Твоя навеки - Санта Монтефиоре Страница 23

Эммер поверила ему, потому что так, как Пако смотрел на ее дочь, в свое время смотрел на саму Эммер Дермот. Ей так хотелось, чтобы он был сейчас рядом с ней, но, с другой стороны, она страшилась его реакции, поскольку знала: муж ни за что не благословит союз своей дочери с иностранцем.

— Я не пекусь о богатстве будущего мужа нашей дочери, мистер Соланас, как и мой муж, — начала она своим мягким голосом.

Она сидела, выпрямив спину и внимательно глядя в его пронзительные голубые глаза.

— Больше всего мы озабочены счастьем дочери. Она наш единственный ребенок, и я могу смело говорить и от имени мужа, потому что наша родительская любовь не знает границ. Мысль о том, что дочь уедет в далекую страну, очень пугает нас, но мы всегда предоставляли ей свободу выбора. Если желание Анны столь велико, мы не станем на ее пути. Однако нам было бы гораздо спокойнее, если бы вы лучше узнали друг друга, перед тем как принимать окончательное решение. Конечно, вам придется встретиться с моим мужем, чтобы попросить руки Анны.

— Но, мама... — запротестовала та.

Она знала, что родители не могут позволить себе оплачивать ее пребывание в отеле. Никого из знакомых в Лондоне у них не было, и Пако сразу понял возникшую проблему.

— Могу ли я предложить вашей дочери остановиться у моего кузена Антонио ла Ривьеры и его жены Доминик? Они недавно поженились и в данный момент живут в Лондоне. Если через полгода мы все еще будем тверды в своем намерении связать себя узами брака, вы благословите наш союз?

— Мне придется поговорить об этом с мужем, — осторожно подбирая слова, сказала Эммер. — Анна Мелоди должна вернуться с нами в Ирландию завтра.

Анна посмотрела на нее с ужасом.

— Дорогая моя, давай не будем принимать поспешных решений. Твой отец непременно захочет обсудить с тобой все детали, — добавила мама, похлопав дочь по руке и сочувственно улыбнувшись Пако.

— Но можно, мы хотя бы этот вечер проведем вместе, — попросила Анна, — раз завтра мне предстоит вернуться? Ведь вы хотите, чтобы мы узнали друг друга получше.

Пако поднес ее руку к своим губам и поцеловал, молча взглянув на Анну и дав ей понять, что намерен решать такие вопросы самостоятельно.

— Счел бы за честь, если бы вы позволили мне пригласить вас всех сегодня на ужин, — вежливо проговорил он.

Анна открыла от удивления рот. Эммер не стала обращать внимания на сестру, которая пнула ее под столом ногой.

— Вы очень любезны, мистер Соланас, — ответила она, незаметно подвигаясь. — Почему бы вам не пригласить лишь Анну Мелоди? В конце концов, вам действительно надо узнать друг друга, если вы хотите пожениться. Вы можете подъехать к отелю в семь тридцать.

— И вернуться к полуночи, — резко добавила тетушка Дороти.

После чаепития Анна и Пако попрощались друг с другом, а мама и тетя в это время деликатно удалились.

— Бог ты мой, Эммер, ты считаешь, мы сделали правильно?

— Я тебе скажу только то, что Анна Мелоди не глупа, дорогая сестра. Ее жизнь сложится намного благополучнее с этим молодым человеком, чем с Шоном, разве ты сама не поняла? Но мне трудно представить себе, что она отправляется на край света за своим счастьем. Однако как я могу стать на ее пути? Если она хочет узнать жизнь, как мне препятствовать ей? Что она увидит в родном городке?

— Надеюсь, Пако Соланас увидит, какую капризную и своевольную девушку вы воспитали, но если она достаточно хитра, то у нее хватит ума показать это только после того, как на ее пальце будет красоваться кольцо, — сухо прокомментировала сложившуюся ситуацию тетя Дороти.

— Дороти, иногда ты бываешь невыносима.

— Эммер, я бываю правдива. Только, похоже, я лучше вижу, как обстоят дела, — мрачно добавила она и вышла на улицу.

Последний вечер, проведенный в Лондоне, был лишен размеренности и спокойствия. Дороти и Эммер просидели в номере в ночных рубашках до возвращения Анны, что произошло около полуночи. Анна стала заложницей собственного вранья, так как ей пришлось брать такси до отеля «У Брауна», чтобы, как они договаривались, встретиться с Пако. Он повел ее в маленький ресторан с видом на Темзу. После ужина они спустились к реке и бродили там под сверкающими звездами.

Пако не скрывал того, насколько огорчен ее предстоящим воз-вращением на родину. Он не мог понять причин. Он надеялся на то, что она останется в столице, и они смогут видеться. Пако очень боялся, что его Анна исчезнет в туманной дали, поэтому старательно записал ее адрес и номер телефона, пообещав звонить каждый день, пока она не вернется. Он хотел отвезти Анну обратно в отель, и ей стоило немалого труда уговорить его не делать этого под тем предлогом, что прощание в холле гостиницы лишено романтизма.

— Я хочу поцеловать тебя под уличным фонарем, и чтобы нас окропил мелкий дождь. Мне не хочется вспоминать позже, что наше расставание произошло в отеле, полном людей.

Он поверил ей. Его поцелуй был долгим и страстным. Когда она вернулась в «Де Вере», ее сердце бешено колотилось, а губы все еще дрожали от ощущения тепла его губ. Она была слишком возбуждена, чтобы уснуть, поэтому всю ночь пролежала без сна, глядя в темноту и перебирая в памяти сладкие мгновения, пока, в конце концов, не погрузилась в приятное забытье.

Анна была словно заводная кукла, двигаясь с лихорадочным возбуждением. Ей было все равно, что подумает о ней Шон О'Мара, ибо все ее мысли были о Пако Соланасе. Пока она мерила шагами номер, тетя Дороти пыталась объяснить ей всю неприглядность сложившейся ситуации, но Анна не хотела слушать слов тетушки и тем более замечать ее настроения.

— Анна Мелоди, сядь, прошу тебя, иначе у меня закружится голова, — побледнев, вымолвила тетушка Дороти.

— Я так счастлива, что хочу танцевать! — ответила она, кружась в вальсе. — Он такой романтичный, как голливудская звезда!

— Тебе надо всерьез задуматься о том, что готовит вам будущее. Для брака недостаточно страсти, в браке нужна рассудительность. Этот молодой человек живет за океаном, и ты, возможно, больше никогда не увидишь Ирландии, — сказала ее мать.

— Я плевать хотела на Гленгарифф, — беззаботно обронила Анна. — Передо мной открывается весь мир. Что мне этот городок?

Эммер выглядела обиженной и едва не разрыдалась. Но она не могла позволить себе показать свои истинные чувства, хотя ей хотелось упасть к ногам дочери и молить остаться. Она не знала, как найдет в себе силы жить без своего сокровища.

— Здесь твоя семья, которая любит тебя такой, какая ты есть. В жизни есть кое-что поважнее богатства, и ты в свое время это поймешь, но, боюсь, будет поздно, — сердито сказала тетя Дороти.

— Успокойтесь, тетя Дороти. Я люблю его. Мне все равно, богат он или нет. Я бы любила его, даже будь он трубочистом, — заявила Анна.