В поисках эльфа - Кара Колтер Страница 22

— Убирайся! — закричала она.

Как он смел вмешиваться в дела ее семьи? Как он смел копаться в ее душе, когда она еще не была готова для этого? Насколько проще было накричать на него, а не разбираться в правоте его слов.

К сожалению, Майкл не выглядел обиженным. Казалось, он был рад уйти.

— Мне жаль тебя, — сказал он и ушел, тихо закрыв за собой дверь.

Вечер закончился совсем не так, как этого ожидала Кирстен. В конце концов, она не выдержала и расплакалась. Она чувствовала себя разбитой, обиженной и беспомощной. Мужчина, который все потерял, испытывал к ней чувство жалости.

Но сквозь бурю эмоций Кирстен поняла правду. Майкл прав. Кирстен потеряла больше, чем он, так как она потеряла веру в любовь.

Она выбрала жизнь без любви. Безопасную, спокойную, но безрадостную и мрачную. Она не жила, а существовала. Чтобы быть достойной Майкла, она должна найти в себе силы открыться любви.

— Я не готова, — сказала она себе вслух. Но тихий голос внутри шептал обратное.

Девять дней до Рождества…

На следующее утро Майкл, погруженный и мысли о вчерашнем разговоре с Кирстен, припарковался за углом здания, где располагалось Секретное общество Санты. Агент по недвижимости еще не приехал, поэтому у Майкла оставалось время для размышления.

Вчера был невероятный день. Сначала сказочная вечеринка, а потом немыслимая ссора. Хотя сейчас Майкл сожалел о том, что не заставил Кирстен выбросить все эти фигурки.

Когда ссорились его родители, воздух был наполнен их страстью. Несколько дней они злились друг на друга, а потом отец покупал цветы и молил о прощении. Затем они ходили влюбленные друг в друга еще больше, чем раньше. Люди не советуют ругаться перед детьми. Но Майкл не был с этим согласен. Дети должны знать, что люди ссорятся, но что каждая ссора должна чему-то учить и что ее можно пережить. Отношения без конфликтов невозможны.

Майкл взглянул на часы. Заглянуть к Кирстен до прихода агента?

Он вышел из машины, перешел улицу и нашел Кирстен в ее кабинете. Она швырнула свой любимый каталог в ящик стола и посмотрела на него. Ее глаза были подозрительно красными.

— Да? — сказала она.

— Ты в порядке? — спросил Майкл.

— Конечно. Все отлично. Почему я должна быть не в порядке?

Майкл чувствовал, что сейчас настал тот момент, когда он должен нагнуться и поцеловать ее. Но ему придется бить терпеливым. Это книжная девочка, и с ней нужно быть помягче.

— Я сегодня не приехал утром, так как у меня было важное дело.

— Дело? — Кирстен сделала вид, что удивилась.

— Это не потому, что ты выгнала меня. От меня не так легко избавиться.

— Правда? — прошептала она. А затем быстро добавила: — Хорошо. Спасибо, что дал мне знать. Пока.

— Я не прощаюсь. — Майкл старался быть с ней терпеливым.

— Я не ранена, — с гордостью произнесла Кирстен. — И не нуждаюсь в твоей жалости.

Ах, да! Его прощальные слова вчера вечером. Кирстен отвела взгляд. Майкл мог с точностью сказать, что она смотрела на ящик, в котором лежал каталог.

Майкл вздохнул. Она была женщиной со сложным характером. Почему из всех женщин на земле его сердце выбрало именно Кирстен? Потому что у нее сложный характер. Потому что она незабываема. Несмотря на рану в сердце, она пыталась сделать мир вокруг себя лучше.

Она была необычная, единственная в своем роде.

— Послушай, Кирстен…

Она посмотрела на него отстраненным взглядом. Вот в чем была проблема. Майкл никогда не сможет найти подходящих слов, чтобы убедить ее. Он не был настолько умен и начитан. Он построил свою жизнь руками, а не головой. Ему тяжело сделать так, чтобы она безоговорочно поверила. После всего случившегося Майкл тщательно выбирал слова.

— Тяжело чувствовать жалость к тому, кого хочешь задушить, — сказал он и подошел к ней.

Кирстен инстинктивно прижала руку к горлу. Неужели она правда думала, что он собирается ее задушить? Майкл воспользовался тем, что она защитила другую часть тела, и захватил ее губы своими.

Этим поцелуем он хотел избавить Кирстен от обиды, наказать ее за упрямство. Но вместо страстного и требовательного поцелуя получился ласковый и нежный. Этот поцелуй словно говорил: «Поверь мне, доверься мне».

И ее ответ, хотела она этого или нет, говорил, что она, по крайней мере, попытается.

— Мне пора идти, — сказал он и отошел.

Кирстен кивнула.

— Кстати, — добавил Майкл. — Я тебе не говорил, что все обдумал? Я теперь доступен.

— Замечательно. Размещу об этом объявление в газете, как только смогу.

Желание задушить эту женщину вернулось.

Если бы у Майкла было время, то он, не задумываясь, вытащил бы Кирстен из этого офиса. Но сегодня у него была более важная миссия.

Он собирался дать Кирстен то, о чем она мечтала, но была уверена, что не получит. Он собирался убедить ее в том, что хорошее может зародиться из плохого и причина тому — любовь.

Майкл подошел к заброшенному зданию, где его уже ждал старый друг — агент по недвижимости.

— Ненавижу, когда у тебя на лице появляется это выражение, — сказал Эд. — Оно означает, что в деле замешана женщина.

— И очень непростая женщина, — согласился Майкл.

— Ты никогда не искал легких путей.

— Ты говоришь прямо как моя мама.

Они зашли в здание, открыв дверь ключом, который был у Эда.

Внутри все было покрыто пылью. Пол и стены в грязи, повсюду валялись какие-то доски.

— Из этого должен получиться большой читальный зал, — сказал Майкл.

— Чего? — не понял Эд.

— Дети будут сюда приходить и читать.

— Им это понравится, особенно если они любят играть в войну с крысами.

— Боже, почему меня окружают такие сложные люди? — вздохнул Майкл. — Мы здесь все отремонтируем. Новые полы, краска, освещение. Я собираюсь вот здесь установить камин, а вот тут устроить кухню.

Майкл требовал рождественского чуда, и он знал это. Но он готов был пойти на все, чтобы вернуть Кирстен ее сердце.

— Открытие должно состояться в Рождество, — твердо заявил он.

На мгновение Майкл представил эту комнату другой: с детьми, лежащими на подушках, жующими яблоки и перелистывающими страницы книг.

Майкл был готов подарить Кирстен любой подарок. Будет ли это отремонтированное здание, бриллиантовые серьги или рыцарь в сияющих доспехах. Но самый главный подарок, который он хотел подарить, был лишь один.