Жёстче мести - Виктория Ранд Страница 23

Иногда упиралась ладошкой в бедро, намекая на усталость, я не отпускал. Наоборот ускорял и насаживал ее рот на член как можно глубже.

Только хотел сделать горловое, понял, что конец близко.

—Сейчас кончу,— хрипло простонал, убирая руку.

Каково было мое изумление, когда она не отпрянула. Так и продолжила сосать, только вернула руку на член.

Выпускать семя в ее рот было еще то блаженство. Заливал нежнейший язык теплой спермой. Приняла все до последней капли.

Резко отстранившись, открыла окно и выплюнула содержимое. Тыльной стороной ладошки вытерла губы. Жадно хватала воздух ртом, пытаясь восстановить дыхание.

—Удивила. Не ожидал.

—Что не ожидал?

—Что примешь в рот.

—Это было не обязательно?— растерянная, ну точно цыпленок.

—Ты сама так решила.

—Мог бы сказать!— вновь с ненавистью.

—Я убрал руку, позволяя тебе завершить как захочешь.

Ничего не ответила. Расстроившаяся отвернулась к окну, а мне захотелось ее похвалить. Голодный лев насытился и подобрел.

—Аврора,— позвал,— это было охрененно.

Моя рука легла ей на шею, притягивая к себе. Накрыл губами ее рот, пытаясь проникнуть языком. Не поддалась. Пришлось надавить на шею пальцами сильнее. Я за рулем, у меня нет времени на уговоры. Открыла рот и языки сплелись. Это была моя ей благодарность и убеждение в том, что она не стала в моих глазах другой.

Аврора

Когда мы уже доедем до дома? Казалось, дорога длится вечность. После произошедшего не смотрела на него. В груди столько обиды, что разрывало на части. Как можно выставить человека на аукцион⁉

Суммы шокировали. Не от размеров. Пугало, что многие и правда готовы купить чью-то жизнь. Какой-то вообще предложил выкуп. Что это значит? Ночь, понимаю — это проституция. А вот что он имел в виду?

Девушки там были ужасные. Когда меня отвели в другую комнату, успела на них наглядеться. Страшно подумать, сколько они здесь, и какое количество мужчин пропустили через себя.

В их глазах нет смысла жизни. Нет любви к себе. Их речь режет слух и буквально ощущался запах пропитости. Некоторые выглядели приличнее. Думаю, это ненадолго. Скорее всего, просто недавно туда попали.

Когда продали Виктору, чуть со стула не упала. Дошла на ватных ногах и едва не рухнула, спускаясь со сцены. Чего он добивался — не поняла. Решил попугать? Нет! С таким же успехом мог и дома пистолетом помахать. Решил оставить должной? Да! И получилось!

Про покушение на людей вообще молчу! На все сто процентов уверена — Виктор выстрелил бы не задумываясь и не сожалея. Для него ничего не стоит купить человека или убить. Его миром правит безнаказанность.

* * *

—Ты все поняла про мое явное желание брать тебя в любой момент?— стоило заглушить мотор.

—Да,— не оборачиваясь.

—На меня смотри!

—Да!— то же самое, глаза в глаза.

—Свободна!— бросил и вышел из машины.

Я тоже поспешила в дом. Хотелось поскорее смыть с себя весь день.

Забежала в комнату уже с мокрыми глазами. Ничего не видя из-за слез, скинула вещи на пол, заныривая под душ. С горячими каплями нервы окончательно не выдержали и хлынули водопадом по щекам. Буквально обжигали. Я не чувствовала вкуса соли, только ужасно больную горечь.

Села на кафель, обнимая колени, и рыдала взахлеб, словно кто-то умер. И от тяжелой потери никак не могла остановиться. Вывод один — умерла я!

Он сломал меня окончательно.

«Рано сдаваться! Соберись!»

«Не могу! Я не могу больше. Прости, Аврора!»

У меня больше нет сил с ним спорить и что-то доказывать. Все мои попытки оборачиваются против меня. Он не оставляет ни единого шанса хоть на маленькую победу. Мне страшно даже представлять в уме очередную идею. Виктор буквально разносит меня в пух и прах. Не получится с ним тягаться!

Просидела я так очень долго. Подушечки пальцев настолько раскисли, что от нервов начала их расковыривать ногтями.

Ничего не хотелось. Ни есть, ни пить. Закрыть глаза и забыться. Не одеваясь, так и залезла под одеяло, все равно надеть нечего. Белья нет. То и дело перестирываю пару трусиков. Ночнушки нет, одежды нормальной нет.

«И не надо. Мне больше ничего не надо».

Под вздрагивание и всхлипы от истерики, натянула одеяло по самый нос, моментально погружаясь в сон.

* * *

То ли в бреду, то ли во сне, перед глазами мелькали размытые картинки. Словно острые шипы раздирали тело болью и страхом. Ясно не видела и не понимала картинки. Безумно хотелось убрать наваждение. Отрешиться от него. Не понимаю, шевелюсь я или нет — вроде брыкаюсь, но ничего не меняется. И закричать от немощности пытаюсь, а не выходит. Мучительно долго длится пытка. Должно быть, у меня сонный паралич. Раньше не было, скорее всего, из-за стресса. Нужно постараться расслабиться.

Не получается. Боль усиливается, страх обезумивает. Стараюсь закричать изо всех сил — ничего… Чувствую теплую влагу на лице. Может, меня убивают и это капли крови?

Делаю жалкие попытки поговорить, понять, что происходит.

Резкая вспышка лица мужчины. Не успеваю разглядеть. Больно адски. Словно душу и плоть разрывают. Кричу на него. Пытаюсь прогнать. Я сильно устала от этого сумбура.

Чувствую сжатие. Меня пытаются сдержать насильно. Пугаюсь еще сильнее. Непонимание сводит с ума. Теплота…

Я ощущаю явное тепло, которым накрывает меня, и успокаивающую речь. Не могу разобрать. Мой мозг перегружен. Просто пытаюсь прислушаться. Мне кажется, этот голос — единственное доброе и хорошее сейчас. Хочется ему довериться и пойти за ним.

Не нахожу его. Не понимаю, откуда он звучит. Тепло не покидает. Значит, отдамся ему, другого выбора нет. Всем телом ясно пытаюсь принять его. Согреться в нем, словно это единственный путь к спасению. Голос не утих, я по-прежнему его слышу. Пытаюсь расслабиться. Страх здесь, злой образ здесь, но и что-то еще. Что-то такое, что дает надежду на выход из тьмы.

С тяжестью в голове и теле пробуждаюсь. Все болит и ноет, будто меня били всю ночь. Кажется, мне снился кошмар… не помню. Может, и ничего.

Жарко как-то. Скидываю одеяло и моментально дергаюсь от неожиданности. Я вновь в объятиях Виктора, только на этот раз полностью обнаженная. Что он снова тут делает?

Скидываю его руку, стаскиваю одеяло и полностью заворачиваюсь в него.

Несомненно Виктора это разбудило.

—Не думала, что настолько в любой момент! Как раз голая. Удобно было?

—Ты о чем?— пытаясь прогнать остатки сна, трет переносицу и облокачивается на подушку выше, концентрируя все внимание на мне.