Звонок из Франции - Трейси Синклер Страница 20

Поскольку Николь не потребовалось много времени на это, она решила осмотреть свои владения. Гардеробная была размером с небольшую спальню. В ней было бесчисленное количество комодов и полок, вешалок для всех видов одежды, а также такой огромный стеллаж для обуви, для которого она не накопила бы туфель за всю свою жизнь.

Но главной достопримечательностью была, безусловно, ванная комната. В центре нее находилась утопленная в пол мраморная ванна, ручки кранов которой были сделаны из розового кварца. Здесь находилась также душевая кабина с прозрачными стеклянными панелями. Одна из стен комнаты была зеркальной, и в ней отражалась вся эта необыкновенная красота.

Николь всегда знала, что Филип богат, но даже не представляла насколько. Этому имению, наверное, сто лет, так что подобная модернизация должна была стоить целое состояние. И при этом сохранено все очарование старины.

Николь снова взглянула с улыбкой на ванну. Теперь не придется уговаривать Робби искупаться. Тут она вспомнила, что еще не знает, где находится комната мальчика.

Выйдя снова в спальню, она подошла к двери в смежную комнату. Дверь была закрыта, но не на защелку, поэтому, когда она постучала, дверь распахнулась. Николь застыла на месте при виде Филипа, который вышел из своей ванной комнаты совершенно голый!

Он энергично вытирал голову банным полотенцем и сначала не заметил ее. А увидев, был потрясен не меньше Николь. Они смотрели друг на друга мгновенье, которое показалось им бесконечно долгим.

Она отчетливо видела каждый сантиметр его стройного мускулистого тела. Филип был похож на классическую статую греческого атлета. Но в отличие от статуи был живым. Его тело излучало мужественность. Взгляд Николь был прикован к его узким бедрам и длинным стройным ногам.

Тут он обмотал полотенце вокруг талии. Чары разрушились, а ее щеки стали пунцовыми, как роза сорта «Американская красавица».

— Извини… я не… дверь не была… — запинаясь, пробормотала она.

Филип был скорее удивлен, чем рассержен.

— Ты так ошеломлена. Неужели я чем-то отличаюсь от других мужчин?

— Нет, я… — Если он не понимал, что являет собой великолепный экземпляр мужской особи, ни к чему было сейчас говорить ему об этом! Отвернувшись, она пробормотала: — Не буду мешать тебе одеваться.

К ее ужасу, он последовал за ней в ее комнату.

— Что ты собиралась мне сказать, когда пришла?

— Это может подождать, — ответила она, стоя к нему спиной.

Филип положил руки ей на плечи и повернул ее лицом к себе.

— Тебе не кажется, что ты создаешь проблемы на пустом месте? Я уверен, что тебе и раньше доводилось видеть голых мужчин.

Ни одного такого, который возбудил бы в ней сильные чувства, могла бы она ему ответить. От его близости и ощущения его теплых рук, лежавших на ее плечах, у нее дрожали ноги.

— Вот один из тех маленьких эпизодов, вспоминая которые мы будем потом смеяться, — сказал он, приглашая ее разделить его шутку.

Она с трудом улыбнулась.

— Может быть, ты будешь. Но я бы была тебе очень признательна, если бы ты не напоминал мне об этом.

— Если разобраться, даже хорошо, что это случилось. Так мы больше похожи на женатую пару. Ты можешь ввернуть в разговоре, что у меня есть тайная родинка.

— Я не видела такой.

— Это маленькое родимое пятнышко в паху в виде полумесяца.

Он потянулся было к полотенцу, но Николь накрыла его руку своими ладонями.

— Верю тебе на слово! — воскликнула она, едва дыша.

— Означает ли это, что ты начала мне доверять? — мягко спросил он.

Ситуация была более чем пикантная. Тыльная сторона ее руки касалась теплой гладкой кожи с внутренней стороны его бедра. Николь понимала, что ей следовало убрать руку, но не могла заставить себя сделать это.

Филип затаил дыхание, устремив взгляд на нежный изгиб ее губ.

— Николь, — пробормотал он, — ты такая прелесть.

Он обнял ее за талию и притянул к себе. Николь не сопротивлялась, зачарованная блеском его серых глаз. Ей хотелось, чтобы он прижимал ее к себе и целовал без остановки.

Они не сразу услыхали голосок Робби, раздавшийся в коридоре, и отскочили друг от друга, когда малыш просунул голову в дверь.

— Я тебя искал во всех комнатах, тетя Ники, — жалобно сказал он.

Николь улыбнулась ему дрожащими губами.

— Вот ты и нашел меня. Ты хорошо поиграл с Жюлем?

— Да. Он мой новый лучший друг. Его мама угостила нас печеньем, а еще Жюль показал мне хорошеньких щеночков. Можно я возьму себе одного, дядя Филип?

— Почему бы и нет. При условии, конечно, что ты будешь заботиться о нем.

— Буду, буду. Обещаю. — Робби бросил на Филипа внимательный взгляд. — На тебе только полотенце. Тебя купала тетя Ники?

Мальчик расхохотался над собственной шуткой.

— Нет, но это мысль. — Филип бросил проказливый взгляд на Николь. — Увижусь с вами обоими позже. Пойду оденусь. — Он обернулся в дверях. — Да, кстати, комната Робера в конце коридора, рядом с его игровой комнатой.

Когда они остались одни, Робби без умолку говорил обо всем, что он видел и делал с Жюлем. И впервые Николь слушала его не так внимательно, как обычно.

Она была все еще смущена и расстроена своей пылкой реакцией на Филипа. Если бы это был случайный эпизод!.. Какая женщина осталась бы равнодушной к живому Адонису, до которого можно дотронуться рукой!

Но она реагировала так и при обычных обстоятельствах. Она ощущала волнение, стоило ему только войти в комнату. Николь чувствовала, что почти влюбилась в него, а это было бы катастрофой. Филип женился на ней исключительно ради того, чтобы получить опеку над Робби. Это вызвано практическими соображениями, ничем больше. Он с готовностью занялся бы с ней любовью, но его чувства не были бы затронуты.

Николь хотела бы относиться к этому так же просто, как он. Филип мог быть великолепным любовником, тоскливо подумала она. Он мог так легко вызвать ее страсть… Ее сладостные мечты были безжалостно прерваны, когда Робби потянул ее за руку.

— Ты не слушаешь меня, тетя Ники!

— Слушаю, дорогой. — Она попыталась выбросить мысли о Филипе из головы. — Расскажи мне еще о щенках. Сколько им лет?

Возможно, Николь стало бы легче, если бы она знала, что Филипа одолевают собственные мучительные мысли. Он задумался, натягивая светло-серые брюки и черный свитер с высоким воротом.

Его тело напряглось, когда он вспомнил, как возник перед Николь во всей своей мужской красе. Улыбка заиграла на его губах при воспоминании о выражении ужаса на ее лице. Но было и еще что-то помимо шока. Она испытывала то же желание, что и он.