Белый лебедь - Линда Френсис Ли Страница 20

— А, да. Ваша мать. — Патриция, судя по всему, утратила всякий интерес к разговору. — Как она?

— Хорошо. Хотя в последнее время ей немного нездоровится.

— Не может быть! — Брови ее удивленно приподнялись. — Могу поклясться, что я видела Эммелайн в понедельник. — Она улыбнулась и вздохнула. — Она прекрасно выглядела в платье из персикового шелка с простой вставкой из брабантских кружев и чудной шляпке из снежно-белой шерсти, отороченной мехом.

Он растерянно посмотрел на нее.

— Вы видели мою мать в понедельник?

Патриция положила на пояс руку в перчатке.

— Ну да. Вид у нее был потрясающий. Она явно не была больна.

— Вы, наверное, ошиблись. Она была дома. — Он чувствовал на себе вопросительный взгляд Софи и не мог сдержать тяжелого стука в висках.

— Ну, — задумчиво протянула Патриция, — мне показалось, что это была она. — Она покачала головой и рассмеялась. — Хотя, Может быть, и нет. — Потом она обратилась к Софи: — Девочки не могли прийти, потому что они очень заняты всем тем, чем обычно заняты юные леди. — Она осеклась. — Хотя я вечно забываю, что ты была слишком занята своей музыкой, чтобы уделять внимание… обычным сторонам жизни юной леди.

Он увидел, что Софи насторожилась.

— Ты всегда играла, играла, играла. — Она смерила Софи презрительным взглядом. — Конечно, у моих девочек нет никакого таланта, если говорить о музыке. А у тебя его так много. Иногда я думаю, кому больше повезло — тебе с твоим талантом или моим девочкам с их календарем, до отказа заполненным всякими приглашениями. — Она поцокала языком, — Кажется, ты считаешь, что выступать за деньги — вполне стоящая вещь. Особенно теперь, когда мы все видели ту статью в журнале.

— Вы ее видели?

— Ну конечно.

— И отец тоже видел?

— Разумеется. — И больше ни слова. Грейсон заметил, как щеки Софи вспыхнули.

— Что он думает об этом? — спросила она с любопытством.

Патриция улыбнулась так, что стало ясно — она знает, как расстроена ее падчерица.

— Об этом ты спроси у него самого, дорогая. Я ни в коем случае не хочу быть такой самонадеянной, чтобы говорить за него.

— Естественно, — отозвалась Софи с натянутой улыбкой.

— Хватит об этой статье. Я пришла узнать, будешь ли ты на приеме. Я знаю, что вчера вечером ты говорила с отцом. — Она изящно покачала головой. — Нет, я не удивлена. У тебя всегда была сильная воля. Но приглашения разосланы, и ничего нельзя отменить. А что о нас подумают, если не придут почетные гости?

— Почетные гости? — недоуменно спросила Софи. Грейсон бросил на Патрицию сердитый взгляд.

— Гость, гости. Я всегда говорю: в тесноте — не в обиде. — Патриция посмотрела на Грейсона и с вызовом подняла бровь. — Вы тоже будете, мистер Хоторн?

— Да, — нехотя буркнул он.

Но Патриция не обратила внимания на его тон, потому что в этот момент увидела то, что лежало на полу.

— Господи! Что это случилось с собакой? — ахнула она. Софи взглянула на животное.

— Ее избили. — Улыбка Патриции исчезла.

— Почему меня не удивляет, что ты сидишь в подвале и ухаживаешь за окровавленным животным? — раздраженно проворчала она.

Они смотрели друг на друга и молчали, пока Патриция не повернулась и не выскочила из прачечной, прижимая ко рту кружевной платочек.

Едва дверь наверху захлопнулась, из Софи словно выпустили воздух.

— Я тоже рада была повидаться с тобой. Патриция, — проговорила она, обращаясь к пустой лестнице.

Грейсон покосился на закрытую дверь и повернулся к Софи. Нос у нее покраснел, прическа давно рассыпалась, но сейчас он сознавал одно — он ее хочет. Хочет обнимать ее, целовать. Провести пальцами по ее телу, чтобы она захотела его так же сильно, как он хочет ее.

— Софи, — Грейсон попытался обуздать свое тело железной волей, — вам нужно отдохнуть. Вы уже несколько часов с ней возитесь.

— Нет, — прошептала она, коснувшись единственного здорового места на лбу собаки.

Грейсон схватил ее за плечи и, ласково повернув: к себе, отвел волосы с ее лица.

— Дайте ей спокойно умереть.

Она с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Нет! Я должна ее спасти. — И отстранилась от него.

Ее слова вертелись у него в голове. «Я должна ее спасти». Грейсон сомневался, что собака дотянет до утра.

Но немного позже, когда измученная Софи уже засыпала на своем стуле, собака открыла глаза.

Грейсон был потрясен. Некоторое время он сидел неподвижно и не отрываясь смотрел на собаку. Сердце у него сильно билось. Он протянул к ней руку — так осторожно, как будто от его прикосновения собака могла рассыпаться в прах. Пес с явным усилием обнюхал его пальцы и лизнул руку.

Дрожь пробежала у Грейсона по спине, в голове у него промелькнуло воспоминание о корзинках Софи, наполненных едой, о ее детских попытках спасти его — так же как теперь она спасала собаку.

Рука у него слегка дрожала, когда он положил пальцы на то место на собачьем лбу, к которому все время прикасалась Софи.

— Как ты думаешь, сумеет ли она спасти и меня? — раздался его шепот в тихой комнате.

Тихий стон вырвался из его груди, он выпрямился и провел рукой по лицу. Он ни за что не позволил бы кому-либо узнать о страхе и смятении, которые охватили его, когда отец услал его из дома. Не амбиции сделали его богатым, а отчаянное желание никогда больше не голодать и не жить в дешевых отелях. И не испытывать страх. Он ни за что не позволил бы кому-либо узнать, что до сих пор иногда просыпается по ночам в холодном поту, что кожа у него горит при воспоминаниях о прикосновениях крыс к его ногам. И — одиночество. Сравниться с голодом могло только это ужасное одиночество.

Он преодолел все это. Сейчас у него под рукой сколько угодно еды и много денег в банке. Он совладал со своими страхами. Он преуспел.

Но в последние дни по какой-то непонятной причине прошлое воскресло, и он только и делал, что предавался воспоминаниям, переводя часы назад, к тому времени, когда думал, что не выживет.

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и прикоснулся к щеке Софи, смущенный теми чувствами, которые вызвала в нем ласка собаки. Когда она, вздрогнув, проснулась, он молча показал на собаку.

Софи отвела волосы с лица и ахнула. Собака тихо взвизгнула и попыталась завилять хвостом — едва заметно, но и этого было достаточно.

И тут из глаз Софи полились слезы. Она обняла Грейсона и поцеловала его прямо в губы.

— Ах, Грейсон! Мы ее спасли, — прошептала она, а потом осторожно прижалась лицом к собачьей шее.

Он вскочил со стула. Софи звала его, но он, не слыша ее, бросился вверх по лестнице, думая лишь о том, чтобы уйти.