Забудем прошлое - Фрида Митчелл Страница 22

— Мэгги…

— Все нормально, Арчи, — прошептала она. — Мне кажется, я наконец поняла. Недостаточно только прогнать страх, верно? Нужно еще много чего…

Как она права! Чего она ждала от него? Арчи хотелось бы признаться во всем, открыться, рассказать о себе: на что способен и, главное, на что не способен. Он не мог скрывать, что, если удастся спасти Мэгги от неприятностей, ему придется уехать. Каждый раз после завершения дела ему хотелось немедленно уехать, за исключением одного случая — того, что произошел три года назад. Но и тогда он все равно уехал.

У него в памяти снова прозвучали слова: «Не могли бы мы сегодня сделать вид, будто это должно было случиться?»

— Тебе не нужно притворяться, — сказал он. — Ни со мной, ни с кем-то еще.

— И тебе тоже не нужно, — прозвучало в ответ.

Боюсь, я действительно не смогу притворяться, подумал Арчи.

Рука, покоящаяся на его ладони, задрожала, но Мэгги не отвела своего взгляда от его глаз, и он почувствовал себя слишком открытым и незащищенным.

— Мне кажется, я только сейчас начинаю узнавать тебя, Арчи, — загадочно улыбнулась чему-то Мэгги. — Настоящего. Человека, мужчину, а не агента, который всегда стремительно мчится кого-то спасать.

Арчи грустно улыбнулся в ответ.

— Я чувствую то же самое.

Мэгги стеснительно потупилась.

— А ведь ты мне действительно нравишься, милый.

Арчи показалось, будто в его сердце приоткрыли некую дверцу, запертую давным-давно, настолько давно, что даже его подсознание забыло о ней. Одна часть разума от прикосновения Мэгги готова была издать радостный первобытный крик. Другая побуждала отбросить ее руку, подняться и уйти сейчас же, немедленно, пока дверца не раскрылась шире.

Мэгги призналась, что целовала мужчину только дважды за три года. И мужчиной этим и в первый, и во второй раз был он, Арчи Браун. Он должен отвернуться от нее, но не может найти для этого сил.

Угадав его внутреннюю борьбу, Мэгги положила свою ладонь на руку Арчи. Проведи она по его лицу или коснись бедра, он, может быть, смог бы оттолкнуть ее. Но жест Мэгги был успокаивающим. И Арчи понял, что ошибался, видя эту женщину только слабой и уязвимой. Теперь, глядя на нее, он увидел в ее больших глазах силу, которую не замечал прежде. Уязвимость — это не слабость и не страх, пришло ему в голову. Это настоящая искренность, простодушная честность во всем — в мыслях, в поступках, в глазах.

Теперь он понял. Она предлагала провести ночь вместе не для того чтобы избавиться от страха, а чтобы дать ему возможность узнать настоящую Мэгги, спрятанную сейчас за стеной смятения и непроницаемым барьером обид.

Величие подарка лишило Арчи решимости и отрезвило.

Мэгги, чувствуя желание мужчины, впитывала его, подобно тому, как губка впитывает воду, а растения поглощают солнечные лучи. Глаза Арчи передали ей гораздо больше, чем он сказал. Если бы он коснулся ее сейчас, она, наверное, растаяла бы.

Надеясь на это, Мэгги в то же время молилась, чтобы он не посмел это сделать. Она чувствовала, что ложь, за три года ставшая неотъемлемой частью ее натуры и душившая ее удавкой, куда-то уходит. Лежа на полу около Арчи, державшего ее руку, Мэгги словно очищала свою душу от ужаса, освобождала от страха, ощущая себя совершенно свободной. Если бы она встретила этого человека до того, как познакомилась с Джеком! Как бы она радовалась его чувству юмора, спокойствию и уверенности! И надо же такому случиться, что эта радость пришла в опасное для ее жизни время. Сейчас ей больше, чем когда-либо, надо быть Мэгги-бойцом. Нельзя ни на кого надеяться, и не только из-за того, что Джек снова охотится за ней.

Арчи медленно поднес ее руку к своим губам и поцеловал — нежно и тепло. Мэгги почувствовала, как его поцелуй эхом отозвался в каждой клеточке ее тела. Ей следовало отдернуть руку. Напоминая себе, что она не должна ни на кого полагаться, даже на эту руку честного представителя закона, Мэгги понимала, что это правило куда-то сейчас от нее уплывает.

Арчи, витавший, кажется, в тех же заоблачных, запредельных мирах, что и Мэгги, отпустил ее руку и заговорил:

— Когда я был ребенком, то думал, что взрослые знают ответы на все вопросы. Я считал, что, когда они достигают определенного возраста, все знания вдруг сами собой попадают им в голову. Раз — и все, попали… А потом я стал старше. — Арчи издал горький смешок. — Но со мной не случилось «раз — и все». Долгое время я думал: это оттого, что я вырос в сиротском приюте и не получил какой-то информации, которую получали другие. Понимаешь, о чем я говорю?

Мэгги кивнула, хотя не была уверена, что понимает. Арчи сирота! Вот почему он не знает своих родственников.

— Я думаю, что мы все ошибаемся, стараясь действовать, как зрелые люди. Разве мы не можем остановиться на минуту и снова стать детьми, только более счастливыми? — Вопрос прозвучал требовательно, словно Арчи ждал немедленного ответа от собеседницы.

Мэгги почувствовала себя так, будто с нее живьем сняли кожу. Ведь все, что она знала и любила, пришлось оставить в прошлом. Выскользнув из одной жизни в другую, она упорно старалась построить новую, но уже без маленьких радостей, которые испытывают дети, например, катаясь с крутых горок.

— Это никогда не вернется, — грустно покачала она головой и, заметив пронзительную тоску в глазах Арчи, вдруг сказала: — Я хочу, чтобы мы стали друзьями.

Глаза Арчи тут же потеплели.

— Иметь друзей — великое счастье. Но что ты подразумеваешь под этим словом?

По тому, как он спрашивал, Мэгги поняла, что она и Арчи не слишком отличаются друг от друга. Они словно сделаны из одного материала, обоим досталось мало любви, внимания и слишком много суровых испытаний, которых они вовсе не заслуживали. Для Мэгги было очень важно не опуститься до избитых фраз, до банальных или бесцеремонных заявлений. Она подумала, что немного юмора не повредит.

— «Друзья» — это слово из шести букв, означающее единомышленников, приятелей или сообщников в преступлении.

Что, черт возьми, она говорит?! — подумал Арчи, не уловив юмора. Меньше всего на свете ему хотелось стать для Мэгги другом. Он ведь целовал ее. О боже! Какой мужчина, поцеловав ее, согласится быть просто другом?

— Друзья доверяют друг другу свои тайны, — продолжала Мэгги, — делятся надеждами, мечтами… И я думаю, что друзья должны быть не только в беде, но и в радости. Не только во время дождливых дней, но и в минуты, когда все столь прекрасно и чудесно, что невольно хочется поделиться своим счастьем с кем-то.

Арчи смотрел на нее так, будто только что увидел.

— У меня было не так много счастья в жизни, — заявил он резким тоном, словно обвинял в этом Мэгги.

— У меня тоже, — вздохнула она.

— Но когда все хорошо, — медленно и неуверенно, как бы раздумывая, вымолвил Арчи, — этого не замечаешь. Ты хочешь что-то с кем-то разделить?