Пожалуйста, не уходи - Элизабет Харбисон Страница 20

– Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню. Насколько я успел убедиться, ваше мнение о том, что лучше для Пенни, не всегда совпадает с моим, – мужчина пристально смотрел на нее. – Поэтому я требую – впредь никакой самодеятельности!

Лорел опустила глаза, прекрасно понимая – Чарльз намекает на фестиваль. Ну ничего, она еще заставит его плясать под свою дудку!

– Можете в этом не сомневаться. – Их взгляды встретились.

– Хорошо. Я должен быть в этом уверен, поскольку, как вы верно заметили, я очень редко нахожусь дома, а Пенни нуждается в постоянном присмотре. К тому же... – Чарльз пригубил вино. Как объяснить ей, что в присутствии дочери он сам немного теряется? Чарльз обожал свою дочурку, но совсем не знал, что от него требуется. Вот мальчики – другое дело.

Со свойственным ей чутьем Лорел поняла, что он пытается сказать. Ей это уже давно бросилось в глаза, но вежливость не позволяла вмешиваться в его личную жизнь.

– Хотите, чтобы я помогла вам завоевать дружбу Пенни? – деликатно спросила Лорел.

– Да. Я очень рассчитываю на вашу помощь, – улыбнулся мужчина.

Ласковая и понимающая улыбка появилась на ее лице – словно кто-то осветил его изнутри.

У Чарльза перехватило дыхание – перед ним стояла настоящая богиня. Внезапно его смех оборвался. Он опустил бокал, жадно охватывая ее всю горящим взглядом. Складки простого домашнего платья выгодно подчеркивали округлости фигуры, а его светло-зеленый цвет превращал ее глаза в темные изумруды.

Все мысли разом покинули его. Он сделал шаг вперед, и Лорел, словно завороженная, шагнула ему навстречу и оказалась в его объятьях. Жадным поцелуем Чарльз впился в ее нежный рот. Она крепче обвила руки вокруг его шеи и ответила на поцелуй.

Прикосновение ее мягкого тела свело его с ума. Мускулы напряглись и затвердели. Слабый огонек желания разгорелся в бушующее пламя страсти, которое пожирало все тело. Мыслей не было – только восторг от ощущения ее хрупкого тела, трепещущего в его крепких руках.

Внезапная мысль заставила Чарльза отпрянуть. Он прерывисто дышал, словно боксер, проведший все двенадцать раундов.

Она нужна мне.

Как это могло произойти? Когда няня его дочери стала значить для него больше, чем любая женщина, которую он когда-либо знал? Он вглядывался в ее затуманенные глаза и не мог найти ответа. Когда Лорел улыбнулась и подалась ему навстречу, он снова позабыл обо всем.

Его горячие губы ласкали ее рот, вызывая в ней неведомые до того ощущения. Когда его руки забрались под платье и коснулись спины, она почувствовала себя тряпичной куклой. Чарльз осыпал ее шею быстрыми поцелуями, и Лорел полностью отдалась своим чувствам.

Время остановилось, но внезапно громкий бой часов заставил девушку вздрогнуть. Чарльз неохотно разжал руки.

Часы пробили одиннадцать, и воцарившаяся затем тишина показалась Лорел оглушительной.

Не зная, куда девать глаза от стыда, она пробормотала:

– Нам не следует этого делать. Пенни...

– Я знаю. – Чарльз безуспешно старался совладеть с бушующими в нем эмоциями.

Она отступила еще на шаг, не спуская с него испуганных глаз.

– Это только все осложнит.

– Согласен. – Мужчина понимал, к чему это может привести. Алкоголь позволил ему расслабиться, и на миг он потерял контроль. Наутро он непременно почувствовал бы угрызения совести, ведь он чуть не воспользовался своим положением. Глядя в испуганные глаза Лорел, мужчина обозвал себя последним негодяем.

– Прошу прощения. Я вел себя неподобающим образом. Обещаю вам, этого больше не случится, – он церемонно склонил голову.

– Вы не совершили ничего такого... – Лорел опустила глаза, пытаясь справиться с волнением. В висках с головокружительной скоростью бился пульс, а изумрудные глаза расширились и стали почти черными. Подняв голову, она произнесла с легкой улыбкой:

– Вино действительно было хорошим.

– Да, отменное.

– Грей Мэнор Вайнярдс. Неплохо звучит. Наверное, ваше дело процветает. – Лорел все еще чувствовала неловкость и не знала, о чем можно говорить после произошедшего.

Чарльз внимательно смотрел на нее, прекрасно понимая, что она должна чувствовать.

– Мне искренне жаль. Уверяю вас, такое случается нечасто... – Он поморщился. – Хочу сказать, прежде я никогда не переступал черту формальных отношений, особенно с людьми, находящимися у меня в подчинении.

Бог мой, неужели я оправдываюсь? Почему в присутствии Лорел Мидлэнд я забываю, что я уже не мальчик, а зрелый мужчина?

– Понимаю вас, мистер Грей. Но ничего страшного ведь не случилось? – Лорел нервно рассмеялась.

– Даю слово, мисс Мидлэнд, больше ничего подобного не произойдет.

Показалось ли ему или по ее лицу действительно скользнула тень?

– Тогда я пойду, мистер Грей. Спокойной ночи. – Девушка направилась к двери. Уже на пороге она обернулась и произнесла: – Еще раз спасибо, что позволили мне остаться. Клянусь, вы не пожалеете.

Дверь бесшумно закрылась за ней.

Дай бог, чтобы это действительно было так.

После всего, что произошло, девушке больше всего хотелось с кем-нибудь поговорить об атом. Она снова вспомнила свою лучшую подругу, которую тоже звали Лорел. Как удивительно, что именно с ней она сошлась ближе всех.

"Сестры Лорел" – так обычно называли их коллеги по работе. "Цветик-семицветик", было их другое прозвище [3]. Обе – школьные учительницы по английскому языку, они иногда подменяли друг друга на занятиях. Многие их общие друзья шутили, что, если потребуется, они смогут так же легко заменить друг друга и в жизни.

Никто не подозревал, что такое может случиться на самом деле... Лорел горько усмехнулась.

Сколько бессонных ночей провела она, вспоминая пережитые ею ужасы, хотя это и причиняло боль. Лорел не часто позволяла себе такую роскошь – в такие дни на нее накатывала горечь потери и острая тоска по человеку, который стал ей больше, чем подругой.

Как нужны ей сейчас ее поддержка и участие! Девушке вспомнились длинные вечера за чашкой крепкого черного кофе и бесконечные разговоры. Подруга помогла бы ей разобраться в запутанных чувствах к Чарльзу Грею!

При первой встрече он произвел на Лорел впечатление умного и сдержанного мужчины, которой поразил ее какой-то демонической красотой. Это впечатление только усилилось, когда он заявил, что она уволена. Девушка долго размышляла над этим и предположила, что суровость – лишь маска, с помощью которой он прячется от излишнего внимания людей. Когда Лорел узнала о смерти его жены, на смену догадкам пришла уверенность, что эта рана еще кровоточит.