Секрет счастья - Фрэнсис Дикинсон Страница 20

Паттерсон вздохнул и пожал плечами.

— Сэр, мы ведь уже решили, что джакузи будет в другой ванной, на втором этаже.

— Боже, куда катится Америка! — воскликнул хозяин будущего дворца. — Вкалываешь всю жизнь, гнешь спину, а потом выясняется, что не заработал даже на скромный домишко. Разве это справедливо?

Паттерсон, имевший некоторое представление об истинных доходах мэра; с трудом скрыл усмешку. Называть «домишком» трехэтажный особняк стоимостью в два с половиной миллиона долларов!

Киркленд еще раз оглядел ванную, пожевал губами и взглянул на часы.

— Строители идут по графику?

— В целом да, хотя есть небольшая задержка с доставкой дерна. Обещают ликвидировать в течение месяца.

— Каков общий перерасход?

— Двести шестнадцать тысяч, — четко, не заглядывая в бумаги, ответил бухгалтер.

— Но это все же меньше, чем мы первоначально прикидывали?

— На двенадцать процентов.

— Значит, экономия все-таки есть?

— Да, сэр. Но рассчитывать на эти деньги сейчас еще рано. Строительство завершено примерно на восемьдесят процентов, и дополнительные расходы вполне возможны.

Если Киркленд и имел по этому вопросу особое мнение, он предпочел оставить его при себе и перевел разговор на другую тему.

— Я знаю, как его назвать.

Паттерсон облегченно вздохнул — опасная тема осталась позади.

— Как?

— Я хочу назвать его «Луиза».

— «Луиза». Отлично! — Паттерсон знал, что босс наблюдает за его реакцией, но притворяться не пришлось — восхищение было искренним. Луиза Киркленд, покойная супруга мэра, благородная женщина редкой красоты и исключительных душевных качеств, пользовалась уважением даже у противников своего мужа. — Очень хорошо. Прекрасный выбор. Идеальный вариант.

— Не знаю, — в голосе мэра зазвучала нотка неуверенности, почти робости, — может быть, виллы принято называть как-то иначе, но…

— Ничего подобного, сэр.

— Она мечтала об этом доме, составила общий план, выбрала место… — с грустью продолжал Киркленд. — Жаль, не смогла увидеть воплощение.

— Вы любили ее, сэр, и этот прекрасный дом станет памятником вашей любви, — с самым серьезным видом заверил босса Ричард Паттерсон, нисколько не покривив душой.

Осмотр особняка занял полтора часа, что неудивительно, учитывая придирчивость владельца. Почти в каждой комнате Киркленд находил недостатки: в кухне ему не понравился цвет электроплиты, в одной из гостевых спален критике подверглась кровать.

— Почему она такая высокая? — недовольно спросил он, осматривая установленное под тяжелым балдахином сооружение, на котором вполне могло бы устроиться на ночлег отделение солдат. — На нее ведь без лестницы не заберешься. Сменить.

Паттерсон без возражений сделал соответствующую пометку в блокноте.

Вообще же спальни Киркленду понравились. Гостям предлагалось на выбор несколько стилей: итальянский Ренессанс, французский восемнадцатого века, ультрасовременный.

На строительной площадке Киркленд провел весь день: утром встретился с Паттерсоном, затем лично проследил за ходом работ по шлифовке мраморных колонн, проверил освещение и мебель в баре, а в полдень вызвал главного архитектора Тимоти Росса.

Оставшись наконец один, мэр спустился в винный погреб, свою тайную страсть и подлинную гордость.

Как всем прекрасно известно, истина заключается в вине. Познавшие ее отлично знают, что хранитель истины — продукт капризный, а потому держать его следует не на продуваемом ветрами балконе, не в шкафчике рядом с сахаром и мукой или — не приведи господи — в холодильнике, но в специальном помещении. Одни устраивают винный погребок, другие — небольшой уютный винный кабинет. В любом случае правильно организованное хранилище вина стало в последние годы модной новинкой, критерием вкуса и успешности хозяина дома.

Погребок Саймона Киркленда начинался с двух огромных привезенных из Калифорнии дубовых бочек. Разумеется, никакого вина мэр хранить в бочках не собирался — они выполняли чисто декоративную функцию.

По замыслу хозяина погреб должен был служить также местом встреч с друзьями, а потому в нем предполагалось наличие барной стойки для дегустации будущих сокровищ и специальных ниш для сигар и сыра.

Ступив в святая святых, Саймон Киркленд побаловал себя бокалом «монтраше» и кубинской сигарой, после чего вернулся из мира мечты в мирскую суету.

В половине шестого, проходя в очередной раз через холл, он посмотрел на старинные часы с движущимися фигурками, украшавшие некогда, если верить документам, замок баварского графа.

В центре холла возвышался оригинальный фонтан, перевезенный из Флоренции и отреставрированный во всем своем великолепии и блеске. Водопроводные работы были завершены буквально накануне, и хозяин подрядной фирмы лично позвонил Киркленду, чтобы объявить о том, что все системы работают.

— Готовы и работают, — проворчал мэр, поднося руку к хитроумно замаскированной на стене кнопке. — Что ж, посмотрим.

Струи воды с тихим журчанием хлынули вверх и в стороны, и лицо Киркленда осветилось счастливой улыбкой ребенка, получившего долгожданный рождественский подарок.

— Ничего не скажешь, красиво, — пробормотал он и, удовлетворенно тряхнув головой, пересек холл и остановился у часов.

Черт побери! Часы стоимостью в несколько десятков тысяч долларов спешили на четыре минуты!

В груди похолодело. Успокойся, Саймон, сказал он себе. Но разве можно оставаться спокойным, когда тебя со всех сторон окружают некомпетентные придурки?

Ну ладно, завтра кое-кто почувствует его гнев на собственной шкуре!

Беда, как известно, не приходит одна. Эту печальную истину подтвердил охранник Тед, один из немногих, кому мэр по-настоящему доверял.

— Сэр, плохая новость, — тихо сказал он, наклонившись к уху босса.

— Уже понял. Что случилось?

— Среди рабочих-отделочников обнаружен посторонний.

— Кто?

— Похоже, репортер, сэр.

Киркленд скрипнул зубами.

— Черт. Его задержали?

— Не успели.

— Разумеется. Что он успел пронюхать?

Тед отвел глаза.

— Похоже, немало. Парень проработал здесь целых два дня. Все слышал. Не исключено, многое сфотографировал. А главное, многое записал.

— Объясни.

— В холле, в вашем кабинете и в еще пяти комнатах обнаружены микрофоны-передатчики. Возможно, найдут и другие.

Киркленду стало не по себе. Столько трудов, столько жертв, и вот в тот самый момент, когда ты уже готов уйти на покой и насладиться наконец жизнью, кто-то делает тебе подножку и ты шлепаешься физиономией в грязь.