Супружеский долг - Линси Сэндс Страница 23

— Милорд, вы очень добры, но не стоит унижать себя ложью.

— Но это не ложь! — пылко возразил он.

— Тогда почему Фальк не спал со мной? — простодушно спросила она и, прежде чем он смог ответить, поднялась и вышла из-за стола.

В дверях ей встретился Рольф. Он с улыбкой поцеловал ее в лоб, приветствуя:

— С добрым утром, милая кузина. Надеюсь, тебе хорошо спалось?

— Да, — со вздохом откликнулась Эмма. — А тебе?

— Спал как убитый.

— Это замечательно, — пробормотала Эмма и торопливо направилась на кухню.

— Куда ты?

— Заварить травяного чая. Наверняка Эмори мучит головная боль. Отвар успокоит его и поможет заснуть.

— Он и так спит, — заметил Рольф, последовав за ней. — Я только что от него. Зашел сообщить ему, что мы с епископом сегодня уезжаем.

— Сегодня?! — Эмма резко остановилась и обернулась к нему с расстроенным видом. — Так скоро?!

— Я здесь уже четыре дня, — ласково напомнил он.

— Да, но мы даже не поговорили толком!..

— Верно. — Рольф усмехнулся уголком рта. — Я надеялся, что нам удастся поболтать по дороге ко двору. Однако коль скоро муж твой ранен, поездку, видимо, придется отложить.

Эмма растерянно посмотрела на кузена:

— О какой поездке ты говоришь?

Эмори должен присягнуть на верность королю в качестве нового герцога Эберхарта.

— Ах да! — Она грустно опустила глаза, но тут же вновь подняла их: — Разве ты не можешь подождать до выздоровления Эмори? Тогда бы мы путешествовали вместе. Мы смогли бы…

— Нет. — Рольф покачал головой. — Король и так будет недоволен моим длительным отсутствием. Он, вероятно, думает, что Бертрану удалось приехать до венчания и нарушить его планы.

— Пошли гонца.

— Нет. Такие вести нельзя доверять постороннему лицу. Бертран ни в коем случае не должен узнать, что все это спланировал сам король. Иначе он заварит такую!.. — Рольф не договорил. Заметив огорчение кузины, он улыбнулся и по-братски обнял ее за плечи. — Я передам королю твой привет и благодарность и скажу, что вы с мужем вскоре последуете за нами… — Он вопросительно выгнул бровь: — Думаю, недели через две?

Эмма неуверенно кивнула. Она только раз была при дворе — на аудиенции у короля. Отец никогда не брал ее с собой во дворец, считая придворную жизнь пустой и развратной. В первое же свое посещение короля Эмма смогла убедиться, что он был прав.

Она приехала на день раньше назначенной аудиенции и собиралась пробыть во дворце несколько дней, однако после свидания с королем в тот же вечер вернулась домой. Ей никогда раньше не приходилось видеть такого собрания павлинов. И «птицы» эти оказались вздорными и вредными. Они всячески старались унизить ее за обедом, громко перешептывались, чуть прикрыв рты ладонями, издевались над ее наивностью, высмеивали манеру одеваться.

Действительно, в своем простом старомодном платье рядом с ними Эмма выглядела невзрачной луговой птичкой. Безусловно, она могла позволить себе куда более великолепные туалеты, но она жила в деревне, где ей некого было удивлять роскошными нарядами. Нет, не насмешки и язвительные замечания придворных дам были причиной ее скорого отъезда, а бурная реакция на них Рольфа. Он был в ярости! И не вмешайся Эмма, наговорил бы массу дерзостей ее обидчицам. Но Эмма сдержала его гневный порыв и успокоила легкой улыбкой. Для нее все происходящее было лишь забавным эпизодом, и не более.

Теперь ей следовало думать о муже. Она не имела ни малейшего желания видеть его унижение при дворе. Эмма вспомнила, с каким огорчением говорил Олден о двух туниках своего господина: одну он надел на свадьбу, вторая, старенькая и поношенная, была на нем в день схватки с разбойниками. Теперь она вовсе превратилась в лохмотья.

Нет, герцог Эберхарт не должен быть одет как нищий!

— Мы поедем через месяц, — вдруг решительно объявила она кузену. — И я прошу тебя об одной небольшой услуге. — Рольф вопросительно приподнял брови. — Когда доберешься до Лондона, найди мне лучшего в городе портного и поскорее пришли сюда. Скажи, что я щедро заплачу. Он не пожалеет. И вели ему захватить с собой лучшие ткани.

— Это все Фальк виноват! Из-за него бедная девочка совсем потеряла веру в себя. Эмори, она считает себя очень некрасивой. Ты представляешь?! Я говорил с Рольфом, ее двоюродным братом. Он мне понравился — славный малый! Так вот, он утверждает, что она всегда вела уединенную жизнь. В Кенвике почти не бывало гостей. Ее отец после смерти жены стал совсем нелюдимым, посвятив свою жизнь Эмме и племяннику.

Эмори хмуро смотрел на взволнованно ходившего по комнате Блейка. Он еще никогда не видел друга в таком состоянии. Этот красавец, покоритель женских сердец, похоже, искренне переживал за Эмму. Эмори почувствовал укол ревности. Какого черта Блейк проявляет такую заботу о чужой жене?! Лучше бы заткнулся и посидел спокойно.

Раздраженно поворочавшись на постели, он досадливым движением руки расправил сбившиеся простыни. Жена настояла, чтобы он еще день провел в постели. Он ворчал и спорил, но в конце концов сдался, так как все еще чувствовал слабость. Ночь снова прошла беспокойно. Он метался и ворочался, стараясь не задеть ненароком спящую рядом женщину. Эмма хотела было лечь в спальне для гостей, но он настоял, чтобы она спала в их общей постели. Эмма безропотно послушалась, подождала, пока все посторонние покинут комнату, быстро переоделась за ширмой в свою черную рубашку и скользнула под одеяло.

Она заснула, едва коснувшись головой подушки, доказав ему на деле, что устала до изнеможения. Эмори же, напротив, никак не мог погрузиться в целительный сон. Голова гудела от мыслей. Да и тело, возбужденное близостью жены, не хотело подчиниться и расслабиться. Он лежал, уставясь в потолок, изредка поглядывая на вырисовывающиеся под покрывалом округлые формы женского тела. Как было бы чудесно заняться с Эммой любовью как следует, без стука в дверь и понуканий дюжины толпящихся на пороге людей, подбадривающих его, словно на скачках!

Наконец под утро сон одолел его, но был тревожным и неглубоким. Он проснулся от звука скрипнувшей двери — это Эмма вышла из спальни. Эмори вновь задремал, но вскоре был разбужен лордом Рольфом. Двоюродный брат Эммы зашел сообщить ему, что они с епископом уезжают. Эмори принял это известие равнодушно и с трудом выдавил из себя: «С Богом, счастливого пути», — но Рольф не торопился уходить. Он перевел разговор на кузину. Эмори быстро сообразил, в чем заключалась истинная цель визита, когда тот начал пространно наставлять его, как надо обращаться с Эммой, и грозить всяческими карами, если он как-то ее обидит.

Сначала Эмори разозлился из-за того, что тот считает себя вправе вмешиваться в его отношения с женой, но, взяв себя в руки, понял, что, будь на его месте, скорее всего вел бы себя точно так же. Поэтому, вместо того чтобы схватиться за стоявший у изголовья меч и изрубить на кусочки наглеца, грозившего у него перед носом указательным пальцем, Эмори просто закрыл глаза и притворился, что заснул посреди проповеди. Для большей убедительности он несколько раз громко всхрапнул. Рольф замолчал и, неодобрительно покачав головой, вышел вон. Однако через минуту в спальню ворвался Блейк.