Все свободны! - Екатерина Юрьева Страница 21

— Мы срочно отъехали по делам.

— Представляю себе каким, — зажевал Семен Семенович. Его щеки лоснились.

— Вот именно. — Скворцов не реагировал на его вычурную едкость.

— Так какими судьбами здесь, Юрий Николаевич?

— А я теперь Василисе Васильевне даю экономические советы — по художествам, так сказать, — шел ва-банк Скворцов.

— Угу-угу. И платите, уверен, исправно.

Васе захотелось дать ему в морду. Но ее кавалер никак не реагировал, наоборот, улыбаясь, взял под руку Семена Семеновича и двинул его в сторону.

— Васечка, — у Семена Семеновича вскинулись брови. — Васечка, — настойчиво подчеркнул Юрий Николаевич. — Мы оставим тебя ненадолго. Ты же не будешь скучать? Я вижу здесь твоих друзей. — Он кивнул в сторону, и Вася заметила нарисовавшегося Сухова.

— Нет-нет, — подыграла Вася, нюхом почувствовав, что дела серьезные, иначе бы он так не подставлялся. — Виктор Викторович, — заулыбалась она Сухову.

— Привет, дорогая. — Быть у Сухова «дорогой» было делом приятным. Они расцеловались.

— Классная выставка, правда? По-моему, событие на фоне общего развала. Кстати, отличная новость. К концу зимы может организоваться поездка на Чатку. Мы приглашены.

— Скворцовым? А что, они-таки сговорились с Масиком? Я рад. — Чокнулись. — Но вижу, есть еще одна — главная — новость.

Вася с интересом глянула на него.

— Смотрю, вы со Скворцовым склеились посерьезке. — Тонкий человек все-таки Сухов.

— Вы тоже по радио слышали?

— Почему по радио?

— Да мы с ним из Кремля с президентского приема в эфир выходили. Теперь все пристают с глупостями.

— То есть дело дошло до Кремля? Быстро у нас живет молодежь. Нет, дорогая, радио я не слушаю. Я только наблюдал за вами, и этого мне вполне достаточно. — Он сделал ударение на «этом». — Скворцов что, теперь не дорожит репутациями? Это, кстати, тоже новость. Раньше он вроде только людьми не дорожил.

Васе хотелось прижаться к Сухову и рассказать ему все-все. Все, что было на самом деле. Особенно про упавшую, по версии Скворцова, с дуба радость. Спросить, что это, что с ней обычно делают? Причем, что теперь делать именно ей, Васе, на которую тоже что-то подобное упало. Она поняла, что, в общем-то, ей не с кем посоветоваться. По-взрослому. Вдруг она увидела, что все ее друзья-подружки, при всем их за тридцатилетнем, не юном возрасте, при всех своих браках и детях, сами были детьми, причем не большими, а маленькими: и дела у них по-прежнему были на уровне дележки конфетных фантиков на переменке.

Она взглянула на Сухова, и по глазам его, добрым и отеческим, поняла, что он понял.

— Что ты хочешь услышать? Дают — бери, а бьют — беги, вот что я скажу тебе, девочка моя. Поживем-посмотрим. А в Павлопетровск я с удовольствием полечу. — Он поцеловал ее в лоб, и они разошлись в разные стороны.

Вася было двинулась к Скворцову, но на пути ей встретился Мишка, который уже успел поднабраться. Оператор Костя в такие творческие моменты обычно был очень собран.

— Вася, помоги вразумить бездыханное тело. Ему еще стенд-ап записывать. А он уже ничего не волочет.

— Идиот! Тридцать секунд в стенд-апе я продержусь в любом состоянии.

— Это правда, — поддержал своего друга Костя — больше для Васи, хотя она и так все это знала прекрасно. Не один же год они были знакомы. Мишка икнул. — Так, не разлагайся. Давай быстро запишемся и по коням. Надо же еще всю эту муристику в эфир гнать. А на дорогах пробки.

— Какие, блин, пробки, Кость. Глухая ночь. Че пристал? Нам же наутро сюжет сдавать. Еще успеем с Васькой насандалиться. Правда, Васька? — Миша обнял ее скорее для опоры. Он не очень уверенно стоял на ногах.

— Миш, давай, правда, заканчивай эту бадью, чтоб Костик не волновался. — Миша закивал. — Кость, куда надо его поставить, на фоне чего? Что он вещать собирается, ты в курсе?

— Ладно, только для тебя, Васька, чтоб ты не колотилась. А ты у меня, — Миша потряс кулаком перед носом оператора, — чтоб снял все красиво. Понял?

Миша двинулся в сторону Давида-Аполлона. Шаг за шагом походка его становилась все увереннее, но полной трезвости добиться пока не удавалось. Подойдя к мраморному гиганту, Миша поставил недопитый стакан на постамент, припрятав его между голыми ногами статуи. А сам стал на этот постамент взбираться. Залезть туда ему никак не удавалось. Поэтому находчивый Миша на постамент прилег. Можно сказать, кинул себя прямо к ногам обнаженного мужчины.

— О, Костька! Отличный ракурс. Давай быстро, а то упаду. — Он и вправду начал сползать. — Васька! Васька! Скорее! Ноги подержи, а то упаду на записи. — Вася присела у постамента и прихватила Мишкины ноги. — Идиот! Быстрей снимай. Упаду же щас. — Костя уже наезжал с камерой.

— Вася, двинься чуть влево. — Костя показывал ей, куда отклониться, потому что та попадала в кадр. Тем временем она, крепко держась за Мишкины ботинки, принялась из кадра вылезать, руководствуясь Костиными отмашками, и совсем присела уже на пол. — Придурок! Ты слова забыл, что ли? Быстро говори текст — уже снимаю, — спокойно кричал Костя.

Миша, вальяжно подперев голову рукой, вдруг абсолютно трезво и очаровательно, с совершенно чистым лицом и чистым голосом начал рассказывать о прекрасной выставке и прелестном банкете в Греческом зале, который завещал всем Аркадий Исаакович. Напоследок он еще раз обворожительно улыбнулся в камеру… Костя, выдохнув, ее опустил. Миша рухнул на пол с постамента, накрыв грязными ботинками Васину голову. Публика, собравшаяся вокруг, зааплодировала.

Костя разгреб запутавшиеся друг в друге тела. Миша не вязал лыка, но свой стаканчик из-под ног Давида добыл быстро. Костя тоже налил себе.

— И я наконец выпью. А то с этим идиотом…

— Ладно, идиот. Сам идиот. Кто тебя везде водит — по приятным местам выпивать. Сидел бы в редакции на глазах у начальства и фотографировал бы новости, как все твои дружки. Идиот, он говорит. — Миша вовсе не обижался. С Костей они были сиамскими близнецами, и сколько Вася помнила, друг без друга не жили, а тем более не работали. — Ну что, Васька, за наш творческий труд! — Он высоко поднял стакан.

— Да, Вась, спасибо. — Костя повернулся к Мише: — Ну че? Ставь стакан уже. Собирайся быстро. Сам до машины дойдешь или водителя на помощь вызывать? Давай-давай. Мы побежали, Васечка, пока. Созвонимся. Целуем тебя. — И он поцеловал Васю.

— Я тоже, — Миша набросился на нее. Костя ловко оттащил его и поволок к выходу, держа в одной руке камеру, в другой — Мишу.

— Ха-а-арошие мальчики… — Вася посмотрела им вслед. Она и правда любила Мишку с Костей. Вася огляделась и увидела, что Юрий Николаевич по-прежнему стоял рядом с Семеном Семеновичем. В их стоянии ей почудилось противостояние, и она решила пройти мимо и послушать, клонится ли разговор к финалу. Было тревожно.