Ласковый огонь - Оливия Трейси Страница 21

Небо над головой стало уже совсем светлым, и Сильвия понимала, что теперь уже ей решительно невозможно скрыться от внимательного взгляда Оскара, который она чувствовала спиной. Она посмотрела вдаль и чуть не задохнулась от восторга. Перед ней дышал, жил своей особенной, таинственной жизнью огромный океан. У берега вода казалась светлой, зеленовато-голубой. Где-то в средине огромного водного пространства цвет менялся на темно-синий. Будто неведомый художник ровной полосой отделил одну грань океана от другой. И совсем далеко к линии горизонта цвет воды становился почти черным, эффектно смыкаясь со светлым, уже тронутым лучами восходящего солнца небом.

Сильвия широко раскинула руки, будто желая вобрать до капли всю дивную красоту пробуждавшейся природы. Но тут волна прибоя ударила ее по коленям, едва не сбив с ног. И в то же самое мгновение она почувствовала, как сильные и горячие руки Оскара сомкнулись вокруг ее талии. Он подхватил ее на руки и вместе с ней шагнул навстречу прибою. Когда они оказались полностью погруженными в воду, он разомкнул объятия и не сговариваясь они поплыли вперед, будто хотели достичь той далекой полосы, где вода становилась темной.

Казалось, они плыли очень долго, но Сильвия не испытывала ни страха, ни беспокойства, поскольку рядом был Оскар.

Дельфины появились на их пути настолько неожиданно, что Сильвия поначалу приняла их за неведомых, но опасных обитателей океана. Сначала на расстоянии не более двадцати метров из воды выпрыгнул один, следом вознесся над водой и вновь погрузился в нее второй. А когда один из них стремительно нырнул в воду и по логике должен был проплыть ровнехонько под ними, Сильвии стало не на шутку страшно. Конечно, она была наслышана о миролюбивом нраве этих чудесных животных, но мало ли что могло прийти им в голову. Что, если, например, они примут их за возмутителей их дельфиньего спокойствия и решат с ними расправиться? Она повернула голову в сторону Оскара и встретилась с его смеющимся взглядом.

— Не бойся! — прокричал он. — Они с нами просто играют!

Но, очевидно уловив все же неподдельный страх в ее глазах, он приподнял руку над водой и махнул в сторону берега. Плыть назад оказалось труднее. Пару раз Сильвии даже приходилось ложиться на спину, чтобы слегка отдохнуть, покачиваясь в океанских волнах. В эти мгновения Оскар был рядом. Он словно зависал в воде, подкладывая свои широкие ладони под ее затылок, словно страхуя и успокаивая ее.

Сильвия вздохнула с облегчением лишь тогда, когда ноги коснулись дна. И тогда Оскар вновь взял ее на руки. Сильвия, чувствуя себя невесомой в воде, обвила руками его шею. Он опустил руку, поддерживавшую ее колени, и получилось так, что шея Оскара оказалась единственной ее опорой. Чтобы удержаться, она обхватила ногами его могучий торс, а он сильными ладонями прижал к себе ее бедра. Их губы встретились, и поцелуй на сей раз был настолько горячим и жадным, будто они ждали его целую вечность. Сильвии хотелось слиться с Оскаром, стать его частью, просто раствориться в нем. Возможно, это объяснялось и воздействием водной стихии, так как оба они ощущали себя частицами живого, волнующегося и ласкового океана, волны которого мягко покачивали их тела, отдаваясь приливами горячей крови внизу живота и в сердцах. Сильвии казалось, что ее бедное, переполненное нежностью сердце бьется уже где-то в области горла. Она почувствовала, что от прилива крови соски ее стали на удивление твердыми, и ей захотелось избавиться от лифчика, этого маленького кусочка кружевной материи, которая создавала пусть небольшой, но барьер между ее налившейся грудью и сильной грудью Оскара. Она слегка повела плечами, и Оскар, будто угадав ее тайное желание, легко разомкнул застежку бюстгальтера, который словно маленькая красная медуза поплыл по волнам.

Возбуждение Сильвии было настолько сильным, что во время поцелуя она закрывала глаза, будто не желала, чтобы хоть что-то отвлекало ее от дивных, но неведомых дотоле ощущений.

— Любимая, любимая, — шептал Оскар, покрывая жадными поцелуями ее опушенные веки, нежную тонкую шею. Одной рукой он поддерживал ее ягодицы, большим пальцем другой касался потемневших и напряженных сосков. Она не знала, сколько времени прошло, потому что душа ее была переполнена большим, ярким, непонятным чувством, которому она пока затруднялась подобрать определение.

Когда Сильвия открыла наконец глаза, небо над головой было уже голубым, а солнце освещало бескрайнюю океанскую гладь. Она посмотрела на Оскара. Вода стекала по его лицу, намокшие ресницы слиплись и напоминали темные стрелы, а голубые глаза смотрели на нее со страстью и мольбой. На его шее, там, где было адамово яблоко, красовалась маленькая коричневая родинка, и Сильвия с нежностью коснулась ее губами. Потом она вновь потянулась к его четко очерченным губам и стала покрывать их края мелкими и частыми поцелуями. Эти нежные прикосновения вызывали прилив страсти, а когда их языки вновь встретились, у обоих из груди одновременно вырвался стон.

— Сильвия, детка, что же ты со мной делаешь?! — взмолился Оскар. — Я ведь могу просто с ума сойти от любви и дикого желания.

В том, что Оскара действительно переполняло желание, Сильвия могла убедиться сама, ведь ее бедра вплотную касались его бедер. Но не было ни стыда, ни страха, ни раскаяния, которые она могла бы почувствовать, окажись на месте Оскара кто-то другой. Но с ним она ощущала себя в полной безопасности, и если и могла кого-то бояться, то лишь саму себя.

— Нам надо выйти на берег, чтобы слегка согреться и найти наконец на этом огромном побережье кофе и булочки, по которым ты так тосковала в машине, — сказал Оскар, подмигивая Сильвии.

Казалось, шутливый тон помогает ему взять себя в руки и справиться со страстью, почти вышедшей из-под контроля. Вновь подхватив Сильвию на руки, он вынес ее на песок. Теперь она уже с некоторым испугом стала озираться вокруг. Ведь лифчик ее безвозвратно канул в водной стихии и единственным прикрытием был маленький кружевной треугольник красных трусиков.

— Ты зря боишься, что тебя кто-то увидит, малышка, — ласково произнес Оскар, наклоняясь и целуя бархатные черные родинки, что красовались одна возле ключицы, а вторая под грудью. — Во-первых, в этот час здесь могут быть только какие-нибудь сумасшедшие влюбленные — вроде нас самих. Но и их пока не наблюдается. Во-вторых, ты настолько совершенна, что будешь казаться одетой, даже если на тебе не будет ничего, кроме заколки для волос. Уверен, если бы кто-то увидел тебя сейчас, то ему просто захотелось бы одеться или сбежать, так как любой смертный проигрывает рядом с античной богиней.

Сама же Сильвия во все глаза разглядывала теперь Оскара, ведь в воде она могла только ощущать его тело, но не видеть. Он и сам был похож на прекрасную статую — из тех, что она видела в книгах по античному искусству. Широкий разворот плеч прекрасно контрастировал с тонкой талией и узкими сильными бедрами. Красиво очерченные мышцы груди и брюшного пресса, которые принято сравнивать с плиткой шоколада, красноречиво говорили о том, что Оскар всерьез занимался спортом. Об этом же свидетельствовали и его длинные стройные ноги, сила которых позволяла легко справляться с морским прибоем, когда он держат в воде на руках Сильвию. В свое время она штудировала учебники по анатомии, чтобы лучше понять, какие упражнения следует делать ей как танцовщице, чтобы проработать те или иные мышцы. Она смотрела на Оскара во все глаза и пыталась определить, какой же именно вид спорта так отточил тело ее милого психотерапевта. Ясно одно, это быт не бодибилдинг, разрабатывающий до невероятных размеров декоративные, но порой бесполезные мышцы. Оскар же был сложен очень гармонично, а развитые мышцы не делали фигуру громоздкой, как это бывает у культуристов.