Кофе на утреннем небе - Ринат Валиуллин Страница 22

– Кстати, звонили опять пожарники.

– Вам, Катя?

– Мне.

– Их было много?

– Я разговаривала с одним.

– Голос приятный? – продолжал я кататься на кресле.

– Мужской.

– Ну и как? Затушили пожар вашей страсти?

– По поводу плана эвакуации. Вы обещали подумать. Есть какие-нибудь мысли, Максим Соломонович? – стала очень серьёзной Катя.

– Есть. Одна, – указал я на толстую муху, что ввинчивалась сверлом в стекло окна. – Слышишь, как ноет? Просится на волю, – её жужжание действительно напоминало нытьё капризного ребёнка. Однако через мгновение муха взяла себя в крылья, оторвалась от стекла и взмыла вверх.

– Опять меланхолите, Максим Соломонович?

– Катя, вы должны помочь мне её поймать. Эту мысль. Вы же видите, она разогнала все остальные…

– Я не умею ловить мух.

– Мне нужна ваша помощь. Вы же не оставите меня без помощи? Беспомощным.

– А кофе на что?

– Ну хорошо, не поймать, но хотя бы тогда убить, – пытался я скорее чем-то развлечься, выкинуть из головы вчерашний тяжёлый разговор с тёщей, которая приехала месяц назад и никак не хотела уезжать. Она хотела взять Питер, то есть остаться у нас насовсем, но насовсем меня совсем не устраивало, так как мне одной женщины в доме вполне хватало. Разомлев на первых родственных пирожках, я как-то не сразу заметил, что она уже через три дня жизни в моей квартире начала пытаться управлять нашей какой-никакой семейной жизнью. Это было странное ощущение, когда ты начинаешь чувствовать себя дома не в своей тарелке, в которой тебя пытаются приправить специями и съесть. Было непривычно возвращаться с работы, понимая, что домой тебе вовсе не хочется или хочется, но уже не так. Что в силу того, что ты ещё не привит к этому вирусу, начинаешь следовать указаниям извне, начинаешь заранее просчитывать свои телодвижения, чтобы избежать лишнего упрёка или комплимента, начинаешь ёжиться от излишней псевдозаботы. Я не был женоненавистником, я готов был её полюбить, как родственницу, как мать моей жены, но, видимо, она не так нуждалась в любви, как во власти. Алчная женщина, она хотела упорядочить наше всё. «Менеджер мне не нужен!» – вспомнил я свою вчерашнюю последнюю реплику, после которой всё стихло. И у меня появился враг в лице тёщи и союзник, который не знал, к какой стороне ему примкнуть, в лице жены, та держала нейтралитет, балансировала между нами, пытаясь сгладить скандал. Она не могла понять, каким несчастьем могло это обернуться для дома, как рано или поздно ему снесёт крышу, если он попытается приютить их обоих.

– Для убийства нужна веская причина.

– Представьте, что это мой самый лютый враг, – на ум снова пришла тёща и начала топтаться в своих мохнатых тапочках, которые раздражали. Потом резко ушла вверх. С высоты она уже вынюхивала что-то, кружась надо мной чёрным вертолётиком, составляя карту местности, вынашивая очередной план нападения.

– У вас есть враги?

– Разве вы не слышите, Катя, – перестал я кататься на кресле и взял со стола чашку кофе, которой уже начинала интересоваться тёща.

– Хорошо, сейчас принесу мухобойку.

– У вас есть оружие? Что же вы раньше не сказали, Катя?

– У меня есть всё, – скрылась за дверью Катя.

Я вспомнил холодную ночь с женой, холодный утренний кофе взглядов, когда решил вымыть чашку за собой в знак доброй воли:

– Привет. Как ты? – отправил я ей смс-ку. Мне нужны были союзники.

– Как на качелях: к тебе, к себе, к тебе, к себе, – засветилось на моём экране через несколько мгновений. – Мама собирает чемодан.

«Хоть одна хорошая новость» – набрал я на автомате на экране, но отправлять не стал.

– Она на вертолёте полетит, – стал я снова следить за пикирующим бомбардировщиком.

– Почему на вертолёте? – подпрыгнул мой телефон и протянул новое письмо.

– Просто так сказал. На какое взять ей билет?

– Она хочет через неделю. Ты можешь позвонить?

– Через неделю? Не могу, – не хотел я снова сейчас домой. – У меня совещание важное.

– Да, через неделю.

– А что она думает делать здесь после вчерашнего ещё целую неделю? – бросил я себя ещё на неделю в холодное не отопленное семейным теплом пространство собственного дома.

– Мирить нас. Так она сказала.

Я не стал отвечать, наблюдая, как Катя сделала уже два выстрела из мухобойки, но попала в молоко.

– Катя, я понял, вы слишком добры, вы не способны на убийство.

– Я всё время думаю: «За что?»

– За дерзость.

– Я имела в виду, мне что с этого?

– Катя, вы стали меркантильны.

Она ответила не сразу, сначала взяла стул и поставила к окну, по стеклу которого прогуливалась муха. Было заметно, что насекомое уже акклиматизировалось, а вид девушки с мухобойкой его не пугал, а забавлял.

– Все женщины меркантильны, если речь заходит о мужском внимании.

– Я мог бы предложить тебе дружбу, но знаю, что мы не сможем дружить.

– Да, это больше будет похоже на разврат.

Максим расхохотался так громко, что муха не выдержала и пошла на очередной круг. Тёще не нравился его смех. Не то чтобы Максиму мешалась эта муха, просто он хотел как-то развлечься, другими словами, понаблюдать за игрой выдающихся бёдер своей секретарши, которая была в него по уши влюблена. Флирт – он мог себе это позволить, она – нет. Ей нужен был не флирт, ей нужна была любовь, всему её тёплому доброму телу.

– Третья попытка, – перестал смеяться Максим. Катя посмотрела сначала на него, потом стала выцеливать севшую на занавеску муху. Но в этот момент ветер своей мощной рукой распахнул окно настежь и дёрнул за занавеску. Тем самым он спас жизнь тёще, та улетела.

– Вот, теперь ваша совесть чиста.

– А ваша? – поставила стул на место Катя.

– Мою уже не отстирать, Катя.

– Попробуйте «Ваниш».

– Спасибо, только она спит.

– Да, не за что, Максим. – Иногда Катя сбрасывала с себя официоз и звала меня по имени. Но я не шёл, я знал, к чему это может привести. Я отгораживался работой, женой, тёщей, дверью, стеной, весной. Меня не вдохновляло совместное чтение служебного романа.

– Особенно за кофе.

– Вам окно закрыть?

– Не надо, пусть дышит. – Я углубился в экран компьютера. Открыл ящик, нашёл письмо Томаса.

– Ну, я тогда пойду?

– Да, конечно. Как вы относитесь к гостям, Катя?

– Ходить или принимать?

– Принимать.

– Надо соблюдать дозу. Иначе гости могут отравить жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента