее рукав возле локтя.

– А я думал, ты покинула меня из-за невзрачной француженки, которая пробралась в мой дом.

– Боже, сэр! Из-за того глупого ребенка? Нет, мне пришлось закончить нашу связь из-за Джорджа Уайта. Его пальцы едва не разорвали кружево.

– Из-за Джорджа?!

– Ты забыл: я ведь сама привязывала ее кстолбикам твоей кровати. Иначе я бы, конечно, никогда не догадалась.

– И ты не проронила ни слова? Как нехорошо с твоей стороны!

– Я не нарушу ее тайны. Но будь осторожен, Дав. – Мег встала и криво улыбнулась. – Я не знаю, что за игру ведет эта женщина, но я абсолютно уверена в одном: она не знает, что такое любить.

Дав провожал взглядом Мег, уходившую прочь, – прекрасную, роскошную Мег, красивую, умную. Вряд ли она когда-нибудь по-настоящему любила его. Он тоже не испытывал к ней настоящего чувства, разве что как друг и из благодарности. Однако она по-прежнему нравилась ему, и он сильно скучал по тем временам, когда она делила с ним постель. Ощутив небольшой прилив ярости, он отправился на поиски своего таинственного нового секретаря.

Лабиринт окутывала тьма. Темнота и холод царили в нем. Снег убрали с дорожек, и в каждом тупике установили жаровни. Летом лабиринт служил самым идиллическим местом для парочек. Сейчас он стоял одинокий.

Укутавшись как следует в свое домино, Сильвия села на кованую скамейку в центре лабиринта и стала прислушиваться к звуку шагов, то приближавшихся, то удалявшихся, по мере того как случайно забредший сюда одинокий гость следовал поворотам его заиндевевших дорожек. Сердце ее стучало в такт шагам, словно оно знало, что ее судьба приближается к ней. Наконец фигура в маске вышла на маленькую площадку, где сидела Сильвия. Фигура неловко привалилась к статуе Афродиты.