Бриз для двоих - Полина Поплавская Страница 21

– Так о чем ты хотел поговорить? – спросил Жан, вытирая полные губы салфеткой.

Фрэнк уже готов был отказался от запланированного разговора, ограничившись обычной застольной болтовней с другом. Но Жан смотрел на него вопрошающим взглядом, и ему пришлось сделать над собой усилие.

– Я хотел поговорить о Шарлотте, – сказал он.

– А что такое? – Жан внимательно посмотрел на Фрэнка, и вдруг брови его взлетели вверх: – Она что, беременна?

– Нет-нет, – поспешил успокоить его Фрэнк.

– Впрочем, что это я так разволновался? – медленно проговорил Жан. – Я, конечно, нашел бы, кем ее заменить, и это скорее стало бы ее проблемой… или твоей.

– Да, – усмехнулся Фрэнк, – мне пришлось бы выложить кругленькую сумму…

– Так в чем все-таки дело?

– Дело в том, что Шарлотта не удовлетворена отведенным ей местом… Ее не устраивает то, что ее используют на вторых ролях.

– Ах, вот оно что… – Жан еще раз провел салфеткой по губам и бросил ее на стол. – Ох уж эти девчушки. Стоит им ступить на подиум или сняться в массовке, как они уже грезят о всемирной славе.

– Речь не об этом… – Фрэнку было ясно, что разговор ни к чему не приведет, но он все же продолжил: – Ей хочется чего-то достичь, а она не видит никакой перспективы…

– Я понимаю, – перебил Жан, – что ей хочется войти в первую пятерку моих девочек, а не быть фоном. Она действительно в резерве…

– Вот видишь, – успел вставить Фрэнк.

– Давай начистоту, Фрэнк. Ты попросил меня взять Шарлотту к себе, потому что тебе хотелось, чтобы она не болталась без дела. По крайней мере, я так тебя тогда понял.

– Да, но с тех пор прошло немало времени, она взрослеет, ей хочется большего…

– У меня она вряд ли сделает себе карьеру, – вздохнул Жан. – Видишь ли, Фрэнк, с моей стороны это был лишь жест дружбы, я счел возможным оказать тебе эту услугу. Но я не могу сделать ее примой только из любви к тебе…

– Я тронут… – нахмурившись, начал Фрэнк, но Жан опять перебил его:

– Не кипятись, пожалуйста. Поверь, это не предмет для ссоры. Может быть, она когда-нибудь и сделает карьеру модели, но только не у меня.

– Но почему? Разве она не красива?

– Красива, наверное… Но не в моем вкусе. Я, знаешь ли, предпочитаю несколько иное.

– Да? – Фрэнк испытывал сильнейшую досаду и сам на себя сердился за это. Испортить давние дружеские отношения с Жаном из-за прихоти Шарлотты было бы несомненной глупостью.

– Юные незрелые девочки-подростки, тонкорукие и длинношеие – это, знаешь ли, не тот образ женщины, который мне нужен.

– А каков же твой образ? – с интересом спросил Фрэнк.

– Ну… Бриджит Бордо, например, что-то вроде… Эта нынешняя мода на инженю мне не близка. Ты видел Софи?

– Ту, что была вся в черных перьях?

– Фу, как ты говоришь о гордости моей коллекции… Софи для меня просто находка, именно то, что надо.

– H-да, – кисло проговорил Фрэнк, стараясь не смотреть в глаза оживившемуся Жану, – у нас с тобой разные вкусы.

– Да нет, мне нравятся самые разные женщины – что касается личной жизни… Но работа – совсем другое. Образ модели, над которой я работаю, должен совпасть с образом той, кто ее покажет. Шарлотта, я думаю, все понимает. Она кожей чувствует то, что я уже битый час пытаюсь растолковать тебе. В последнее время она ведет себя иначе, пытается создать образ этакой соблазнительной и таинственной… – Тут он осекся, и по его лицу промелькнула какая-то тень.

Это не укрылось от Фрэнка, в душе которого шевельнулось беспокойство.

Разговор еще какое-то время продолжался, но потом иссяк. По сути, обсуждать было нечего.

Они прошли пару кварталов пешком, добрели до площади Звезды, где были припаркованы их автомобили, и распрощались.

Жан уехал, а Фрэнк какое-то время рассеянно наблюдал за толпой туристов, высыпавших из автобуса.

– Перед вами знаменитая Триумфальная арка, – услышал он фразу, произнесенную на не совсем чистом английском, и поспешил сесть за руль.

Фрэнк вытащил из ящика стола наброски статьи и включил компьютер. Предстояло собрать все мысли, разбросанные на нескольких исписанных его мелким почерком листах, и спаять их в единое целое. Это был самый ответственный момент в работе: чтобы сделать по-настоящему хорошую статью, – а он никогда не позволял себе писать проходные статейки, – необходимо сосредоточиться, нужен соответствующий настрой. Но его не было. Промучившись с полчаса, Фрэнк вернулся в спальню и присел на край постели. Шарлотта спала, разбросав тонкие смуглые руки, словно пыталась обнять всю постель разом. Фрэнк напряженно вглядывался в ее стриженый мальчишеский затылок. Какое-то время спустя она пошевелилась, а потом плавно перевернулась на спину и так же раскидала руки, словно изображая распятие. Ее поза вдруг навела Фрэнка на свежую мысль о «Голгофе» – картине молодого лионского художника, в числе других попавшего в круг его зрения. Он вернулся к работе.

Он не слышал, как Шарлотта встала. Руки, внезапно обвившие его шею, почти напугали его.

– Как ты неслышно подошла… – пробормотал он, не отрывая взгляда от текста на экране.

Шарлотта потерлась щекой о его щеку. Потом взъерошила Фрэнку волосы и стала накручивать их на палец. Он, казалось, не обращал на это никакого внимания.

– Фрэнки… – прошептала Шарлотта прямо ему в ухо.

Он что-то промычал в ответ, а его пальцы продолжали свой бег по клавишам. Тогда она снова стала гладить его волосы и наматывать их на палец. А потом слегка потянула черную прядь… Фрэнк вскрикнул.

– Шарлотта, – сказал он строгим голосом, поводя головой, чтобы освободиться от ее руки, – прекрати.

– Слушаюсь, папочка, – голосом обиженного ребенка откликнулась она и вышла.

Но очень скоро вернулась. На этот раз Фрэнк спиной ощущал, как она почти беззвучно передвигается по комнате. Он легко мог представить себе надутые губки, сведенные брови…

Подойдя к окну, Шарлотта посмотрела на окна соседнего дома, на стайку воробьев, перелетавших с крыши на дерево под окном и обратно. Она тихонько засмеялась, подумав, что этих птиц можно было бы привлечь за нарушение правил уличного движения, – попробовал бы кто-нибудь из пешеходов так скакать с одной стороны улицы на другую! Потом она оглянулась на Фрэнка. Если бы он спросил, чему она смеется, то, конечно же, она бы не ответила – ведь это так глупо! – но… он и не спросит.

Отодвинув стопку книг, сложенных на подоконнике, Шарлотта разместилась рядом и подтянула колени к подбородку. Фрэнк краем глаза заметил ее движение, и то, как она села, напомнило ему что-то, но он не смог поймать мимолетный образ. Шарлотта поерзала, пытаясь найти удобное положение для своего худенького гибкого тельца. А Фрэнк уже сбился с мысли и тщетно пытался нащупать ту нить, что только что вела его к выходу из лабиринта. Шарлотта, без сомнения, делала все, чтобы обратить на себя его внимание. Она вытянула ногу, подняла ее довольно высоко и, растопырив пальцы, взглянула на них снизу вверх прищуренным глазом. Она так выглядела при этом, что Фрэнк с трудом сдержал улыбку, делая вид, что поглощен работой. Правда, он уже не печатал, но по-прежнему не отводил взгляда от компьютера. Затем Шарлотта чуть приспустила свой атласный халатик, обнажив плечо, и стала, словно в раздумье, водить по плечу ноготком… А потом вдруг развернулась лицом к окну и прямо на широком подоконнике встала на четвереньки, выставив Фрэнку свою маленькую попку. Тут уж он не сдержал улыбки: ни о какой работе дальше не могло быть и речи – она добилась своего! Но именно поэтому он решил хотя бы внешне не поддаваться.