Как покорить леди - Карен Хокинс Страница 21

Внезапно Эннесли улыбнулся самоуничижительной улыбкой, за которой Девон почувствовал плохо скрываемое превосходство.

– Мистер Сент-Джон, простите, что я беспокою вас и вашего приятеля, мистера Паунда...

– А, так ему известно мое имя. – Брови Паунда удивленно выгнулись. – И что – теперь я должен чувствовать себя польщенным?

– Нет. – Девон со стуком поставил бокал на стол. – Это вовсе не должно льстить вам.

Лицо Гарри стало пунцово-красным, рот на мгновение скривился, но он быстро взял себя в руки, и на его лице вновь появилась привычная фальшивая улыбка.

Пожалуй, Девон предпочел бы открытую ярость этой натянутой улыбке.

– Ладно, – коротко бросил он. – Так что вы хотите? Улыбка Эннесли стала еще более натянутой.

– Я разыскивал вашего брата Чейза, но в последнее время о нем ничего не слышно...

Девон сумел сохранить бесстрастное выражение лица, хотя это и оказалось для него довольно трудным делом. Зловредная гнида явно собирается выманить у него деньги, для таких типов это была обычная практика. Необычным было то, что Чейз последнее время не разлучался с Гарри Эннесли, и если уж этот тип не знает, куда он делся, то кому еще это может быть известно?

Неожиданно Девон ощутил острое беспокойство.

– Я не видел брата вот уже почти две недели – со дня свадьбы нашего брата Брендона он словно сквозь землю провалился.

– Не видели? – Искусственную улыбку Гарри сменило столь же фальшивое выражение озабоченности. – Но куда же он мог подеваться?

Девон пожал плечами:

– Рискну предположить, что у него очередное амурное приключение – он ведь, как пчелка, перелетает от одной женщины к другой...

– Да уж, с таким-то жалом... – Паунд осуждающе покачал головой. – Не самое удачное сравнение, Сент-Джон.

Девон изобразил понимающую улыбку: юмор Паунда вполне отвечал его собственному настроению.

– В следующий раз постараюсь быть более остроумным.

Когда Гарри оперся о стол и наклонился ближе, запах его одеколона ударил в нос Девону.

– Я не знаю, стоит ли говорить это... – Он запнулся, словно ему было неловко продолжать.

Девон прищурился. Какого еще черта хочет этот деляга? И нельзя ли ближе к делу? Да, куда, черт возьми, подевался Чейз?

Девон еще раз перетасовал карты и сдал их.

– Ну, Эннесли, вперед, выкладывайте...

– Я не хотел ничего говорить вам, но ваш брат... – Гарри остановился и бросил косой взгляд на Паунда. – Послушайте, мистер Сент-Джон, может, нам лучше поговорить без свидетелей?

Паунд оторвал взгляд от своих карт:

– Ага, тайна, верно? Тогда прошу не прогонять меня. Обожаю тайны...

Девон заколебался: при всем его несомненном чувстве юмора Паунд был большим любителем сплетен. Впрочем, тут уж ничего не поделаешь: Эннесли сказал слишком много, и любая попытка отстранить Паунда была бы обречена на провал.

– Говорите, Эннесли, довольно мямлить!

– Мистер Сент-Джон, мне так жаль. Это так не похоже на вашего брата – не прийти на встречу. – Эннесли запнулся и бросил быстрый взгляд на Паунда. – Особенно когда встреча является делом чести.

Заметив заинтересованный блеск во внешне невозмутимом взгляде Паунда, Девон выругался про себя. Теперь, что бы ни сказал Эннесли, еще до наступления вечера это станет известно всему городу.

– Я уверен, здесь просто какое-то недопонимание. Возможно, он перепутал место или время...

– Я так не думаю. – Губы Эннесли сжались. – Ваш брат должен мне солидную сумму. – Сунув руку в карман, он вытащил скомканную бумажку и, разгладив, положил ее на стол. Взглянув на листок, Девон нахмурился – это было обещание уплатить Гарри Эннесли двадцать тысяч фунтов. Внизу стояла витиеватая подпись Чейза.

И тут же смутная тревога охватила его. Что-то здесь не так. Все же он заставил себя не тронуть бумажку на столе, хотя ему ужасно хотелось схватить ее и тут же разорвать.

– Если это дело чести, я уверен, мой брат решит его к полному вашему удовлетворению. Он, несомненно, огорчится, что не встретился с вами.

– О, я надеюсь на это, – уныло произнес Эннесли и тут же спрятал бумажку. – Чейз действительно был слегка расстроен, когда мы виделись в последний раз.

– Рискну предположить, что всему виной алкоголь. Чейз приобрел привычку много пить с тех пор, как стал общаться с вами.

– Туше, – буркнул Паунд.

Эннесли недовольно скривился и похлопал себя по карману, где лежала бумажка.

– Я лишь надеюсь, что ваш брат исчез не слишком надолго и мне не придется снова интересоваться...

– Друг мой, – произнес Девон с угрожающим спокойствием, – чем вы собираетесь интересоваться? Или вы хотите оклеветать имя Сент-Джонов?

В комнате стало тихо; один лишь Паунд явно забавлялся ситуацией.

Губы Эннесли задрожали; казалось, он подбирал слова для того, чтобы забрать назад свое утверждение или успокоить Девона.

Девон, не выдержав, отвернулся:

– Это все, Эннесли. Я уверен, когда мой брат вернется в город, вы получите свои деньги.

На лице Гарри застыла гримаса, весьма резко контрастировавшая с недавней располагающей улыбкой; видимо, он понял наконец, что ему не остается ничего другого, кроме как откланяться и направиться к двери.

Несколько минут Девон и Паунд продолжали играть в полном безмолвии. Хотя мысли Девона витали где-то далеко, удача сопутствовала ему, и он выиграл партию.

– Ага, удача вернулась-таки к Сент-Джонам. – Паунд снова потянулся к портвейну. – Ну а теперь скажите, что вы думаете об Эннесли.

– О ком?

Во взгляде Паунда засветилось невольное уважение.

– Об Эннесли, – повторил он мягко.

– Я вообще о нем не думаю.

– Хм... И вам совсем неинтересно, где же все-таки сейчас ваш брат? Последнее время он частенько оказывался в проигрыше, не так ли?

Девон промолчал.

– В последние шесть месяцев Чейз Сент-Джон вел себя не как... ну, скажем, не как Сент-Джон.

– Бросьте фантазировать; с моим братом все в порядке, и он такой же Сент-Джон, как и я.

Паунд больше не задавал вопросов, и они возобновили игру, однако Девон чувствовал, что никак не может сконцентрироваться. Странное ощущение тревоги не оставляло его. Куда мог деться Чейз? И какое отношение к его исчезновению может иметь Эннесли? Прошло уже больше года, а Чейз по-прежнему оставался загадкой для всех: он периодически исчезал на какое-то время, обычно в компании какой-нибудь актрисы или другой столь же недостойной особы, а затем снова появлялся в обществе как ни в чем не бывало.