Девушка в белом кимоно - Ана Джонс Страница 23

Я расстегиваю карман и заглядываю внутрь, чтобы увидеть там окаймленную шелком бумагу, тушь суми 14, чернильный камень и две мои кисточки для каллиграфии! Еще одна частичка роскоши из дома. Окаасан подумала обо всем, и сейчас я представляю себе, как буду использовать их для развлечения. Потом я положила руки на живот и подумала о возможной жизни, которая там зародилась. Считать ли ее даром? Да, и я могу написать на свитке торжественное объявление Хаджиме о том, что у него будет ребенок.

Мальчик или девочка?

Существует старинный метод определения пола будущего ребенка, который повитухи считают на девяносто восемь процентов верным: сложить вместе числовое обозначение месяцев рождения отца и матери и даты зачатия и полученное число разделить на три. Если оно разделится без остатка или останется число два, то родится девочка. Если в остатке будет единица, то мальчик. Я провожу все подсчеты в уме, добавляю дату зачатия, пересчитываю, чтобы проверить, и улыбаюсь.

Если я беременна, то у меня родится девочка.

Для того чтобы с пользой переждать дождь, я сажусь за составление свитка с объявлением о беременности. Если я решу остаться, он станет моим брачным подарком ему. Если я уйду, то он послужит мне напоминанием о том, что этот ребенок мог появиться на свет.

На крыльцо упали первые тяжелые капли дождя. Сначала единичные, потом все чаще и чаще, а потом на нем не осталось сухого места. Небеса то освещались вспышками, то снова темнели. Я стараюсь сосредоточиться на чистых линиях седо 15 и не обращать внимания на яркие всполохи света. Сначала я составляю само сообщение, в котором будет говориться о том, что он получил благословение и что у нас родится девочка. И я каждым касанием кисточки стараюсь передать свои чувства в это провозглашение новой жизни.

Вдруг небеса с грохотом рвутся на части, я вздрагиваю, и кисточка скачет в неправильном направлении. Эта случайность полностью меняет смысл написанного. Один неловкий штрих, и прямая линия луны превращается в длинный хвост дракона на ветру.

Так мы и сидим: я смотрю на него, а он смотрит на меня. В памяти тут же всплывает бабушкина сказка о драконе.

Жил-был человек, который любил драконов. Жил он в пещере, как драконы, везде расставлял статуи и картины с их изображениями и часами готов был говорить об этих величественных чудовищах с любым, кто имел терпение его слушать.

Однажды молва об этом человеке и о его любви к драконам дошла и до самого дракона, и решил дракон сделать ему подарок и явиться перед ним во всей красе, дабы тот оценил его великолепие вживую. Отыскал дракон сильный ветер и отправился в гости к тому человеку.

Прибыв, дракон застал человека спящим. И вот, проснувшись, человек видит огромного зверя, свернувшегося рядом с ним, с блестящими клыками, с зеленой чешуей, отражающей лунный свет, и приходит в ужас. И не успел дракон открыть пасть, чтобы представиться, как человек хватает меч и бросается на зверя, заставляя его отпрянуть, расправить крылья и улететь.

Иногда, рассказывая эту сказку, бабушка говорила, что мы любим наше представление о какой-то вещи гораздо больше, чем саму эту вещь, и сказка как раз об этом. А иногда говорила, что дракон — это наше истинное «я», которое мы должны иметь мужество встретить лицом к лицу и принять.

И вот сейчас я смотрю на своего дракона, он свернулся у моих ног. Мы ведем беседу без слов, и теперь я знаю. Я точно знаю, что это он отбрасывает ту самую огромную тень, которой я так боялась. И которую я так искала. Теперь я смотрю прямо на нее. У меня снова наворачиваются слезы и болит горло от попыток сдержать то, что я понимала все это время. Хаджиме унес мое сердце так же, как я ношу его ребенка, так что на самом деле у меня никогда не было этого выбора.

Мне оставалось только это принять.

Принять тот факт, что сбылись все три мои желания: я обрела свою любовь, у меня есть моя семья и собственный дом, который нас защитит.

Но, как и человек в бабушкиной сказке, встретившись лицом с этим пониманием, я испытываю ужас.

ГЛАВА 12

Америка, настоящее время

Дом в поселке для пенсионеров, где жил папа, был очень оригинален, с отделкой рыжим камнем и аркой над входом, и я понимаю, что буду скучать по этому месту и по соседям. Но больше всего я буду скучать по отцу. В день похорон друзья и соседи папы собрались на лужайке возле его дома и взялись за руки, пока старый пастор читал наизусть отрывок из Лонгфелло в качестве прощальной молитвы.

В открытом море корабли, встречаясь, Сигналами приветствуют друг друга. А разойдясь во тьму, лишь оставляют В тиши след из далеких голосов. Вот так и мы в безбрежном океане жизни Встречаемся и говорим друг с другом. И, уходя во тьму, мы оставляем На память образы и голоса без слов 16.

Мы хором произнесли «аминь», отпустили руки и попрощались с моим отцом. Папа использовал метафору о кораблях в море еще в госпитале, когда рассказывал о своей серьезной, хоть и недолгой первой любви. Но сейчас я представляла себе маму, любовь более длительного этапа его жизни, как ту, что ждала его в порту прибытия, чтобы встретить его дома.

«Попутного ветра и спокойных вод, пап», — сквозь слезы прошептала я пожелание моряков. И почувствовала, как именно в этот момент вокруг меня ожил ветер. Я немного еще постояла, вытерла слезы и пошла в дом, где меня ожидали еда, напитки и уют.

Поминки были простыми, как отец и хотел. Никаких громких речей, никакого пафоса, лишь недолгое прощание от церкви и немалое количество тостов за его светлую память после службы в его жилище. Я пила, пока не опустел мой стакан, некоторые гости задержались до тех пор, пока не опустела большая припасенная бутылка, но на этом все закончилось. Я сидела в одиночестве на террасе и впервые в жизни ощущала свое полное одиночество в жизни.

Вот только, судя по письму отца, у него была еще одна дочь, так что, может быть, мое одиночество не было абсолютным.

Я выдохнула, сделала глоток виски — бутылку я нашла в папиных запасах в буфете — и посмотрела на вечернее небо. Папин дворик никак нельзя было назвать ухоженным, он был тем местом, где можно было сесть, расслабиться и посмотреть на небо ясным вечером.

Проще всего было найти Большую Медведицу, и слева от нее горела Полярная звезда. И как бы ни двигалось северное небо, она всегда оставалась на месте.