Больше, чем любовь - Татьяна Осипцова Страница 21

– Я впервые увидел тебя рядом с ним, и воспринимал это как данность, хотя влюбился с первого взгляда, ты помнишь?

– Да, помню. Когда ты посмотрел мне в глаза, у меня будто ток по позвоночнику пропустили. Что это, предчувствие?

– Наверное. Но ты так и не ответила.

– У меня больше никого не было. Да и с Сашкой мы в последние пару лет редко… трахались.

– Ого, как мы заговорили! – расхохотался Боря. – Я думал, ты назовешь это «динь-динь».

– А со сколькими ты «динь-динь»?

– Ревнуешь?

– Удивительно, но к прошлому – нет. Хотя я жуткая собственница.

– Представь себе, я тоже чувствую, что ты должна принадлежать только мне. А другие женщины… Их было немало. Я же нормальный мужик в самом расцвете сил, прямо как Карлсон, – он улыбнулся. – С некоторыми встречался по несколько раз, но, прошу заметить, никому ничего не обещал.

– Неужели так много женщин, готовых на несерьезные отношения? – поразилась Наташа.

– Ну, во-первых, я им нравился, многим, а может и всем…

– Вот в это я верю, в тебя нельзя не влюбиться!

– Но ты-то сопротивлялась больше пяти лет?

– Дурочка была. Мучила тебя…

– Не говори так. Любовь, даже безответная, приносит человеку такое богатство чувств, что это и есть счастье, просто не всегда это понимаешь.

– Наверное, ты прав. Я в последние годы уже не любила Сашку, я любила тебя, но даже самой себе боялась в этом признаться… Я страдала, но, пожалуй, ты прав. Даже тайная любовь приносит счастье. Ты сердишься на меня за тот твой день рождения?

– Уже не сержусь, – он подтвердил это, поцеловав по очереди пальчики на ее правой руке.

– Ты не закончил о женщинах, мы остановились на том, что многим ты нравился.

– Так или иначе, они оставались довольны, если не мной, то…

– Ты что, им платил?

– Некоторым делал подарки, другим платил.

– Так ты имел дело с проститутками? – она даже представить такого не могла.

– Не только. Но, честно говоря, с ними удобнее. Они не претендуют ни на что, кроме денег. Не нужно заморачиваться с подарками и ухаживаньем.

– Да ты просто мерзкий, циничный тип! – возмущенно воскликнула Наташа.

– Ого, первая ссора, а когда же драка? – рассмеялся Боря.

– Сейчас! – и она набросилась на него с кулачками. Боря играючи перехватил ее руки.

– Придется меня простить. Ведь тогда со мной не было моей любимой, единственной, которая способна меня перевоспитать. Но теперь ты со мной навсегда, правда?

– Не знаю.

– Что значит – не знаю?

– Ты же не делал мне предложения, и к тому же я, на минуточку, пока замужем.

– Разведешься, куда ты от меня денешься! – заверил Боря.

– Как мне помнится, ты был идейным холостяком.

– Времена меняются. Неделя испытательного срока – вполне достаточно. Принимаешь предложение руки и сердца?

– Я подумаю, – лукаво улыбнулась она.

Едва вернувшись в Ленинград, Пахомов предупредил Наташу, что отвезет ее на дачу на несколько дней. Оставив ее собираться, он прошел в кабинет и связался со Свиридовым.

– Андрей, я прилетел. Часиков на десять вечера собери всех. Будем думать, как из этой хреновины выбраться… Нет, на нас, я думаю, не выйдут, мы тут никаким боком. Жалко, товар пропал, джинсу в Грузии ждут. Я и деньги уже получил. А этого придурка выручим, задействуем все связи. Только боюсь, визы ему больше не видать. Придется новые каналы налаживать. Итак, собираемся в десять.

Три дня Наташа прожила на даче с Димкой и мамой. Но даже сын не мог отвлечь ее от мыслей о Боре. Она и не представляла, что будет так сильно тосковать без него.

Он приехал, как и обещал, в воскресенье. Ощутив, как подпрыгнуло от счастья сердце, Наташа кинулась ему на шею.

– Соскучилась? Я тоже, ужасно!

– Борь, я поняла. Я жить без тебя не могу!

– Мне тоже без тебя тяжело…

Подбежавший Димка заставил их разнять объятия.

– Дим, посмотри, что я тебе привез!

На сиденье машины стояла прикрытая сеткой корзинка. Боря достал ее и поставил перед Димкой. На дне клубком свернулся серый щенок.

– Собака… – прошептал мальчишка.

– Твоя собака.

– Моя? А как его зовут?

– Не знаю, ты должен сам придумать.

– Барбос, Тузик? – предложил Димка, знакомый с собаками только по детским книжкам.

– По-моему, не подходит, – покачал головой Боря. – Это овчарка, он вырастет большим.

Щенка выпустили из корзинки. Удивленный неожиданной свободой, он сделал несколько неуверенных шагов и улегся на траве у Димкиных ног. Мальчик присел и с опаской погладил его по голове.

– Какой он мягкий!

– Джульбарс, – придумала Наташа. – Самое овчарочье имя.

– Джульбарс, – повторил Димка, продолжая гладить щенка, – Джульбарс.

Целый день Димка возился со щенком, не отходил от него ни на минуту.

– Ну вот, и как его теперь уговорить вернуться на дачу в садик? – вздохнула Наташина мама, наблюдая за внуком.

– А когда ваш отпуск кончается? – спросил Боря.

– Вообще-то я могу после него на пенсию выходить.

– Мама двадцать лет проработала на производстве рентгеновской аппаратуры, – объяснила Наташа.

– Так выходите на пенсию, и живите здесь с Димкой до осени!

– Соглашайся, мама. Это было бы здорово!

Видя, что Ольга Павловна удивлена таким предложением, Боря добавил:

– Мы с вами не чужие люди, Ольга Павловна. Мы с Наташей скоро поженимся.

– Но… Наташа ведь замужем…

– Они разведутся, вы то, не против?

– Я не против. Боюсь, что перед вами ни одна женщина не устоит, – рассмеялась Ольга Павловна.

Пахомов улыбнулся своей восхитительной улыбкой и спросил:

– Ольга Павловна, можно вас поцеловать? И знайте, я сделаю все, чтобы ваша дочь была счастлива.

К вечеру они вернулись в город.

На следующий день Наташа позвонила мужу на работу и сказала, что нужно поговорить. Они встретились во время обеденного перерыва.

Соловьев оценивающим взглядом окинул ее новое платье, босоножки, сумочку.

– Неплохо выглядишь, загорела. В отпуске была?

– Да, в Дагомысе.

– Дикарем?