Аромат роз - Изобель Чейс Страница 22

Занавеска отодвинулась, и Викки увидела хорошенькое личико Теклы.

— Вы слышали, какой был дождь? — тихо спросила девочка. Глаза у нее были круглые, как блюдца.

— Тебе давно уже пора спать! — улыбнулась Викки.

Девочка поморщилась:

— Да как же я могу спать, когда во дворе играют джинны?

— Это всего лишь старый железный поднос, дорогая, — успокоила ее Викки.

— А не джинн?

— Не джинн, не черт и не маленькие волшебники.

— Я никогда не слышала про маленьких волшебников, — удивилась Текла. — Какие они? Они страшные, как черти?

— Да нет же, совсем наоборот. — Викки стала рассказывать девочке об эльфах и феях, о которых сама слышала в детстве. Этот рассказ, прерываемый кучей вопросов, длился, пока она раздевалась и стелила постель. Потом Викки пошла в ванную, а когда вернулась, Текла уже спала. Дети в любой стране остаются детьми, подумала она со вздохом, забралась в постель и погасила свет.

Криспин, скрестив ноги, сидел на коробке из-под апельсинов и проверял счета, покусывая кончик карандаша и что-то бормоча.

— Ты не слишком ли увлеклась? — наконец поднял он голову.

Викки перестала пересчитывать флаконы и повернулась к нему.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она с невинным видом, хотя прекрасно понимала, что он прав. Она слишком много времени уделяла семье Умм-Яхьи.

— И не жди от них особой благодарности, — продолжал Криспин. — Ты для них иностранка и таковой останешься.

— Вот еще! — обиделась Викки. — Ну и что, что иностранка. В конце концов, я живу в их доме.

— Тем хуже! — стоял на своем Криспин. — Мне кажется, тебе нужно переехать ко мне в отель. Там не особенно комфортабельно, но зато ты будешь чувствовать себя независимой.

— От Адама, ты имеешь в виду? — спросила Викки дерзко.

— Вот именно, — подтвердил Криспин.

Викки вернулась к своим флаконам, добавив еще колонку цифр к уже проверенным счетам Криспина. Ей нужны были скрепки, и она пару минут искала их в некрасивом ящике. Криспин, не обращая внимания на ее поиски, по-прежнему покусывал карандаш.

— Впрочем, возможно, ты и не хочешь быть независимой от Адама, — опять оторвался он от работы.

Викки взглянула на него с яростью.

— Я не собираюсь спорить с тобой. Мне Адам очень нравится, только и всего. К тому же, если хочешь знать, он увлечен Мириам…

— Сестрой Умм-Яхьи?

— Да. Она просто красавица, и он это знает.

— Это все, конечно, не мое дело, но вчера он тоже был с вами?

Викки уныло кивнула:

— Он подобрал нас на автобусной остановке.

— И тебе это не кажется странным? Посмотри, как ведет себя этот человек. Вспомни, как он нас встретил. Почему он сразу же пристроил тебя в эту семью?

— Да просто он добрый человек, — защищалась Викки. — К тому же мы его соотечественники. Это, по-твоему, ничего не значит?

— Не слишком-то, — отрезал Криспин. — По мне, так он скорее араб. Посмотри хотя бы на его одежду…

— Он ее носит, когда жарко. А теперь погода переменилась, и, я думаю, он опять оденется по-европейски.

Криспин бросил на Викки презрительный взгляд:

— Прости, но если ты и в самом деле так думаешь, ты просто глупа. Я пытаюсь тебе объяснить, что он вовсе не такой, как мы. Он здесь очень давно, поэтому и мыслит соответственно. Пари держу, он будет считать нормальным, что ты умираешь от голода, пока он обедает.

Викки фыркнула и сделала вид, что занята своей работой.

— Это просто такой обычай, — сказала она.

— Ну и что?

— А то, что Адам просто следует ему, раз живет в этой стране. Да и я тоже.

— Нет, ты серьезно? — изумился Криспин. — Потом ты начнешь мне внушать, что, живя тут, наденешь чадру, и прочую чушь?..

Викки тоже нашла себе коробку из-под апельсинов и уселась рядом с ним.

— Не исключено, — не сдавалась Викки. — Все это, может быть, не так плохо, как кажется. Несмотря ни на что, женщины здесь играют большую роль в семье. Может быть, большую, чем у нас дома.

— Да ну? — ехидно усмехнулся Криспин.

— Представь себе, — серьезно ответила Викки. — Видишь ли, их дом — это их крепость. Большинство мужчин при желании развлечься идут с друзьями в кофейни и тому подобные заведения. А женщинам приходится развлекаться в основном дома.

— И это облекает их особой властью?

— Ну не совсем. Но тут они сами себе хозяева. Я имею в виду женщин, похожих на Мириам, которые слишком эмансипированы, чтобы довольствоваться традиционно женской ролью, но недостаточно эмансипированы для чего-то другого. Потому Мириам мечется, бедняжка, и вряд ли что-то в итоге получит.

— За исключением прекрасного Адама, — вставил Криспин.

Викки покраснела:

— Она его еще не заполучила, не так ли?

— Ага, значит, ты все-таки считаешь Мириам своей соперницей, — торжествовал Криспин.

Викки потрясла головой, словно шокированная самой такой мыслью.

— Конечно нет! — пылко вскричала она. — Кто я, по-твоему?

— Сумасшедшая, не осознающая, что творит, — ответил Криспин со смехом. — Похоже, пора за тебя взяться. Почему бы мне не повести тебя вечером пообедать и не показать тебе, где я живу?

— Ладно, — согласилась Викки.

— И мы ни разу не упомянем Адама?

— Пока ты этого не захочешь, — кивнула она.

— Ловлю на слове, радость моя, — усмехнулся Криспин. — Не скрепить ли наш договор поцелуем?

Она уклонилась, но недостаточно быстро. Криспин смеялся, хотя глаза его оставались серьезными. Слишком серьезными, подумала Викки. Прежде он никогда не вел себя подобным образом, и уж тем более никогда не интересовался ее личной жизнью.

Его губы очень мягко коснулись ее, а руки обвились вокруг талии, и, несмотря на попытки Викки освободиться, Криспин поцеловал ее еще раз.

— Ну что, страшно? — вопросил он. — Или, может быть, неприятно? Держу пари, ты бы не сопротивлялась, будь на моем месте Адам.

— Не твое дело! — Викки уже стала сердиться.

— А я его делаю своим. Ты же в него влюблена, скажи?

Викки покачала головой, ругая себя за то, что играет с огнем.

— Хватит дурака валять! — огрызнулась она. Криспин рассмеялся.

— Дурака? — повторил он. — Полагаешь, дурак — это я? Думаешь, что со мной? Для тебя, может быть, все бирюльки, а что у меня на душе, никого и не интересует, — с горечью подытожил он.