Навсегда разделенные - Тейлор Дженкинс Рейд Страница 22

Анна уезжает к себе домой, чтобы выгулять собаку. Следовало бы предложить ей привезти своего дога сюда, но мне кажется, что подруге необходимо несколько часов в день проводить вдали от меня, вдали от всего этого. Тут ведь ничего не меняется. Я не меняюсь. Когда она возвращается, я сижу на том же самом месте, где она оставила меня. Анна спрашивает, ела ли я. Ей не нравится выражение моего лица.

— Не дури, Элси. Тебе нужно что-нибудь поесть. Я больше не буду с этим шутить. — Она открывает холодильник. — Будешь блинчики? Яйца? У тебя даже бекон есть. — Анна распаковывает бекон и нюхает его. Судя по ее лицу, он протух. — Забудем о нем. Хотя… я могу за ним сходить! Ты будешь бекон?

— Нет, — отвечаю я. — Нет, пожалуйста, не уходи от меня для того, чтобы купить бекон.

Раздается звонок в дверь, такой громкий и звонкий, что я чуть из собственной кожи не выпрыгиваю. Повернувшись, я просто смотрю на дверь, и Анне приходится открыть ее самой.

Это чертов разносчик цветов.

— Элси Портер? — спрашивает он, стоя за сетчатой дверью.

— Можешь сказать ему, что здесь нет никого с такой фамилией, — говорю я Анне.

Проигнорировав меня, подруга впускает разносчика.

— Спасибо, — благодарит она его.

Он отдает ей огромный белый букет и уходит. Анна закрывает дверь и кладет букет на стол.

— Восхитительные цветы. Хочешь знать, от кого они? — Она берет карточку, не дожидаясь моего ответа.

— Их прислали на свадьбу или на похороны? — спрашиваю я.

Подруга некоторое время молчит, глядя на карточку.

— На похороны. — Она тяжело сглатывает. Нехорошо было с моей стороны просить ее произнести это вслух. — Они от Лорен и Саймона. Поблагодаришь их или мне самой это сделать?

Мы с Беном ходили на двойное свидание с Лорен и Саймоном. Как мне после этого с ними встречаться?

— Сделаешь это за меня? — спрашиваю я.

— Сделаю, если ты хоть что-нибудь поешь. Как насчет блинчиков?

— Ты можешь всем позвонить? Всех известить? Не хочу сообщать об этом сама.

— Составь список, — отвечает Анна и гнет свою линию: — А ты поешь блинчиков.

Я соглашаюсь съесть эти треклятые блины. Если не полить их кленовым сиропом, они совершенно безвкусные. Думаю, что смогу запихнуть в себя что-то, лишенное вкуса. Составление списка же — глупость. Анна знает всех, кого знаю я. Они и ее друзья тоже.

Подруга хватает миски и ингредиенты, сковородки и спреи. Всё получается у нее быстро и споро. Всё дается ей с легкостью. Мне же кажется, что каждое мое движение может стать последним в моей жизни. Анна берет блинную муку так, будто та ничего не весит, будто это не самая тяжелая пачка на свете.

Она сбрызгивает кулинарным спреем сковородку и зажигает конфорку.

— Значит, на повестке дня у нас два дела, и оба не радостные.

— Уху.

Налив тесто для первого блина в сковороду, Анна разворачивается ко мне, держа у бедра измазанную в жидком тесте кухонную лопатку. Пока подруга говорит, я смотрю на эту лопатку. Капнет тесто на кухонный пол или нет?

— Первое — это работа. Что ты будешь делать? Я звонила им в понедельник, объяснила ситуацию и отпросила тебя на несколько дней, но… что ты будешь делать дальше?

Если честно, я даже не помню, почему стала библиотекарем. Книги? Серьезно? И это моя страсть?

— Не знаю, смогу ли туда вернуться, — отвечаю я.

— Ясно. — Анна снова поворачивается к плите. Тесто капает на пол в самую последнюю секунду, когда я уже решаю, что этого не дождусь. Оно образовывает маленькую кляксу у ног подруги, но та этого не замечает.

— Но я должна выйти на работу, — добавляю я, — потому как не купаюсь в деньгах.

После окончания университета при приеме на работу мой оклад был выше, чем у многих моих сверстников, но зарплату повышали крайне редко, и мне теперь едва хватает на жизнь. Не в том я положении, чтобы бросать работу.

— А что насчет денег... — Анна не заканчивает вопроса. Неудивительно. Я лишь в мыслях позволяю себе задать этот вопрос.

— Он скопил достаточно большую сумму, — отвечаю я. — Но я не хочу брать его деньги.

— Разве он не хотел бы, чтобы ты ими воспользовалась?

Блин готов, и подруга подает его мне вместе с маслом, кленовым сиропом, вареньем и сахарной пудрой. Я отодвигаю их в сторону. При одной только мысли о том, чтобы съесть что-то сладкое, я чувствую во рту горечь.

— Не знаю, но… мне кажется, что, взяв его деньги, я поставлю себя в неловкое положение. Мы были женаты всего ничего. Его семья даже не слышала обо мне. Да и не хочу я, чтобы на меня сейчас куча денег свалилась. Хотя и не куча это вовсе. Просто Бен скопил больше, чем я. Он мало тратил.

Анна пожимает плечами.

— Тогда, может быть, позвонишь своему боссу и договоришься с ним о своем возвращении. Ты же решила вернуться?

Я киваю.

— Ты права. Нужно ему позвонить. — Но не хочется. Как долго я смогу просидеть дома, прежде чем они уволят меня? Будет очень некрасиво с их стороны уволить вдову, уволить скорбящую женщину, но, не позвонив, я не оставлю им другого выбора.

— По поводу оповещения остальных…

Анна переворачивает блин, который, я надеюсь, готовит для себя. Я сказала, что поем, но два огромных блина засунуть в себя не смогу. Мне едва удается впихнуть внутрь ту дрянь, что лежит передо мной.

— Да уж, ты сразу взяла быка за рога, — замечаю я.

Подруга выкладывает блин на другую тарелку. Хороший знак. Значит, будет есть его сама. Если бы она готовила его для меня, то положила бы в мою тарелку, так ведь?

— Я не собираюсь на тебя давить. Просто, как по мне, чем дольше ты будешь с этим тянуть, тем тяжелее с этим будет разобраться потом. Твои родители, какими бы сложными ни были ваши отношения, должны знать о случившемся и о том, что происходит с тобой последние дни.

— Хорошо, — соглашаюсь я. Она права.

Анна садится рядом, намазывает свой блин маслом и поливает его сиропом. Я потрясена тем, что в такое время у нее есть аппетит, что она не забыла о таких вещах, как еда и удовольствия.

Я вытираю подбородок и кладу салфетку на стол.

— Кому, ты хочешь, чтобы я позвонила первой? Давай сразу разберемся с этим дерьмом.

— Вот это моя девочка! — опускает вилку Анна. — Сразу берет жизнь за яйца!

— Боюсь, это сейчас не про меня. Я просто хочу скинуть с себя всю эту хрень, чтобы потом уйти к себе в комнату и остаток дня проплакать.

— Но ты стараешься! Ты делаешь всё возможное.

— Наверное, ты права.

Я беру телефон. Смотрю на подругу, вопросительно приподняв брови, затем перевожу взгляд на мобильный в руке.