Ты будешь моей - Пегги Морленд Страница 21

В груди Элизабет поднялась буря. Она не была готова к такому разговору.

— Она не имеет никаких прав на ребенка.

Все головы повернулись к дверям, в которых стояла Мэгги, держа на руках малышку.

— Ну, Мэгги... — успокаивающе проговорил Эйс.

- Нет! - вскричала та, сердито прерывая его и входя в комнату. - Если бы Стар хотела передать своего ребенка сестре, она сказала бы мне об этом. Но она просила отдать ребенка Баку.

Боль пронзила сердце Элизабет, открывая старые раны. Она встала, руки и колени у нее дрожали.

- Я хотела бы уйти, - сказала она Вудроу, направляясь к двери.

Он, вздохнув, последовал за ней.

Вудроу как-то слышал такое выражение -«оказаться- между Сциллой и Харибдой», - но никогда не представлял, что это такое на деле... до сих пор не представлял. Кто-то должен был пострадать в этом деле с ребенком, и в любом случае Вудроу был бы виноват.

Разрываясь между преданностью семье и все возрастающим чувством к Элизабет, он вошел за нею в дом, желая чем-то ее утешить, но не зная, как это сделать.

- Может быть, хочешь что-нибудь выпить? — спросил он, затем внутренне застонал, понимая, насколько тривиально прозвучало его предложение.

Покачав головой, она остановилась возле окна и обхватила плечи руками.

- Я понимаю, Мэгги сказала очень неприятные слова, но она вспылила и не подумала, какую боль они могли тебе причинить.

- Как бы там ни было, то, что она сказала, правда, - ответила Элизабет, и слезы навернулись ей на глаза. - Рене не хотела оставлять мне ребенка. Именно это причиняет мне боль. Рене ненавидела меня. — Она прижала пальцы к губам.

Чувствуя, что сердце его разрывается на части, Вудроу обнял ее сзади за плечи.

- Вряд ли она тебя ненавидела, - сказал он, прижимая ее к себе. - Братья и сестры часто ссорятся, но это вовсе не значит, что они ненавидят друг друга.

Элизабет покачала головой.

- Нет. С двенадцати лет Рене стала откровенно ненавидеть меня, и я не понимала, почему.

Вудроу увлек ее к дивану и посадил к себе на колени.

- Расскажи мне о ней, — мягко попросил он, надеясь, что рассказ о сестре поможет ей понять, почему они враждовали.

Повисло долгое молчание. Было слышно, как на кухне тикают часы.

Когда Элизабет заговорила, ее голос был таким тихим, что Вудроу пришлось напрячь весь свой слух.

- Она была прелестным ребенком: длинные светлые волосы и завораживающие голубые глаза. И все ее баловали — знакомые и незнакомые люди. Она имела необыкновенную способность очаровывать людей и получать от них то, чего ей хотелось.

Мы потеряли отца, когда Рене была совсем маленькой, нашей матери пришлось пойти на работу. Нам не хватало средств на жизнь. В то время, когда я находилась в школе, Рене оставалась у соседей, но после школы и вовремя летних каникул она целиком и полностью оказывалась на моем попечении. Я тогда была совсем юной. Я заботилась о Рене так, словно играла в куклы. Я кормила ее, купала и одевала. Я обожала ее, она — меня. Вскоре она так привыкла к тому, что о ней забочусь я, что не позволяла делать это никому другому, даже матери. Она поднимала жуткий крик, требуя, чтобы к ней немедленно пришла я. Она росла и становилась все более и более капризной. Моя любовь и забота больше не приносили ей радости. Постепенно я поняла: мы... я... испортила ее — и постаралась вести себя с ней строже. — Элизабет покачала головой. — Но было уже поздно. Рене стала вести себя вызывающе, уходила из дому, одевалась очень броско. Когда я училась в колледже, но все еще жила дома. Мать совершенно не знала, что с ней делать. Я перепробовала все. Говорила с ней то ласково, то строго — ничего не помогало. А потом она сбежала. — Элизабет содрогнулась и прижалась к Груди Вудроу, словно воспоминания душили ее. — Это было ужасно. Не знать, где она находится, жива ли она... Примерно через месяц Рене вернулась домой как ни в чем не бывало. Мы с матерью так обрадовались, что позволили ей вести себя по-прежнему, не задумываясь о последствиях.

И это было ошибкой, — с горечью признала Элизабет. — Очень большой ошибкой. Вскоре Рене снова сбежала, а потом — еще раз. И каждый раз, когда она возвращалась, она вела себя все более отвратительно. Она крала деньги у матери и у меня, тратила их бог знает на что. В последний раз, когда Рене ушла из дома, я уже окончила колледж и жила на своей квартире. Здоровье матери ухудшалось с каждым днем, но Рене была безжалостна к ней и требовала все больше и больше денег. В итоге я положила этому конец, взявшись сама распоряжаться деньгами матери, и теперь Рене приходилось обращаться по этому вопросу ко мне. О, как она меня возненавидела! Тогда-то она и сказала матери и мне, что вычеркивает нас из своей жизни.

В последующие годы Рене обращалась ко мне время от времени, обычно тогда, когда с ней случалась какая-нибудь неприятность. Мать она больше не навещала, даже не звонила ей. В последний раз я видела сестру на похоронах матери. Я бы хотела ее возненавидеть, не столько за то, что она сделала мне, но за ту боль, которую она причинила матери. - Элизабет откинула голову назад и взглянула на Вудроу. Глаза ее наполнились слезами. — Но я не смогла. Несмотря ни на что, я по-прежнему ее любила.

— Ты уверена, что чувствуешь себя нормально?

Тронутая заботой Вудроу, Элизабет погладила его по щеке.

— Все в порядке. Правда.

Он накрыл ее руку своей.

— Ты можешь поехать со мной в город за продуктами, это недолго.

Покачав головой, она отвернулась.

— Спасибо, но мне нужно позвонить на работу. С тех пор, как я здесь, я туда еще ни разу не звонила.

Вудроу направился к двери, но, стоя на пороге, оглянулся.

— Если я буду нужен, звони мне.

Когда он ушел, Элизабет направилась в спальню, где лежала ее сумка и телефон. Сев на краешек кровати, она прижала трубку к уху, слушая поступившие за последние несколько дней голосовые послания. Внезапно раздался стук в дверь. Элизабет поколебалась, не зная, как ей поступить, затем быстро отключила телефон и пошла открывать, решив, что нет никаких причин таиться.

На пороге стояла Мэгги.

Элизабет захотелось захлопнуть перед ней дверь, но воспитание не позволило ей это сделать.

— Могу я чем-то вам помочь? — спросила она.

— Я не вижу машины Вудроу. Он дома?

— Нет. Он уехал в город за продуктами. Оставите ему записку?

- Нет, — сказала Мэгги, вглядываясь в лицо Элизабет. — Я хотела видеть именно вас.

Элизабет замерла и тут впервые заметила, что глаза Мэгги были красными от слез. Сердце ее дрогнуло, но она гордо вздернула подбородок.

— Зачем?