Сладкая парочка - Барбара Макколи Страница 20

– Все хорошо?

По дороге Рэй рассказал Тине о теле, найденном на чердаке, и о подозрении, что это может быть его кузина Викки. Тина ужаснулась: что же сейчас творится в доме у Данфортов? Ей было безумно жаль родителей Виктории.

– Йен хотел предупредить меня. Оказывается, одна пронырливая журналистка, Ясмин Кармоди, что-то разузнала. Никола хочет как можно дольше утаивать этот инцидент. Скандал в самом начале кампании очень невыгоден.

– Разве можно такое скрыть?

– Надолго – нет. – Рэй вздохнул. – Особенно когда за каждым углом сидит по дюжине журналистов, которые только и ждут хотя бы намека на скандал. Мы решили воздержаться от официальных заявлений, пока не будут готовы результаты экспертизы ДНК.

– Я не смогла бы все время находиться под прицелом фото– и видеокамер. Я бы просто не выдержала.

– Это неотъемлемая часть моей жизни, – пожал плечами Рэй. – И жизни моей семьи. Наверное, мы уже привыкли.

– От моей семьи ты, наверное, в шоке.

Рэй улыбнулся ее отражению в зеркале.

– У тебя очень симпатичная семья. Хотя я, кажется, не понравился твоему папе. Он на меня так смотрел, что я думал, он меня зарежет.

Тина рассмеялась.

– Моему папе не нравится ни один мужчина, который приглашает кого-то из нас на свидание. Он говорит, всем мужчинам нужно только одно.

– Он не ошибается. – Рэй поцеловал Тину в шею, потом потянулся губами к ее уху.

Близость его тела, его губы всего в нескольких дюймах от ее сводили с ума. Тина отчаянно хотела повернуться и впиться поцелуем в его рот, но лишь стояла и завороженно смотрела в зеркало на то, как Рэй ее целует.

– Я думал о тебе сегодня, – прошептал он.

– Да? – Ее дыхание участилось, когда Рэй стал покусывать мочку ее уха.

– А ты? Ты думала обо мне?

– Нет. – Тонкие волоски на ее шее стали дыбом от возбуждения.

Он встретил ее взгляд в зеркале и самодовольно улыбнулся.

– Лгунья.

– Может, вспомнила пару раз, – пробормотала Типа, задыхаясь.

– Всего пару раз? – Рэй уткнулся лицом ей в шею.

Ее кожа загорелась от прикосновения жадных губ. Боясь не устоять на ногах, Тина откинулась назад и прислонилась к Рэю.

– Пару-тройку...

Она почувствовала, как Рэй улыбнулся, не отрывая губ от ее шеи.

– И о чем же ты думала?

– О полотенце.

Он поднял голову.

– О полотенце?

– Не совсем. О выражении твоего лица, когда вошла тетя, а ты красовался в одном полотенце... – От этого воспоминания щеки Тины запылали.

Рэй расплылся в улыбке.

– Ты своего лица не видела.

– Не каждый день родственники застают меня в объятиях полуголого мужчины.

– Рад это слышать. – Он слегка укусил ее щеку. – Очень рад.

Тина задрожала и повисла на его руках – ноги совсем не слушались.

– Моя тетя хочет тебя сфотографировать, – еле выговорила она.

Рэй опять выпрямился и недоверчиво посмотрел в глаза ее отражению.

– Меня?

– В полотенце. – Она с удовольствием смотрела, как его губы изгибаются в чувственной улыбке. – А лучше – без него.

– Возможно, в другой раз. Сейчас я занят.

– Неужели? Чем же?

– Вот этим, – прошептал Рэй, возвращаясь к уху Тины.

Он никак не мог налакомиться ею. Наблюдая в зеркале, как растет ее возбуждение, он все больше распалялся сам. Трепетание ресниц, прерывистое дыхание, от которого у нее вздымалась грудь, румянец страсти на щеках. Рэй запустил обе руки под свитер Тины, скользнул всей ладонью по горячей нежной коже. Обхватив ее груди, он почувствовал, как затвердели соски от его прикосновений.

– Рэй, – выдохнула Тина и попыталась повернуться к нему лицом.

Но он крепко держал ее.

– Не двигайся. Я хочу смотреть.

Она замерла, наблюдая в зеркало, как Рэй медленно стягивает с нее свитер.

На ней был простенький, совершенно подростковый бюстгальтер наивно-розового цвета. Но Рэй мог поклясться, что в жизни не видел ничего более сексуального. Он осторожно потянул ткань вниз, высвобождая нежные холмики.

Тина смущенно потупилась.

– Подними глаза, Тина, – приказал Рэй хриплым голосом. – Смотри.

Она послушно глядела, как он накрывает ладонями, стискивает ее груди, ласкает большими пальцами соски, а они набухают и становятся тверже.

Ему хотелось овладеть ею немедленно, прямо тут. Но он не мог оторваться от их отражения. Рэй был опьянен этой картиной: его сильные загорелые пальцы скользят по молочно-белой коже, смущенно и страстно розовеющей под его ласками. В этом была и скрытая борьба: кто первым не выдержит и попросит пощады.

Тина застонала, запрокинув голову, но приняла вызов: ее руки тоже нашли себе занятие.

Она ласкала его бедра медленными, ритмичными движениями – вверх-вниз, вверх-вниз, – постепенно двигаясь к внутренней стороне. Когда ее рука дотронулась до воплощения его мужественности, Рэй судорожно вздохнул.

Тина не знала, как она все это выдерживает. Ощущение твердой мощи, упирающейся ей в ягодицы, отражение в зеркале: смуглые руки на ее груди, язык, ласкающий ее ухо.

Разве Рэй не понимает, как мучит ее, ведь она сходит с ума от желания?

Единственное, что утешало, – не она одна мучилась. Его глаза потемнели от страсти, дыхание стало прерывистым.

– Рэй, – выдохнула она, потом прижалась к нему теснее и начала поводить бедрами из стороны в сторону.

Его рука скользнула к застежке ее брюк, он потянул молнию вниз и стал ласкать живот Тины. Потом прижал губы к ее уху и еле слышным шепотом рассказал, что собирается делать дальше.

– Да, да, я так хочу этого, – простонала Тина, удивляясь, когда она успела стать такой раскованной, такой свободной. Она готова была отбросить последние остатки стыда... И отбросила, когда Рэй запустил руку ей в трусики. – Посмотри на меня, – сказала она, задыхаясь. Встретив в зеркале его обезумевший взгляд, она выгнулась и крепко прижалась к нему ягодицами. – Я хочу тебя, – сказала она прямо. – Хочу, чтобы ты вошел в меня.

Рэй резко развернул ее и впился в губы поцелуем, потом подхватил ее и понес в спальню. Все это время он ни на секунду не отрывался от ее губ. Не расплетаясь, они рухнули на кровать. Тина чувствовала жадные поцелуи на лице, на шее, на груди. Рэй поймал ее сосок губами и стал ритмично ласкать языком. Тина выгнулась, чувствуя, как всю ее, от головы до ног, пронизывают молнии желания. Рэй был то нежен, то груб, и Тина не могла понять, что ей больше нравится. И то и другое волновало ее, доводило до безумия.