Парижский поцелуй - Барбара Картленд Страница 22

— Но вы могли прийти к нам пораньше, — надулась Мэди. — А то мы лежали здесь, думая, что еще ночь.

— А теперь вставайте, — бодро произнесла Шина. — Давайте подумаем, чем бы интересным нам заняться, пока сияет солнце.

— А уроков не будет? — с надеждой спросил Педро.

— Очень мало, — пообещала Шина. — Может быть, позанимаемся на прогулке.

— Здорово! — закричали дети.

Шина придумала для них игру. Она указывала объект на улице, и они должны были назвать его по-английски. Так и она сама узнала большое количество неизвестных ей ранее слов, потому что, ошибаясь в английском, дети прекрасно знали французский, испанский и марипозанский.

— Мы учим Лои испанскому, — объявила Мэди за обедом.

Шина попыталась угомонить девочку, поскольку все посмотрели на нее. Мадам Пелейо поджала губы, увидев ее новый костюм, в то время как Анри де Кормель смотрел на Шину с восхищением, и только Люсьен Мансфильд сохранял спокойствие и оставался серьезным.

— Ешь, Мэди, — сделала замечание своей воспитаннице Шина. — Не разговаривай во время еды.

— Я надеялась, что дети изучают английский язык, миссис Лоусон, — с неприязнью сказала мадам Пелейо. — Вчера утром я попросила Педро прочесть два или три простых слова, но он не смог.

— Они были очень трудные, мама, — стал оправдываться Педро.

— А я их знала, не так ли? — спросила Мэди.

— Как и любая девочка в твоем возрасте, — ответила мадам Пелейо.

— Мы сами должны говорить с ними по-английски, — вмешался Анри Кормель.

— Я думаю, что это должна делать миссис Лоусон, — заявила мадам Пелейо.

Невозмутимый виконт отвесил сестре небольшой поклон:

— Прекрасно парируете, моя дорогая.

Она улыбнулась с раздражением. Но даже в раздраженном состоянии она выглядела настолько красивой, что Шина не могла оторвать от нее глаз, забыв о детях.

Она прекрасно понимала, что эти семейные обеды станут для нее испытанием. Однако, когда пришел посол, рассыпаясь в извинениях за опоздание, атмосфера изменилась. Ивонна Пелейо была моложе его лет на тридцать, и, по всей вероятности, он временами подавлял ее, но она уважала мужа, восхищалась им и, будучи француженкой, не скрывала своих чувств. А ему было лестно ее внимание. Ивонна не скрывала своей радости всякий раз, когда он появлялся.

— Как вы поздно, мой дорогой, — сказала она. — Я уже начала волноваться.

— Дела, дела… Разве дипломатия — это не работа? — ответил посол.

— Повар приготовит вам свежий омлет, — улыбнулась мадам Пелейо. — Анри, пожалуйста, налейте Карлосу бокал хереса — вы знаете, из той бутылки, специально предназначенной для него.

Виконт встал и принес графин из буфета.

— Вам понравится это вино, Карлос, — сказал он шурину. — Оно дает необычайный прилив энергии!

— Это как раз то, что мне сейчас нужно, — ответил посол. Он взял бокал и отпил глоток вина, а потом обратился к Люсьену Мансфильду: — Я думал, что никогда не избавлюсь от них. Они говорили и говорили, прежде чем обратились ко мне за подписью.

— Надеюсь, вы не подписали, месье.

— Нет, я сказал, что мне нужно время, чтобы подробно с этим ознакомиться!

— Они оставили вам контракт?

— Да, он на моем столе. Мы будем обсуждать его вечером. Я должен встретиться с испанским послом сразу же после обеда.

— Зачем вам спешить? — сказал Люсьен Мансфильд. — Не подписывайте сразу, протяните, насколько это возможно.

— Конечно, но они торопят меня, — засмеялся посол.

Шина слушала, почувствовав, как заколотилось ее сердце. Так вот о каком контракте говорил голос по телефону. Вот что она должна изучить. Она сразу же решила, что не будет делать этого. Даже если это вопрос жизни и смерти для дяди Патрика, она не станет больше разговаривать по телефону с человеком, который угрожал и издевался над ней.

— Если вам не нужен Люсьен сегодня, — обратилась мадам Пелейо к мужу, — я могу просить его сопровождать меня на прием в посольство Аргентины? Вы знаете, как я не люблю быть одна на таких официальных приемах.

— Конечно, моя дорогая. Ведь я же не смогу сопровождать вас.

— Да, знаю, — надулась мадам Пелейо. — Но я так хочу, чтобы вы пошли со мной.

— Моя дорогая, я готов для вас на все. Но я не могу отказаться от встречи с испанским послом. Он и так уже недоволен, что я не оказываю ему должного внимания, и, если меня не будет на его совещании сегодня, я окажусь в его черных списках навсегда.

— Бедный мой, конечно, раз так, я пойду с Люсьеном.

— А со мной никто не хочет никуда пойти? — с притворной жалобностью спросил Анри де Кормель.

— Мы хотим, дядя Анри! — закричала Мэди.

— Нет, вы с ним никуда не пойдете, — резко сказала мадам Пелейо. — Я думаю, Анри, вы сумеете сами распорядиться своим свободным временем.

— А я так не думаю, — лениво ответил виконт и вызывающе взглянул на сестру.

— Тогда я запрещаю, — отрезала мадам Пелейо.

Она неприязненно посмотрела на Шину, когда дети пообедав, выходили из комнаты. Шина уложила их, вышла из спальни и направилась к мадам Пелейо. Та ждала ее.

Супруга посла казалась еще красивее, чем обычно. Однако Шину впервые не смутил ее вид, так как в своем новом костюме и с новой прической она тоже хорошо выглядела.

— Я не смогла принять вас утром, так как поздно встала, — сказала мадам Пелейо. — Теперь у меня есть несколько секунд, и, мне кажется, вы должны объяснить мне, почему вы так внешне преобразились.

— Я абсолютно все могу объяснить, мадам, — ответила Шина. — Хотя мой рассказ может показаться вам немного фантастичным.

— Фантастичным! — Мадам Пелейо повысила голос. — Это чрезвычайно фантастично. Вы приехали сюда скромной простушкой и вдруг за один день оказались одеты по последней моде. Этот костюм, если не ошибаюсь, от Диора. Вы бы не смогли его купить на свои деньги.

— Да, я знаю… — начала Шина.

Но мадам Пелейо не дала ей говорить:

— Я поверила в вашу добропорядочность, потому что за вас поручилась графиня де Бофлер. У меня уже были неприятности с молоденькими гувернантками. Они приезжали в Париж и теряли голову. Если это подарил вам мужчина…

— Конечно нет! — сердито прервала ее Шина. — Если бы вы были так любезны, чтобы выслушать меня, я бы все объяснила.

Ее рассердило, что супруга посла могла хоть на мгновение заподозрить ее в такой безнравственности. Конечно, столь быстрое преображение требовало объяснений. Но гордая, как все О’Донованы, Шина не смогла снести подобных оскорблений. Кровь прилила к ее лицу, глаза вспыхнули, и она рассказала мадам Пелейо историю о возвращении бумажника и о том, как отблагодарила ее Фифи Фонтес.