Наследник не для мужа - Кэти Свит Страница 21

— Давай попробуем, — соглашаюсь, никак не ожидая столько быстрого ответного предложения.

— Тогда я пошел, — Майк, задумчиво разворачивается, открывает дверь и сталкивается нос к носу с Дмитрием Малаховым. Тот взбешен.

— Хай, — расслабленно здоровается со своим шефом, но Дима игнорирует его и направляется прямиком на меня. Злой, как черт.

— Ты говорил, что с её головы и волос не упадёт! — начинает наезжать, как только Майк закрывает за собой дверь. — Ты обещал, что проблем у фирмы не будет! — нависает надо мной, с трудом сдерживая ярость внутри. Завожусь сам. — Где Арина? Где моя сестра?!

— Дим, прекращай истерить, — намеренно спокойно обращаюсь к нему, с трудом удерживая собственные эмоции под контролем. Ещё немного и я взорвусь! И тогда станет плохо абсолютно всем. — С Ариной все будет в порядке, — утверждаю, хотя сам до конца не верю в собственные слова. О беременности решаю не говорить, по большому счету это не моё дело. Сначала нужно убедиться, что ребенок действительно от меня. Если он вообще выживет после того, что Николаев делал с его матерью.

— Если Ник до неё доберется, то я уничтожу тебя! — продолжает сыпать угрозами мой старый друг. И это ещё он не знает как мы рисковали, вытаскивая её!

— Что случилось? — не понимаю реакции, вчера Дима был совершенно иного мнения. — Ты можешь сказать?

— Николаев стоит внизу с фаером и угрожает, что если ему не вернут жену, то подожжет здание, — никак не может успокоиться Малахов. Он принимается расхаживать по кабинету, действуя мне на нервы.

— Он не сможет, — заверяю с полнейшей уверенностью. — Охрана не допустит.

— Это сейчас, — соглашается Димон. — А ночью?

— Слушай, Дим, нет поводов для беспокойства, — нажимаю на кнопку селектора, прошу принести воды. В горле пересохло. — По крайней мере для фирмы. Николаев банкрот. Я лично сегодня утром позаботился об этом, — признаюсь другу, тру виски. Голова болит просто нестерпимо. Волков, спать нужно не по три часа в день!

— Что ты сделал? — не верит своим ушам старый друг.

— Обанкротил Марата Николаева, — говорю глухо, перебрасывая приступ тошноты, мне становится хуже с каждой минутой, темнеет в глазах, воздуха не хватает.

— Влад, что с тобой? — доносится издалека, словно в другой галактики, голос Малахова.

— Все нормально, — усилием воли заставляю себя поднять на него глаза. Заходит помощница, приносит долгожданную воду, делаю глоток, руки трясутся, разливаю содержимое, оно выплескивается через борта, ставлю стакан на стол.

— Уверен? — уточняет не отрывая от меня удивленного взгляда. Да. Я далеко не тот, которым был раньше! У меня серьезные проблемы, но вдаваться в подробности я не намерен.

— Да, — достаю блистер с обезболивающими, выпиваю таблетку, жду пока боль начнет стихать. Нужно бы отдохнуть пару дней, а то снова в больницу загремлю. А сейчас никак нельзя выбывать из стоя.

— Как знаешь, — пожимает плечами, садится в кресло напротив, внимательно за мною следит.

— Сейчас отпустит, — говорю сквозь стиснутые зубы. Замолкаю. Жду. Спустя несколько минут лекарство начинает действовать и мне медленно, но верно, становится лучше.

— Расскажешь? — кивает, спрашивая про мой приступ.

— Нет, — отрезаю. Незачем ему знать о причинах, а то ещё сестре своей нечаянно сболтнет. Нафиг.

— Ну как знаешь, — отступает. Я знаю, что он не полезет с расспросами, не станет копать информацию, он будет ждать, когда сам приду и расскажу. А я не собираюсь делать этого! Значит, Малаховы не узнают о последствиях спасения Арины после ДТП. Расслабляюсь. Я не хочу вдаваться в подробности своего испорченного здоровья, ненавижу людскую жалость, обращенную на меня.

— Так что там внизу происходит? — перевожу тему разговора, Дима быстро переключается. Одно из достоинств этого человека в том, что он не лезет куда, куда его не просят. Подобных людей крайне мало, на самом деле и мне повезло, что рядом со мной они есть.

Дима начинает рассказывать, что вытворяет внизу Николаев, как на него реагирует охрана, что вызвали психиатров, хотят его в психушку сдать. У человека поехала крыша. Чем больше я слушаю, тем сильнее убеждаюсь, что так оно и есть. Марат сошел с ума. Холодные мурашки пробегают по коже, мне становится совершенно не по себе. Как вовремя мы вытащили Арину… Как вовремя…

— Майк, зайди, — дозваниваюсь до начальника службы безопасности. С психами не шутят, их действия вообще не предугадать. Нам нужно срочно менять весь план!

_____

Не пропустите скидку на "Несмотря на запреты")) Книга-огонь;)

— Малышка, держись! Мы в безопасности! Нас больше никто не тронет! Вот увидишь, теперь все будет хорошо! — обращаюсь к своему пузожителю. — Мамочка тебя очень любит, — поглаживаю ещё плоский живот, меня переполняет нежность. — И папочка тоже! Он обязательно скоро появится и ты сможешь услышать его голос. Твой папа самый невероятный мужчина во всем мире, — при мысли о Владе сердце щемит от тоски и стыда. Так хочется его коснуться, вдохнуть его запах, раствориться в его руках, забыться в сильных объятиях, стереть из памяти ужас отношений с Ником. Озлобленное лицо мужа предстает перед глазами, меня резко бросает в холод, животный страх наполняет сердце. Собираю волю в кулак, прогоняю навязчивые воспоминания.

— Марат нас с тобой больше не тронет, — с жаром убеждаю малышку. Или саму себя. Мне бы позвонить! Связаться с отцом, с Димой, с Владом! Да хоть бы с кем из них! Но телефона нет. Связи с внешним миром тоже. Я в вакууме.

— Скоро нас с тобой выпишут и мы поедем домой, — снова начинаю разговаривать со своим сокровищем. — Там дедушка уже, наверное, с ума сходит! — не понимаю, почему он до сих пор не приехал меня навестить? — Ты знаешь, а ведь у тебя будет самый лучший дедушка на свете! — при мыслях о папе становится тепло и хорошо. Представляю, как могучий и властный Сергей Малахов ползает по комнате на четвереньках, катая "на лошадке" свою внучку, а мне кажется, что будет именно девочка, вспоминаю наши игры из детства и в душе воцаряется умиротворение. Все будет хорошо! Лежу, улыбаюсь.

В коридоре слышу посторонний шум, он резко выдергивает из сладких мечтаний и возвращает в реальную жизнь.

— Но сюда сказали никого не ложить! — меня передёргивает от последнего слова. Из-за приоткрытой двери слышу возмущения санитарки, она явно недовольна.

— Доктор разрешил, — настаивает постовая медсестра.

— Но к припадочной же нельзя! — откровенно возмущается.

— Она не припадочная! Ты что! — настаивает женщина, я прям мысленно представляю, как начинает отмахиваться, улыбаюсь. Смешно. — Это же богатая цаца! — говорит уже гораздо тише. Прислушиваюсь. Это они обо мне? В палату положат ещё пациентку? Радость затопляет сердце и уже плевать, что меня назвали и припадочной, и цацей. Это не важно! Я смогу хоть с кем-то поговорить! Хоть парой слов будет с кем обмолвиться! Ура! Приятное волнение затапливает сердце.