Любовь и Люсия - Барбара Картленд Страница 20

— Гондола уже ждет тебя, Франческа, — произнес он на прощание и вышел из библиотеки, оставив актрису .одну. Она подалась вперед, словно собираясь догнать маркиза, но, поняв, что это бесполезно, топнула ножкой.

— Ну что я за дура! — воскликнула она. — Дура! Дура!

Так мне и надо!

Потом, смирившись с неизбежным, она взяла со стула шляпку и водрузила ее на свои темные волосы. На стене висело зеркало в золотой раме. Актриса повертелась перед ним, укладывая кудри и поправляя свой макияж. Посмотрев на свое отражение, она улыбнулась, и глаза у нее засияли.

«Если он уезжает, значит, уже завтра я получу изумрудное ожерелье», — сказала она себе.

Высоко подняв голову и гордо ступая, словно по сцене, она вышла из библиотеки, и слуга проводил ее к ожидавшей у палаццо гондоле.

Даже у себя в спальне Люсия не могла унять дрожь.

Она не верила, что женщина способна вести себя так, как Франческа, и мало того, угрожать мужчине оружием, которое — как слишком хорошо знала Люсия — могло серьезно ранить или даже убить его.

Отец часто рассказывал ей о разном оружии, которое применяли в борьбе и схватках итальянцы.

— Мы считаем, что дуэли опасны, — говорил отец, — но могу тебя заверить, что настоящее изобретение дьявола — это стилет. Однажды я видел здоровяка, который погиб от одного удара, нанесенного маленьким тщедушным противником. Этот противник и раунда не продержался бы на ринге, — пренебрежительно добавил отец.

После такого рассказа Люсии оставалось только надеяться, что она никогда не увидит стилет в деле.

Но Люсия спасла маркиза не только благодаря отцовским рассказам, но и благодаря неведомому чувству, вовремя подсказавшему ей, что взбешенная венецианка опасна.

Одно представление, как длинное тонкое лезвие пронзает сердце маркиза, повергало Люсию в трепет, заставляло в ужасе дрожать и тщетно пытаться согреть заледеневшие руки.

Девушка села на край кровати и спрятала лицо в ладонях. Невыносима была мысль о столь страшной смерти маркиза. Ведь она могла потерять и отца и маркиза и осталась бы совсем одна-одинешенька, не сумев даже получить денег за проданные картины.

Люсия винила себя за то, что думала о себе в то время, когда маркизу грозила смертельная опасность, но девушка не могла успокоиться. За два года, проведенных в Венеции, она поняла, что венецианцы очень темпераментны и могут впасть в безумство по любой причине. Они накручивают себя до предела и, сверкая глазами и заламывая руки, кидаются в водопад страстей. Люсия постепенно привыкла к подобным выходкам. Однако она никогда не думала, что женщина способна на убийство, причем убийство возлюбленного.

Разумеется, Люсии доводилось слышать о Франческе Россо. Когда-то она вместе с отцом и матушкой даже бывала в Опере, правда, не слишком часто — из-за нехватки денег, — и смотрела выступление других певиц.

Однако ни для кого не было секретом, что молодая примадонна была очень хороша собой, и Люсия считала ее достойной искренней любви.

Маркиз не говорил, что Франческа живет в его палаццо других гостей Люсия тоже там не видела, и потому полагала, что они с маркизом одни. Люсия очень удивилась тому, что маркиз не предупредил о Франческе, и, кроме того, поняла, он — ее любовник.

Люсия никогда не воспринимала маркиза как мужчину. В отличие от других женщин она видела в нем не галантного кавалера, а сверхъестественное существо, небожителя, явившегося на землю и спасшего их с отцом.

Теперь же Люсия словно взглянула на него в другом свете. Теперь она устыдилась своих слез у него на груди после смерти отца и не могла поверить в то, что позволила ему поселить ее у себя без чаперонки. Матушка ни за что не отпустила бы ее в дом к чужому мужчине без сопровождения — а Франческа на эту роль вряд ли подходила. Однако, потребуй Люсия чаперонку, маркиз выгнал бы ее точно так же, как певицу, и ни в какую Англию она бы с ним не поехала.

— Что мне делать, маменька? — спрашивала Люсия.

«Не надо глупить, — сказала она себе. — Разве можно ожидать, чтобы маркиз обращался с сиротой как с равной? Я всего лишь простушка и нищенка, которую он подобрал на улице и оказал милость».

Разумеется, о чаперонке не могло быть и речи, потому что Люсия ничего не значила и не могла значить в жизни маркиза. Да и чего еще можно было ожидать, если в любовницах у ее благодетеля была роскошная красавица Франческа Россо?

Пожив в Венеции, Люсия узнала, что венецианцы в основном не уделяют внимания своим женам, а аристократы предпочитают проводить время с любовницами. Куда бы ни пошла девушка со своими родителями, она всюду видел-. этих женщин — в гондолах, на площадях, выходящих из ресторанов или посещающих ложи Оперы. Женщины эти были ярко накрашены, увешаны драгоценностями и выглядели великолепно, соблазнительно и заманчиво — но не респектабельно. Вероятно, думала Люсия, не следует удивляться тому, что любовницей маркиза стала самая красивая венецианская певица — в конце концов девушка посмотрела на нее и оценила все ее прелести.

Она и не представляла себе, что столь красивая женщина может совершенно не обращать внимания на условности. Грим на сцене — дело привычное, но внешность Франчески, когда та появилась в библиотеке, была вызывающе театральна, Люсия потеряла дар речи. А когда актриса начала кричать на маркиза, впадая в самую настоящую истерику, Люсия не могла даже вздохнуть. Ей казалось, будто она по воле судьбы попала на сцену и вынуждена играть в незнакомой пьесе.

«Она могла убить его!» — восклицала про себя Люсия.

При одной мысли об этом ей хотелось кричать громче, чем кричала Франческа.

Раздался стук в дверь. Решив, что это лакей, Люсия отняла ладони от лица, встала на ноги, попыталась привести себя в порядок и произнесла:

— В-входите!

Дверь открылась, и она увидела маркиза.

Какое-то мгновение девушка смотрела на него огромными глазами. А по выражению этих глаз, по движению ее рук маркиз сразу догадался о ее чувствах.

Наступила тишина. Наконец маркиз негромко заговорил:

— Я пришел сказать вам, Люсия, что мы немедленно отправляемся в Англию. Я уже приказал, чтобы гондолы отвезли нас на яхту. Эту ночь мы проведем там. За ночь наши вещи будут собраны и доставлены на борт. Мы выйдем в море на заре.

Он говорил ровным голосом, словно отдавал приказания прислуге.

Не дождавшись ответа, он произнес:

— Я буду ждать вас в салоне. Выпьем по бокалу шампанского перед отъездом. Не задерживайтесь!

Он захлопнул дверь, и Люсия застыла, глядя на нее.

Она поняла, что решать ей ничего не придется. Маркиз уже все решил. Ей оставалось только повиноваться — хотя это вовсе не мешало немного подумать.

Люсия робко вышла из комнаты и направилась в салон, где ее ждал маркиз. Она оценила его тактичность — маркиз не предложил ей вернуться в библиотеку, откуда девушка в ужасе сбежала.