Я люблю Вегас - Линдси Келк Страница 22

— Ты не мог бы ее открыть?

— Я не стану вставать из ванны, чтобы тебя впускать.

Я была очень благодарна, что он не стал уточнять причину.

— Прекрасно, я буду говорить отсюда, — предложила я. — Прости, что не сказала тебе о письме. Не ищу оправданий, я должна была сказать тебе сразу, но письмо пришло на следующий день после твоего возвращения, у нас был очень напряженный уик-энд, ты боролся с разницей во времени, и я не хотела подвергать тебя очередному стрессу. Я правда думала, что все улажу сама. И по-прежнему считаю, что могу справиться с проблемой самостоятельно. У меня есть план…

— У тебя всегда есть план, — отозвался он. — Только он часто не срабатывает.

— Неправда! — нахмурилась я, стараясь припомнить сработавший план. Если в голову сразу ничего не пришло, это не значит, что у меня ни разу не было хорошего плана.

— Назови какой-нибудь свой план, не включавший применения насилия либо отъезда из страны, — мстительно заявил он. — Всякий раз ты оказываешься в заднице потому, что не умеешь разговаривать с людьми.

Признаю, он не так уж и ошибался. Последние восемнадцать месяцев прошли в постоянных перелетах и избиениях окружающих. Сперва я врезала мужу лучшей подруги туфлей и сбежала в Нью-Йорк от близких, не удосужившихся открыть мне глаза на измены бывшего. Затем я побывала в ЛА и случайно выяснила секрет невероятно сексуального актера. В тот раз я никого не избила, хотя руки и чесались. А потом была поездка в Париж, где я отхлестала одну девицу по лицу, уехала в Англию поездом, совершила налет на продуктовый отдел «Маркс энд Спенсер» и поехала назад в Париж, где устроила яростный скандал с другой фурией прямо на фестивальной сцене в прямом эфире. Момент запомнился миллионам зрителей. О, и последняя импровизация с Сисси. Но если кто и заслуживал взбучки, так это она. Пусть мои планы составлены не лучшим образом, но на этот раз у меня реальный, жизнеспособный план действий. В настоящей записной книжке! Как он может не сработать?

— Вот, я сейчас с тобой говорю.

— Неплохая отмазка.

— Если я пообещаю впредь обсуждать с тобой все важные решения: выезд из страны, чье-нибудь избиение, покупку новых туфель или обливание коктейлем, — ты откроешь дверь? — спросила я.

Наступила тишина, нарушаемая подозрительными всплесками.

— Дверь открыта, — спустя некоторое время ответил Алекс. — Я солгал, что запер.

— Чудила, — пробормотала я, толкая дверь, на четвереньках подползая к ванне и прислоняясь к ее теплому боку. Алекс выглядел роскошно — в пузырьках пены до подбородка, с мокрыми волосами, сердитым выражением лица и пивом в руке. На него было невозможно сердиться или дуться. Безумно трудно сохранять виноватый вид, когда а) неудержимо хочется рассмеяться и б) обладатель упомянутой жалобной мины избегает на тебя смотреть.

— Классная ванна, — восхитилась я, сдувая с ладони в воздух тучу пузырьков.

— Да. — Алекс поправил свое пенное одеяло, добившись полного и плотного прикрытия. — Спасибо.

— Очень мужественно.

— Отвали.

— Как ты галантен.

Мгновение мы сидели в не очень комфортном молчании. Алекс пил пиво, я пристроила подбородок на край ванны. Я бы подождала дольше, но на полу в ванной сидеть не очень-то приятно, да и пена таяла на глазах. У меня было ощущение, что я с трудом смогу продолжить серьезный разговор, когда весь товар станет виден лицом.

— Ты на меня очень сердишься?

— Да, — ответил Алекс, убирая с лица мокрые волосы. — Очень. Но я зол на себя, что не сдержался. Я не должен был повышать голос. Слушай, что нужно, чтобы ты начала мне все рассказывать?

Я пожала плечами и смахнула капельку воды с его лба, прежде чем она скатилась ему в глаз.

— У меня никаких тайн не осталось, — сказала я тихо. — Обещаю, это не повторится. Я буду тебе все рассказывать. Озвучивать каждую мысль. Тебе еще надоест слушать, будешь искать у меня кнопку паузы.

Теплый и мокрый, он взял меня за руку и слегка сжал.

— Я не шучу, — сказал он, серьезно глядя на меня. — Знаю, ты занимаешься этой проблемой. И Дженни тоже, я прав?

Я кивнула.

— Мы с тобой знаем, Дженни всегда добивается своего. Но мне надо знать о таких вещах. Это важно, Энджел. Каково мне, по-твоему, от осознания, что тебя могут выкинуть из страны? Мне ты ничего не говоришь, зато в курсе все твои подруги.

— Не очень? — предположила я.

— Не очень, — подтвердил он. — Ты моя девушка, мы вместе живем. Такие вопросы мы должны решать вместе.

— Знаю. — Я пыталась не всхлипнуть, но это было трудно. — Просто за последний год я привыкла решать проблемы сама и плохо умею просить мужчин о помощи. И я правда не хотела тебя волновать.

— Я не просто мужчина, — напомнил он. — Я твой мужчина. Я хочу помочь. Я хочу волноваться. Я волнуюсь, что ты сломаешь себе шею в каких-нибудь дурацких туфлях. Боюсь, что ты подавишься коркой пиццы, потому что слишком быстро ешь. Боюсь, что ты умрешь от переохлаждения, потому что не носишь нормального зимнего пальто. А сейчас у меня появился реальный повод для волнений.

Я была тронута. Слегка задета, но очень тронута. Я хотела сказать, что тоже волнуюсь за него. Правда, мои волнения связаны с какой-нибудь роскошной тощей блондинкой, которая украдет его среди ночи. А это не так трогательно, как его милые страхи, не правда ли? Мне и «Космо» перечитывать не надо (в третий раз), чтобы знать, что неистовая паранойя и беспочвенная ревность не самые привлекательные женские качества.

— В зимнем пальто я выгляжу как эмблема шин «Мишлен», — защитилась я, в свою очередь, нежно сжав его руку.

— Потому что на улице минус десять, идиотка. — Недовольство на лице Алекса против воли сменилось улыбкой, он привстал и легко поцеловал меня в губы. — Теперь иди, чтобы я спокойно принял ванну и занялся делом, прежде чем сам выброшу тебя из страны.

— Девчонка! — Я выхватила бутылку пива у него из руки, вскочила и выбежала из ванной. — Может, тебе еще и свечки зажечь?

— А у нас нет ни одной! — крикнул он уже через дверь.

Стоя с оставшимся в бутылке теплым пивом, я смотрела на собственноручно возведенную гору хлама в гостиной. Я пережила нашу первую ссору с криками; стало быть, рабочую визу получу без труда. Если Вегас меня не доконает.

Рано утром в четверг я поцеловала на прощание Алекса и выскочила за дверь, где меня поджидал блестящий черный таункар, равнодушный к обжигающему холоду.

У меня выдалась прекрасная неделя. После мотивационного скандальчика я за полчаса составила десятки предложений редакторам нью-йоркских изданий, предлагая себя как бесценный клад, если их интересует жизнь Нью-Йорка. Я — отличный выбор, рекламировала я. Я знаю нью-йоркский культурный андеграунд, голливудских знаменитостей, отлично разбираюсь в моде и живу в хипстерской среде. В США нет лучшего корреспондента, чем Энджел Кларк. Ну и что, если я несколько пристрастна? От частого повторения все, что угодно — хорошее или плохое, — начинает казаться правдой, и у меня действительно отлегло от сердца. Краткий звонок юристу Лоуренсу подтвердил, что медиавиза у меня в кармане, если я заключу контракт с известной медиакомпанией. После всех скандалов с прослушиванием телефонов многим газетам и журналам наверняка срочно нужны талантливые, честные, амбициозные молодые корреспонденты с неподмоченной репутацией, которые просто счастливы раскрывать секреты знаменитостей и получать за это деньги. Справедливое жалованье за честную дневную работу. Это даже хорошо, что у меня не сложилось с твиттером и я не дорвалась до автоответчика Хью Гранта.