А и Б сидели на трубе... - Алика Смехова Страница 23

Бывало, Борис предлагал Арине решить за него, нужны ли ему какие-то встречи, поездки, визиты, и ей было приятно его доверие. Раньше все его передвижения планировал Черноус, и теперь, оказывается, она заступила и на его территорию. Черноус хорошо скрывал свое недовольство, был предельно вежлив и даже все сильнее заискивал. Поначалу она думала, что Черноус, который, по словам Бориса, так о нем пекся, должен был испытывать облегчение:

ведь Арина – человек ответственный, значит, на нее можно положиться. Но порой она ловила на себе такой выразительный взгляд главного помощника Бориса, что мурашки бежали по коже. Со временем острота их отношений только усилилась, хотя внешне все выглядело мирно и спокойно.

Едва зайдя в офис, Арина слышала привычное:

– Здравствуйте, Арина! Вы прекрасно выглядите! Что вам предложить, чаю, кофе или, может, просто воды? Хотите посмотреть журналы?

И ей казалось, что так проявляется его вежливость, но вскоре она поняла, что Черноус разграничивает территорию: ты здесь гостья, сиди тихо, листай журнал с картинками и не высовывайся.

– Большое спасибо, ничего не нужно, – привычно отвечала Арина.

Она часто наблюдала, как по утрам Борис просматривал выписки из прессы, приготовленные для него Черноусом. Ее удивляло, что Борис настолько доверял ему и взаимодействовал с внешним миром только под его контролем. Порой ей случалось рассказывать Борису о событиях, которые он расценивал как важные, но о которых в сводках Черноуса не было ни слова, и Борис тут же вызывал главного помощника и выговаривал ему за отсутствие информации. Вряд ли такие сцены, разыгрываемые прямо при ней, могли улучшить их с Черноусом отношения, но ее это не особенно волновало. Иногда Арина жалела Черноуса, представляя себе, как, должно быть, невыносимо для самолюбия умного человека быть вечным помощником, бессловесным исполнителем, громоотводом и рабом.

О существовании интернета Арина, естественно, знала, но как многие театральные люди не пользовалась им, мир высоких технологий был ей чужд. Но, как ни странно, не только ей: Борис тоже не умел пользоваться электронной почтой и вообще компьютером. И когда она выразила свое удивление вслух, он ответил, что у него нет времени на интернет, а Черноус для того и существует, чтобы просматривать его электронную почту и отвечать на письма.

Помимо почты и новостей Черноус каждое утро приносил Борису документы на подпись и еще, в отдельной папке, какие-то листочки. Однажды Борис показал их Арине. Это были списки дней рождения сотрудников. Они составлялись на текущий день, и Борис всегда сам, независимо от занимаемой должности, звонил каждому и поздравлял. Такие же листки содержали просьбы о материальной помощи. Их писали от имени детских, спортивных и творческих организаций. Арина впервые увидела, как просят деньги. Все решения о помощи Борис принимал сам, кого-то вычеркивал, где-то ставил галочки. Он был вершителем судеб, и это занятие ему нравилось. Так Арине стали известны некоторые театральные тайны, ибо на этих листках ей не раз попадались хорошо известные фамилии.

В один из дней, когда Арина была в офисе, к Борису зашла Гита с пачкой документов. Они тихо разговаривали в дальнем углу, и Арина не прислушивалась, но Гита вдруг подошла к ней и села рядом:

– Арина, вот, подпиши. Я подготовила документы, это заем на миллион долларов. Давай-давай, подписывай!

Арина растерялась. Подошел Борис и тоже сел рядом, но с другой стороны.

– Ну что ты испугалась? Я тебе якобы даю миллион долларов в заем, а ты его вкладываешь в мою инвестиционную строительную компанию, и благодаря этому будешь ежеквартально получать огромные дивиденды. Подписывай. Мы эти деньги обернем и умножим, только все должно быть по-белому, с уплатой налогов.

Арине стыдно было сознаться, что она совсем не понимает, о чем речь. Борису зачем-то нужно было, чтобы она подписала эти бумаги, и она не стала сопротивляться. Гита протянула ей ручку, и она механически поставила свою подпись. «Зачем ты это сделала?» – спросила разумная Арина Арину безответственную, но та не нашлась что ответить.

– Вот, подпиши еще здесь, копию отдам тебе потом.

Что такое миллион? Наверное, для Бориса это пустяк, но, может, из таких пустяков и получаются его огромные деньги, которые тяжело ворочаются где-то, откуда-то куда-то перетекают, превращаются в недвижимость или в еще бо´льшие деньги. Да нет, у него же «труба»… Или он не о своей «трубе» рассказывал?.. Арина совсем запуталась и решила больше никогда не думать о том, чего не в силах понять.

Несколько дней спустя, вечером, они большой компанией поехали в караоке-клуб. Сидели за одним столом: Борис, Арина, вездесущий Жеребцов, Гита и два помощника. Борис потягивал свой любимый «Людовик XIII», Арина заказала «Реми Мартэн»: из всех алкогольных напитков лучше всего для ее голоса подходил коньяк. Она в тот вечер приготовилась петь, но ее об этом не попросили. Из общего хора вырывался рваный тенор Жеребцова, который пел очень громко и всех заглушал. Борис одной рукой обнимал Арину, а другую положил ей на колени. При всем внимании, которое он уделял, Арине вдруг стало грустно: она остро ощутила, что сотрудники Бориса относятся к ней не просто не дружески, но – враждебно. Подняв на него глаза, она увидела, как он заинтересованно смотрел на двух девушек, что сидели за соседним столиком и пели веселые песни. Это было очень обидно. Сняв руку Бориса со своих колен, Арина сказала с улыбкой:

– Я вижу, ты хочешь отвлечься. Отпускаю с миром. Иди, пообщайся с девочками!

Ей почему-то казалось, что Борис в ответ рассмеется и останется с ней, но он встал и, слегка пошатываясь, пошел к соседнему столику. Несколько минут они с девушками шептались, и Арина с горечью подумала, что с ними ему спокойно и комфортно. Он стоял, а они сидели, он смотрел сверху вниз, они – снизу вверх, и это было именно такое положение, при котором Борис чувствовал себя особенно уверенно. Да, он действительно хотел, чтобы на него смотрели снизу вверх, а Арина так не умела.

Борис похлопал одну из девушек по обнаженному плечу и направился к выходу. А к столику тем временем подскочил его помощник и стал записывать телефоны. Как они рады услужить! Неужели и в этом они ему помогают?! Господи, как унизительно! Подбежать, записать телефончик, подложить девушку и получить премию за преданность!

Настроение испортилось окончательно, она встала из-за стола и направилась к выходу. Ей навстречу из мужского туалета вышел Борис, и она не смогла сдержаться. Он стоял, снисходительно улыбаясь, а она, уязвленная и тем, что произошло, и этой его улыбкой, резко объявила, что не может здесь оставаться и хочет домой, что она возмущена его демонстративным интересом к девушкам, а еще больше – услужливостью его «шестерок»-помощников. Ей было больно, и говорила она в сердцах и зло… Вдруг глаза Бориса сузились, а рука сжалась в кулак, и Арина импульсивно съежилась, испугалась, что он сейчас ударит. Мелькнула догадка: так резко с ним не говорили, должно быть, со времен карагандинского детства, которое он ненавидел и хотел забыть. Своими обвинениями Арина возвращала его туда, где все решали за него, где он был полностью зависим от чужой воли, а такого сегодняшний Борис не мог позволить никому. Все это молнией пронеслось в голове, и Арина замолчала, оборвав фразу на середине. Развернувшись, чтобы уйти, она наткнулась на того самого помощника, который взял у девушек телефон. Он спокойно стоял рядом и слушал ее монолог.