Рискованный флирт - Лоретта Чейз Страница 23

Через полчаса его самообладание дошло до точки кипения, и он решил уйти – как только раз и навсегда поставит на место особу, послужившую причиной его страданий.

Кадриль закончилась, Малкольм Гудридж повел мисс Трент к кружку поклонников, толпившихся под огромным папоротником в кадке.

Дейн оставил в покое леди Уоллингдон. Он усадил ее в кресло и промаршировал к гротескному папоротнику. Он продолжал идти, не дожидаясь, когда мужчины вокруг мисс Трент уступят ему дорогу или отойдут. Они его пропустили, но не ушли.

Он бросил на них тяжелый взгляд:

– Уйдите.

Они ушли.

Он пристально посмотрел на мисс Трент. Она ответила тем же.

Игнорируя трепет, который вызвали в нем серые глаза, он опустил взгляд на лиф, нагло осмотрел белые плечи и грудь.

– Должно быть, это держится на проволоке. Или же ваша портниха нашла способ опровергнуть закон притяжения.

– Прошито укрепляющим материалом и косточками, как корсет, – спокойно ответила Джессика. – Это ужасно неудобно, но на пике моды, а я не рискнула вызвать ваше неудовольствие, явившись немодно одетой.

– А, так вы были уверены, что я приду, – сказал Дейн. – Потому что считаете себя неотразимой.

– Надеюсь, я не настолько склонна к суициду, чтобы желать быть неотразимой для вас. – Она обмахнулась веером. – Суть в том, что фарс развивается и мы с вами в нем ведущие актеры. Я готова принять меры, чтобы помочь покончить с ним. Сценой в кофейне вы развязали языки спорщикам, но я признаю, что спровоцировала вас, – быстро добавила она, не дожидаясь возражений. – Признаю так же, что сплетни могли бы уже затихнуть, если бы я не ворвалась в ваш дом. – Она покраснела. – Что касается дальнейшего, кажется, нас никто не видел, что делает произошедшее несущественным.

Дейн заметил, что она крепко сжимает веер и что грудь у нее вздымается с такой частотой, которая говорит о возбуждении. Он улыбнулся:

– В настоящее время вы ведете себя не так, словно это несущественно.

– Дейн, я вас поцеловала, – ровным голосом сказала Джессика. – Не вижу причин раздувать событие. Видит Бог, у вас это не первый раз и не последний.

– Господи, мисс Трент, уж не угрожаете ли вы сделать это снова? – Дейн в комическом ужасе вытаращил глаза. Она вздохнула.

– Я знала, что не стоит надеяться на ваше благоразумие.

– Благоразумным женщины называют такого мужчину, которым могут управлять. Вы правы, мисс Трент, не стоило надеяться. Я слышу, кто-то пиликает на скрипке. Оказывается, нам предлагают вальс.

– Действительно, – натянуто сказала она.

– Значит, будем танцевать, – сказал он.

– Нет, не будем. Я оставляла в запасе два танца, потому что… Не важно. На этот танец у меня уже есть партнер.

– Это, конечно, я.

Джессика поднесла к его лицу веер, чтобы показать мужские имена, нацарапанные на планках:

– Посмотрите внимательно. Где вы видите надпись «Вельзевул»?

– Я не близорукий, – сказал Дейн и выдернул веер из ее напряженных пальцев. – Что, вот этот? – Он показал на планку. – Рувьер?

– Да, – сказала она, глядя мимо него. – Вот он идет.

Дейн обернулся к ним нерешительно приближался француз. Дейн обмахнулся веером, мужчина остановился. Дейн с улыбкой двумя пальцами надавил на планку с именем Рувьер. Дерево хрустнуло.

Рувьер ушел.

Дейн повернулся к мисс Трент и, все еще улыбаясь, переломал все планки одну за другой. Потом бросил сломанный веер в кадку с папоротником и подал руку Джессике.

– Сейчас мой танец.

Это было первобытное действие. На шкале социального развития оно стояло на одну зарубку выше того, как если бы он ударил ее дубиной по голове и потащил за волосы.

Только Дейн мог в этом преуспеть, так же как ему удалось расчистить поле от воздыхателей, одним словом, без всяких тонкостей приказав им убираться. И только она, одурманенный лунатик, могла посчитать это безумно романтичным. Джессика взяла его за руку.

Оба были в перчатках. Все равно контакт был похож на удар электрического тока. Разряд промчался по конечностям, и колени превратились в желе. Подняв глаза, она увидела испуг у него на лице и призадумалась, не почувствовал ли он то же самое. Но если и так, это его не задержало: он дерзко ухватил ее за талию и на следующем же такте сделал оборот.

Ахнув, она поймала его за плечо.

И мир закружился, размытый, несуществующий, когда они заскользили в вальсе, не похожем ни на что прежнее в ее жизни.

Не размеренное английское вальсирование, а напористый, нагло чувственный танец в континентальном стиле – она предположила, что так танцуют на вечеринках полусвета. Наверное, так он танцует со шлюхами.

Но Дейн не станет подлаживаться под социальные ханжеские условности. Он будет танцевать так, как хочет, и она только счастлива, что он выбрал для этого ее.

Он двигался с присущей ему грацией – сильный, мощный и бесконечно уверенный в себе. Ей не приходилось думать, она просто отдалась бесконечному кружению по залу, а тело звенело, отзывалось на широкие плечи под ее рукой, массивное тело в дюйме от нее, мучительный запах дыма, одеколона и мужчины; теплая рука на талии притягивает ее все ближе, вот уже юбка обвивает его ноги, еще оборот, и ее бедра задевают за его…

Джессика посмотрела в угольно-черные глаза.

– Не очень-то вы сопротивляетесь, – сказал он.

– Как будто от этого будет толк, – сказала она, проглотив вздох.

– Не хотите даже попытаться?

– Нет. Пошло все к черту!

Долгую секунду он изучал ее лицо, потом его рот скривился в издевательской улыбке.

– Понятно, вы находите меня неотразимым.

– Переживу, – сказала она. – Завтра я уезжаю.

Рука на ее талии отвердела, но он ничего не сказал.

Музыка подходила к концу. Еще момент – и он засмеется и уйдет, и она сможет вернуться к реальности, к жизни, в которой его нет, не может быть, не должно быть, иначе у нее не будет жизни совсем.

– Извините, что я подорвала вашу репутацию, – сказала Джессика. – Но я это делала не одна. Вы могли бы меня игнорировать. Уж конечно, вы не обязаны были сюда приходить. Все же вы еще можете кое-что сделать: засмейтесь, повернитесь и уйдите, и они поймут, что я для вас ничего не значу и что они ошибались.

Дейн прокрутил ее в последний раз, музыка уже кончилась, и задержал чуть дольше, чем требовалось. Даже когда он, наконец, ее выпустил, он ее выпустил не совсем, продолжал держать за руку.

– Джесс, – сказал он севшим голосом, – что, если они правы?