Защитница. Тринадцатое дело - Иосиф Гольман Страница 20

А Белла уже плакала, да так, что успокаивать ее кинулись обе присутствующие женщины.

– У меня пять выкидышей! Я ЭКО делала, сколько денег, сколько боли! А эта сука рожает и на помойку выбрасывает! – всхлипы, сдавленный шепот, вперемежку с матом.

Испуганные мужчины отошли на перекур, женщины отпаивали Беллу водой и принесенной из домика валерьянкой.

Наконец, все успокоилось.

– Извините, – сказала Белла.

– Забыли, – ответил ей Петр Бойко.

Обед прошел в молчании, пока Белла окончательно не пришла в себя.

Тут и Мишка появился, для него оставили шикарный кусок грудки. Мальчик принялся за мясо, быстро и некрасиво заглатывая плохо прожеванные куски.

– Не спеши, Мишенька, – сказала Валентина. – Это твой кусочек, никто не заберет.

Пацан сверкнул глазами, слегка сбавив темп. Но видно было, что он настороже.

– Как волчонок, – вздохнула Неонила.

– Вырастет – будет волком, – сказал Виталик. – Старшие уже. Один в тюрьме, другой в спецшколе.

– А если я его заберу? – спросила Белла. – Уеду с ним, хрен найдет.

– Она свои права знает, – не одобрила план Валентина. – Потом он же ей деньги дает, она на станции с ним попрошайничает.

– А как же органы опеки? – возмутился Петр Иванович.

– Органы в порядке, – усмехнулась Валентина. – Это ж не их ребенок.

– Страшно брать, даже если отдаст, – сказал ее муж. – Наследственность.

На этот раз над импровизированным столом повисло долгое молчание.

После еды еще немножко посидели, поговорили на разные темы. Веселье и утреннее настроение так и не вернулись.

Отъезд был на следующий день, в одиннадцать утра. Петр Иванович, скопивший отпуски, оставался еще на неделю, а Неонила уезжала.

Белла проводила ее утром, обменялась адресами и побежала в библиотеку: новый заезд оказался более склонным к чтению.

А Петр Иванович пошел провожать женщину до автобуса.

– Не надо, зачем время терять, – пыталась отказаться Неонила. – Чемодан же на колесиках.

– Не положено, – мрачно ответил тот. – Колесики мелкие. В гравии застрянут.

И в самом деле большую часть пути он протащил Нилин чемодан за ручку, на весу. Да еще дождик пошел, как в неделю заезда. Одна она на этих трехстах метрах точно получила бы массу впечатлений.

– Спасибо вам за все, – искренне сказала Неонила, садясь в автобус.

– Это вам спасибо, – ответил прапорщик. Был он сейчас весь унылый, выглядел старше своего возраста и вовсе не оправдывал свою фамилию.

Водитель включил трескучий двигатель древнего ПАЗика.

– Можно я вам позвоню? – спросил Петр Иванович.

«А смысл?» – подумала про себя Неонила.

Вслух же сказала иное.

– Можно, конечно, – ответила она.

Пусть звонит, ей не жалко.

В этот раз Ольга приехала в Городок не с безумным Федей, а с любимым Олегом Всеволодовичем.

Правда и ехала почти вдвое дольше. Зато к горлу ничего не подступало, как в те незабываемые мгновения, когда полуслепой Федя то свирепо жал на газ, то – на тормоз. Промежуточные состояния у этого водителя почему-то практически отсутствовали.

На въезде в город, на стационарном посту дорожной полиции, опять был шмон. Более того, на этот раз данные о пришельцах даже вносились в портативный компьютер. Как будто они и в самом деле были пришельцы.

Не забыли спросить про цель приезда.

Адвокаты ответили, что намерены пообщаться со свидетелями по делу.

Можно сказать – почти правда. Цель сегодняшней поездки – рекогносцировка на местности.

Визиты в СИЗО в плане не стояли, все необходимое с томящимися в узилище братьями было обговорено. Защитники теперь хотели пообщаться с некоторыми, причастными к делу: с отпущенными из ИВС гражданами, ставшими участниками оговоров, с их местными адвокатами. Да и просто с горожанами, от которых хоть что-то могло зависеть.

Единственная официальная встреча предстояла с нынешним исполняющим обязанности начальника РОВД Городка Георгием Витальевичем Слепневым. И то, по вопросу, имеющему к юриспруденции лишь косвенное отношение.

Дело в том, что Николай Клюев из положенных ему четырех лекарств получал в камере лишь два. Формально было сообщено, что остальные относятся к разряду запрещенных, в связи с присутствием наркосодержащих компонентов. Неформально – что так решил лично Слепнев, используя снабжение лекарствами как один из рычагов давления на будущего процессуального противника.

И сейчас Олег Всеволодович собирался с ним говорить на эту тему, имея на руках заключение, в котором черным по белому было написано, что лекарство наркотиком не является.

Документ тоже появился не сам по себе. Его составил друг лечащего врача Клюева, к которому Ольга подъезжала в Москве. На факс или мэйл рассчитывать не стали, так как важна была большая синяя печать, это заключение завершавшая.

С самим лечащим врачом, Михаилом Аркадьевичем Гохманом, Олег также, еще будучи в Москве, побеседовал по телефону. Положив трубку, весь покрасневший и с гневными глазами, кратко пересказал Ольге разговор.

Оказывается, Гохман на встречу к Слепневу ходил сам. Рассказал тому и про необходимость совместного приема Клюевым всех препаратов, и про отсутствие наркосодержащих компонентов в запрещенных к передаче лекарствах.

Слепнев, улыбаясь, в ответ объяснил пожилому врачу, что теперь в Городке все решает он, Георгий Витальевич. Пока еще майор, но представление на повышение уже ушло в Москву. И должность, которую он твердо намерен занять, даже не подполковничья, а полковничья.

Гохман осведомился, какое отношение это имеет к лечению лейомиосаркомы носоглотки. В ответ услышал, что теперь он, Слепнев, имеет прямое отношение ко всему, что происходит в Городке. Более того, без его высочайшего повеления ничего в Городке происходить и не будет. Так что пусть заведующий ЛОР-отделением и дальше им заведует, ни во что ненужное не встревая. Во избежание, как говорится, последствий.

Ошарашенный Гохман, после долгой паузы, задал последний вопрос: не стыдно ли будущему полковнику так разговаривать с человеком, который лечил его родителей, его жену, да и его самого?

Тот сразу посерьезнел, чуть сбавил тон и чрезвычайно откровенно поделился с врачом сокровенным.

Нет, не стыдно.

Мир так устроен, причем – не им, Слепневым.

Он всегда был так устроен.

Кто сильный, тот и прав.

Против доктора, к его счастью, Слепнев ничего не имеет. Если, конечно, доктор не станет ему, Слепневу, сильно мешать.