Уроки любви - Барбара Картленд Страница 22

— Она чувствует... себя... очень хорошо,— наконец выдавила из себя Элин.

— Ей, наверное, очень уютно в своей кроватке!— воскликнула леди Уонтадж.— Валериус, твоя дочь просто прелесть!

Она повернулась к герцогу и устремила на него проникновенный взгляд своих фарфоровых глаз. Мерайза догадалась, что гостья пытается показать, как она заботится о девочке.

Но герцог не взглянул на леди Уонтадж.

— Ты уже получила свой подарок, Элин,— заявил он,— и можешь идти наверх. Если кто-нибудь еще захочет тебя увидеть, мисс Миттон проводит тебя к нам.

— Уверена, что всем захочется поздороваться с твоей дочкой. Валериус,— с легким смешком, хотя не было никакого повода для смеха, произнесла леди Уонтадж.

Элин не отрываясь смотрела на гостью, и Мерайза догадалась, что девочка замышляет что-то недоброе.

— Подойди и поцелуй меня на прощание, малышка,— прощебетала леди Уонтадж.— И сразу же поднимайся наверх, как сказал твой папа. Ты всегда должна делать так, как он говорит.— И опять она хихикнула.

Кто-то когда-то заметил, что ее смех подобен трели колокольчика. Леди Уонтадж никогда не забывала об этом, но сейчас ее смех прозвучал глупо.

Элин порылась в сумочке, висевшей у нее на руке.

— А у меня тоже есть... для вас подарок,— медленно произнесла она.

— Как это мило с твоей стороны! Я буду бережно хранить его,— самодовольно улыбнулась леди Уонтадж.

Элин протянула к ней сжатую в кулачок руку. Мерайза недоумевала, что за подарок приготовила девочка. О каждой секундой в ней росла тревога.

Когда леди Уонтадж протянула раскрытые ладони, Элин разжала пальцы. Что-то маленькое и коричневое на мгновение замерло на ладони гостьи, потом спрыгнуло ей на колени.

Тишину разорвал вопль — вопль неподдельного ужаса. Леди Уонтадж вцепилась в герцога и истерически заверещала:

— Убери ее! Убери ее! Я не могу ее видеть!

Мерайза бросилась к Элин, которая хохотала над гостьей.

— О Боже! Где она? Я боюсь мышей! Спаси меня, Валериус!

Герцог высвободился из цепких пальцев леди Уонтадж.

— Марш в свою комнату, Элин! — приказал он.— Мне стыдно за тебя! — Он посмотрел на Мерайзу, которая склонилась над девочкой.— Это все результат вашего новомодного воспитания, мисс Миттон,— ледяным тоном произнес он.— Как я вижу, оно не принесло успеха.

Мерайза поспешно вывела Элин из комнаты. Даже на лестнице были слышны вопли и всхлипывания леди Уонтадж.

— Где ты взяла мышь? — спросила Мерайза, когда они вошли в классную.

— В своей спальне,— ответила Элин.— Няня поставила мышеловку, потому что я сказала ей, что за стенкой скребется мышка. Она не любит те мышеловки, которые убивают, поэтому поставила клетку. Когда мышка попадает в эту клетку, ее топят в ведре на кухне.

— Ну что я могу сказать тебе, Элин? — вздохнула Мерайза.— Тебе и без меня известно, что ты поступила ужасно.

— Я сделала ей подарок, как и она мне,— заявила Элин.

— Ты знала, что она боится мышей? — спустя некоторое время спросила Мерайза.

— Да. В прошлый приезд одна из ее горничных рассказывала няне, как хозяйка боится мышей.

— Значит, твой поступок можно назвать жестоким,— твердо произнесла Мерайза.— У многих людей есть свои страхи. Ты знала, что мисс Грейвс боится змей, ты знала, что леди Уонтадж трясется от ужаса при виде мыши. А чего же боишься ты, Элин?

— Вы не запрете меня в темном чулане, мисс Миттон? — после продолжительной паузы прошептала девочке.

— Зачем же мне так делать? — удивилась Мерайза.

— Так делала мисс Томпсон. Я тогда долго кричала, и няня сказала мисс Томпсон, что, если она еще раз запрет меня в чулане, ей придется посылать за доктором.

— Полагаю, ты не забыла, какой ужас охватил тебя там, в чулане,— заметила Мерайза.— Теперь ты можешь представить, что испытывают другие.

— Я никогда не буду пугать вас, мисс Миттон,— пообещала девочка.— Я люблю вас.

— Разве дело в этом? — возразила Мерайза.— Жестоко вообще пугать людей. Как ты думаешь, какое наказание ты заслужила?

— Я могу выбрать? — изумилась Элин.

— Можешь вносить предложения,— ответила Мерайза.— Только это должно быть настоящим наказанием.

— Наверное, я бы очень расстроилась, если бы вы перестали рассказывать мне ваши интересные истории,— печально проговорила девочка.

— Итак,— заключила Мерайза,— ты лишена историй на два дня. Я считаю, что тебе следует немедленно отправиться спать. Уверена, после того что произошло, твой папа не захочет, чтобы ты сегодня спускалась вниз.

— Вы думаете, он сильно рассердился на меня? — спросила Элин.

— Не только на тебя, но и на меня. Ты очень осложнила нам жизнь, Элин. Из-за твоей выходки он сочтет мои методы воспитания неверными, и теперь, боюсь, мы будем лишены возможности заниматься тем, чем мы занимались в последнее время.

— Вы хотите сказать, что он запретит мне... учиться стрелять, кататься верхом... брать книги из библиотеки?

— Вполне возможно,— ответила Мерайза.

— О мисс Миттон, мне так жаль! Я не хотела рассердить папу. Просто я знала, что леди Уонтадж будет визжать, когда увидит мышь, и надеялась, что папа сразу поймет, как она глупа. Она крутится вокруг меня, чтобы предстать перед папой в выгодном свете. На самом деле она не любит меня.— Мерайза едва сдержала улыбку. Да, трудно ввести в заблуждение такого умного ребенка, как Элин. Девушка и сама чувствовала, что леди Уонтадж просто хочет произвести впечатление на герцога. Однако она не имела права высказывать свое мнение вслух.— Простите меня, прошу вас, мисс Миттон,— упрашивала Элин.

Впервые за все время Мерайза увидела на глазах девочки слезы. Это были слезы раскаяния, а не ожесточения. Поддавшись порыву, девушка опустилась перед Элин на колени и обвила руками ее хрупкое тельце.

— Не плач, дорогая моя,— взмолилась она.— Ты поступила очень плохо, но теперь нам надо сделать так, чтобы папа забыл о твоем ужасном поведении.

Элин обняла Мерайзу за шею.

— Я люблю вас, мисс Миттон,— прошептала она.— Дайте мне слово, что не уедете и не оставите меня из-за моего плохого поведения.

— Я не уеду из-за твоего плохого поведения,— пообещала Мерайза.— Если я когда-нибудь уеду, то совсем по другой причине.

— Честное слово? — настаивала девочка.

— Честное слово,— ответила Мерайза.

Она поняла, что, несмотря на свою твердую решимость не открывать свое сердце ни для каких эмоций, полюбила эту девочку, которая сейчас стояла прижавшись к ней. Впервые в ее душе зажглась любовь, способная сокрушить все препятствия ради счастья этого ребенка.