Когда любовь ждет - Джоанна Линдсей Страница 20

Леони отошла от кровати и открыла шкаф со своей одеждой, вынула первое попавшееся под руку короткую льняную сорочку. Одевшись, она вернулась к кровати, на которой ее муж по-прежнему корчился от смеха, и, взяв в руки подушку, стала бить его до тех пор, пока он не обратил на нее внимание.

— Прекратите, моя госпожа. Свое мнение вы уже высказали, — сказал он, посмеиваясь.

— Тогда не отправитесь ли вы веселиться в другое место? И поторапливайтесь, пока я не растеряла остатки терпения.

Рольф сел и, успокаиваясь, протянул к ней руку, но Леони отступила в сторону.

— Ну же, Леони, вы не можете меня осуждать; ведь я, к своей радости, выяснил, что у меня прелестная жена.

«Боже милостивый, помоги мне!» — мысленно взмолилась она. В ее взгляде, обращенном на Рольфа, застыл серебряный лед.

— Мой господин, я вижу, что выразилась не очень понятно. Я хочу, чтобы вы немедленно уехали отсюда!

Рольф не шелохнулся.

— Вы сердитесь.

— Да!

— Мне понятен ваш гнев.

— Скажите на милость! — парировала она.

Он улыбнулся ей.

— Дорогая, не расходуйте свой гнев впустую. Урона не было. Благодаря вашей тете обошлось без недоразумения.

— Позвольте мне правильно истолковать ваши слова, сэр Рольф, — разгневанно заговорила Леони. — Вы говорите, что если бы занялись со мною любовью, приняв меня за незнакомку, то произошло бы всего лишь недоразумение?

— Но вы мне жена, а не незнакомка. Вы понимаете мои доводы?

— Я понимаю, мой господин, что вы худший из распутников! — Его глаза сузились, но Леони рассвирепела так, что не могла остановиться. — Мне сообщают обо всем, что происходит здесь. Я узнала бы о вашем проступке раньше, чем вы отпустили бы некую девушку. Не обманывайтесь на мой счет. Меня не волнует, сколько у вас женщин, но если вы возьмете хоть одну из Першвика, и я, и все остальные, живущие здесь, узнают об этом. Я не допущу, чтобы мои люди жалели меня из-за моего ужасного мужа.

— Вы все высказали, мадам? Леони с трудом проглотила застрявший в горле комок, понимая, что зашла слишком далеко.

— Да, — пролепетала она, не поднимая глаз.

— Здесь одно лишь имеет значение — то, что вы моя жена. А это означает, что вы принадлежите мне, и я волен поступать с вами по своему усмотрению. Вы отрицаете, что это истинно так?

— Нет, — жалобно ответила она.

— Тогда не забывайте более, что это вы передо мной отчитываетесь, а не я перед вами.

Он собрал свою одежду и доспехи и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Леони наконец смогла вздохнуть. За дерзость ее не подвергли избиению, а всего лишь предупредили Но недостойное предупреждение… от недостойного человека.

Стоя перед дверью в комнату хозяйки, Уилда колебалась, сама напуганная вестью, которую должна была передать ей. Она знала, что вчера сюда приезжал сэр Рольф и отбыл он в ужасно дурном настроении. После этого ее хозяйка весь день пребывала в удрученном состоянии. И воистину, их встреча привела к самому худшему Небо было все еще окутано предрассветной фиолетовой дымкой, когда к воротам подъехала группа всадников и потребовала пропустить ее. В столь раннее время даже кухонная челядь еще не встала. Прибывшие произвели такой переполох, что была объявлена тревога, но она оказалась ложной. Шумная перебранка была вызвана недоразумением. Ночью ворота крепости караулил нанятый житель деревни при Першвике, говоривший только по-английски. Остановившиеся перед воротами тяжеловооруженные всадники совсем недавно приехали из Франции и по-английски не говорили. Рыцари остановились далеко позади них и не слышали перебранку. Бестолковая сумятица продолжалась до тех пор, пока не появился сэр Гиберт, который и разобрался в происходящем.

И тогда воины, не слезая с лошадей, остались ждать во внутреннем дворе, а прибывших с ними рыцарей препроводили в зал. Уилду отправили разбудить хозяйку. Сэр Гиберт нахмурился, видя, что она колеблется, стоя перед дверью, конечно, ей ох как не хотелось быть гонцом, принесшим подобную весть.

— Уилда?

Она бросила на сэра Гиберта скорбный взгляд и только после этого открыла дверь и вошла в темную комнату. Оттягивая время, она зажгла свечу.

— Уилда, я пока еще не готова вставать, — сонно пролепетала Леони, которую свет пробудил ото сна.

— Госпожа, сэр Гиберт прислал меня сообщить, что вас ждут люди, посланные вашим мужем. Они, они говорят, что вы должны отправиться с ними в Круел.

Из кровати не донеслось ни единого звука. Потом раздался испуганный шепот:

— Зачем?

— Они отказались сказать, — призналась Уилда.

— Подай мне рубашку. Поспеши.

Уилда повиновалась, не сообразив, что Леони намеревалась выбежать из спальни, надев лишь рубашку.

— Госпожа! Леони остановилась, увидев четырех рыцарей, столпившихся возле очага вместе с сэром Гибертом, и захотела броситься прочь, пока они не обнаружили ее. Она предполагала, что прибыли только воины, прислуга, у которой могла потребовать ответа. Однако рыцарей Черного Волка запугать было невозможно. Почему их четверо? Не ждут ли они ссоры — ссоры с ней?

Ей было нелегко пересилить себя и войти в комнату, но Леони сделала это.

— Вы приехали по приказу Рольфа д'Амбера? Ответа не последовало. По сути дела, трое рыцарей отвернулись. Четвертый, которого, как она знала как сэра Торпа, воззрился на нее. Она устремила испуганный взгляд на сэра Гиберта, который рассерженно произнес:

— Отвечайте моей госпоже, иначе она из Першвика не уедет!

— Вашей госпоже? — эхом повторил сэр Торп, и все четверо обратили на нее взгляды, в которых читалась смесь удивления и смущения. Но Леони смутилась еще больше, понимая, что они не поняли, кто она такая. Виной тому была она сама из-за своего облачения, да и волосы ее даже не были покрыты.

— Прошу простить нас, леди Леони, — заговорил один из них, более молодой. — Но мы не знали… Она отмахнулась от его объяснений.

— Понимаю. Вы должны простить меня за то, что я не вышла приветствовать вас в должном облачении. Вы?..

— Ришар Амьяс.

Он торопливо представил ей остальных рыцарей. Амьяс был красивым юношей с темно-каштановыми волосами и зелеными глазами, которые устремились на нее с откровенным восхищением. Еще моложе был сэр Рейнальд, с золотистыми волосами и карими глазами, очаровательно улыбавшийся. Его кожа была оливкового оттенка, и был Рейнальд так прекрасен, что походил на ангела.

Сэр Пьере был их полной противоположностью. Лицо его было покрыто боевыми шрамами, что вызывало сочувствие, но с замечательными глазами какого-то сиреневого оттенка. Он холодно разглядывал Леони, и она пыталась понять причину неприязни.