Взлом с проникновением - Энни Дайвер Страница 22

Сегодняшнего дня жду как манны небесной. Готов сорваться хоть сейчас, но терпеливо жду, зная, что Ника раньше шести не закончит. Хожу по кабинету туда-сюда, раздражая коллег, но ничего не могу с собой поделать. Жду заветных семнадцати ноль-ноль, чтобы запрыгнуть в машину и рвануть к своей малышке. Соскучился дико. Сомневаюсь, что в первые пять минут после встречи мы уедем с парковки.

Задолбав окончательно ребят, я первым выбегаю из отделения и мчусь за Клубничкой. Она ждет меня на улице и машет рукой, увидев машину. Просто лучшая. Перевалившись через подлокотник, открываю ей дверцу и сразу же заключаю в объятия, горячо целуя. Ника не сопротивляется, видно, тоже скучала, потому что отвечает чуть ли не с большим энтузиазмом.

— Привет, сладкая, — прикрываю глаза и утыкаюсь лбом в ее лоб. Теперь точно хорошо.

— Привет, — совсем тихо. — Я рада, что ты приехал, — с порога признается, и у меня внутренности вышибает. В упор стреляет, не подозревая, как на меня действуют ее слова.

— Согласен. Когда ты рядом, гораздо лучше. Поехали?

До дома добираемся быстро, успев проскочить до пробок. Ника победно улыбается, когда я паркуюсь прямо во дворе, и ведет меня в квартиру. Почти сразу обосновываемся на кухне, принимаясь за готовку. Клубничка командует — я помогаю. Успеваю стащить кусочки овощей, получить нагоняй и поприставать к аппетитной попке в коротких шортах. Нет, эта женщина точно издевается надо мной и испытывает терпение.

Зажимаю ее при любом удобном и не очень случае. Ника сопротивляется, верещит, как настоящая девчонка, и торопливо выбирается из моих рук, чувствуя себя неловко. Мы напоминаем молодую семейную пару: готовим ужин и болтаем ни о чем, иногда я все же улучаю моменты и целую Нику, но она смущенно зажимается или уворачивается, прикрываясь горящей на сковороде едой. И в этот момент я четко осознаю, что хочу проводить так каждые вечера. Что не нужно мне больше никого искать — вот она стоит передо мной вся идеальная. И никуда я ее не отпущу. Знаю, что мы встречаемся не так давно, но иногда многого и не надо, достаточно лишь почувствовать.

Ника мешает мясо в сковородке, я вспоминаю, что нам уже в воскресенье ехать к моим в деревню, представляю, как познакомлю ее с родней, и от этого губы растягиваются в улыбке. Маме Клубничка уже понравилась, даже Дашка во время рыдания на моем плече успела сказать, что я везучий, раз сумел завоевать такую девушку. Как будто я сам этого не знаю. И правда ведь повезло попасть в нужную квартиру, а перед этим напиться до подобной решимости. До сих пор в голове не укладывается, насколько сильно меня тогда замкнуло. Зато сейчас я абсолютно трезв и уверен как никогда.

— Ник, мы можем поговорить? — осторожно поворачиваю ее лицом к себе, обвожу пальцем линию подбородка и улыбаюсь, когда она облизывает губы. — Хочу сделать это до того, как познакомлю с родственниками, — потому что мне не нужно одобрение семьи для следующего шага.

— Да, я тоже хотела тебе кое-что сказать, — кивает, и я не сразу понимаю, что ходы наших мыслей могут отличаться, ровно как и не замечаю напряжения в девушке, списывая все на банальную усталость. Даже сейчас она держится от меня на расстоянии и не позволяет подойти. Подозрительно.

Она тяжело вздыхает, заламывает пальцы и отводит взгляд. Вижу, что волнуется, поэтому думаю, когда предложить: до ее слов или после.

— Вместе? — спрашиваю, вспомнив сценку из глупого фильма, когда влюбленные говорят одновременно, не решив, кто будет первым. Ника согласно кивает, нервно скользит ладонями по волосам и возвращает взгляд ко мне. Собравшись с силами, выдает, оставляя меня в полном недоумении:

— Давай все-таки притормозим.

— Давай жить вместе.

Самая неловкая ситуация в мире. Мы с Лёшей так и стоим посреди кухни, неверяще уставившись друг на друга. Я обдумываю его слова, он — мои. Оба не понимаем, что происходит. Оба шокированы, но не двигаемся. Макаров до сих пор держит мои руки в своих, а мне не хватает смелости первой отстраниться. Только сейчас сказав то, о чем думала всю чертову неделю, на мгновение жалею. Все ведь может так закончиться, он не дослушает, взбесится и уйдет, а я не стану объясняться и звонить ему, потому что не в моих правилах. Всегда заканчивалось, и как бы мне ни хотелось, чтобы все было наоборот, видимо, и тут придется ставить точку.

Сердце наливается тяжестью, а я смаргиваю подступающие слезы. Еще разрыдаться перед Макаровым не хватало.

— Так стоп, — Лёша отмирает первым. — Я чего-то не догоняю. Объясни, — не спрашивает, отдает указание, но я вижу, как в голубых глазах появляются сомнение и… страх. Он действительно не понимает, что происходит, значит, не все потеряно, нужно лишь правильно все объяснить и, возможно…

— Я… — начинаю, почти вырывая руки из его ладоней. Скрещиваю пальцы и давлю большими друг на друга. По спине носятся неприятные мурашки, а тело бьет как в лихорадке. Слишком волнительно, к такому я не была готова. Облизываю пересохшие губы и шумно выдыхаю, — в общем, я очень ревностно отношусь к своей свободе и личному пространству. А тебя в последнее время очень много в моей жизни. Ты мне очень нравишься, но я не привыкла к такому и теперь боюсь.

— Страх — это нормальная эмоция, — холодно откликается Макаров, будто ножом режет мое слабое тельце. — Естественная реакция организма на стресс и жизненные перемены. Ты и экзамены в школе сдавать боялась, но ведь сдала.

— Я просто хочу чувствовать себя свободной, — произношу, не думая о двусмысленности фразы, потому что мне важно совсем другое: кусочек моего мира, в который я буду сбегать, чтобы побыть в одиночестве.

— То есть не хочешь отношений? — только сейчас нахожу смелость посмотреть на Лёшу. Он злится, вижу, как дергается верхняя губа и напрягается тело. Теперь мне некомфортно. Я ведь не это хотела сказать, а совсем другое, но получилось то, что я снова все испортила. Попыток успокоить его прикосновением не предпринимаю, стою и смотрю, как медленно в нем закипает злость, как складываются в общую картину все его выводы. Сама виновата.

— Хочу, — признаюсь. Это честно, я не хочу его обманывать, но вижу недоверие во взгляде напротив. Чувствую, что не верит. Останавливаюсь, сделав крохотный шаг навстречу. Я ведь только что говорила о личном пространстве, но теперь сама хочу оказаться ближе, прижаться всем телом, обнять крепко, чтобы он почувствовал, как бешено бьется сердце в грудной клетке. Но держусь. Из последних сил. — Но еще я хочу свое пространство, где буду только я.

— Так не бывает, Ника, — он не думает ни секунды, прежде чем ответить. Уже все решено. Выводы сделаны, слова сказаны. И обратно не отмотать. — Ты либо со мной и доверяешь мне безоговорочно, либо никак. Это не значит, что я буду тебя контролировать, ты можешь делать что угодно, в пределах разумного, разумеется, — в этом коротком пояснении вижу своего Лёшу, а не чужого взрослого мужчину, которым он сейчас стал. Боже, зачем я вообще начала этот разговор? Мне ведь уже и не хочется свободы, только бы он перестал быть таким чужим.