Вся ночь впереди - Тереза Вейр Страница 23

– Где? Где у тебя судороги?

Остин коснулся левого плеча, парализованного после удара. В настоящий момент оно продолжало пребывать в неподвижности, но, помимо этого, никаких неприятностей ему не доставляло.

Молли поняла, что от массажа ей не отвертеться. Вздохнув, она подошла к мужу и стала расстегивать на нем пижаму.

Не зная хорошенько, зачем он это делает, Остин положил правую здоровую руку ей на запястье и остановил ее.

Она подняла глаза и вопросительно на него посмотрела. Ее лицо находилось от него на расстоянии фута. Свет лампы отражался в ее блестящих темно-рыжих волосах, придавая им золотистый оттенок.

Было далеко за полночь. Остин поднял Молли с постели, поэтому одета она была соответственно. Она набросила на себя старый белый пеньюар, открывавший ее ноги чуть выше колен. В этом халате ей было удобно: за годы носки она до такой степени с ним сроднилась, что он стал для нее чем-то вроде второй кожи. Зато и в стирке он за это время побывал миллион раз и местами совсем вытерся. Особенно на ее выпуклостях. Остин готов был поклясться, что видит под пеньюаром темные пятна ее сосков.

Руки и ноги у Молли были покрыты ровным южным загаром. Это лишний раз напомнило Остину, что они провели год в разлуке. Но разве они не существовали отдельно друг от друга, даже когда жили под одной крышей? Они и сексом занимались, как случайные знакомые, решившие провести вместе ночь.

– Остин?

Он продолжал стискивать пальцами ее запястье. Неожиданно ему пришло на ум, что он не хочет, чтобы она снимала с него пижаму. Он стеснялся своей бледной кожи, которая по сравнению с ее – загорелой и упругой – казалась еще более нездоровой.

Он покачал головой, выпустил ее руку из плена и кивком указал на дверь: уходи, дескать.

Молли, однако, успела разгадать его игру и уходить не торопилась. В самом деле, зачем ей было тащиться наверх в спальню, если она не сомневалась, что через минуту Остин снова поднимет трезвон?

– Раз уж я пришла, позволь мне все-таки заняться твоим плечом.

Она опять потянулась к пуговицам у него на пижаме.

Раньше он пижам не носил – считал, что это удел стариков. Однако после инсульта пижаму все-таки купил, поскольку стал мерзнуть. Кроме того, он сделался болезненно чувствительным даже к малейшим сквознякам и часто простужался. Это не говоря уже о том, что надеть футболку с его парализованной левой рукой было не так-то просто.

Фамильярность, с какой жена спустила с его плеч пижамную куртку, лишний раз напомнила ему о том, что раньше они с Молли жили вместе, а потом она его бросила.

Между тем Молли налила себе в пригоршню немного специального масла, растерла его в ладонях и стала массировать больное плечо мужа, предварительно велев ему лечь на бок. Чтобы работать было удобнее, она присела на край его кровати.

Прежде чем Остин окончательно себе уяснил, что происходит, ее руки уже порхали по его телу, разминая мышцы и втирая душистое масло в кожу.

Время от времени она приостанавливала работу и спрашивала:

– Тебе не больно?

Он тихонько мычал и качал головой. Хотя в неработающем суставе неожиданно возникла боль, он не признался бы в этом даже под страхом смертной казни.

Закончив растирать его плечо, она стала массировать мышцы шеи, а потом начала поглаживать его белую, словно обсыпанную мукой спину.

Доктор Хэнк предупреждал, что после инсульта у него, Остина, возможно, очень долго не будет эрекции. Тем не менее он вдруг почувствовал, как от ее поглаживаний его стало охватывать возбуждение. Разозлившись на себя и на собственное тело, которое таким образом отзывалось на ее прикосновения, он неожиданно для Молли стал здоровой правой рукой толкать ее в бок, едва не столкнув при этом с кровати.

Молли вскочила с места и с недоумением уставилась на него. Сквозь потертый, сделавшийся от времени почти прозрачным пеньюар он видел очертания ее тела: тонкую талию, стройные бедра, длинные, безупречной формы ноги.

«О господи, – подумал Остин. – Неужели она специально передо мной так выставляется, чтобы еще сильнее меня мучить?»

Времени, чтобы хвататься за табличку и наносить нетвердой рукой на бумагу корявые буквы, у него не было.

– Иди!

Это коротенькое слово, которое он выпалил, было воплем отчаяния, ненависти и боли. Если ему повезет, она истолкует этот вопль еще и как недвусмысленное предложение поскорее убираться из его дома.

Молли схватила со стола флакончик с душистым маслом и сжала его в руках.

– Может быть, тебе еще что-нибудь нужно? – сердито спросила она.

Остин покачал головой.

«Мне нужно одно: чтобы ты ушла, – подумал он. – Сию же минуту».

– Стакан воды? Стакан молока? Может быть, пирожное? Или банан? Или что-нибудь посущественнее? А как насчет телевизора? Не включить ли? А как простыни – в меру накрахмалены? Одеяло не тяжелое? Материя, из которой оно сшито, тебя устраивает? Ты вообще что предпочитаешь – хлопок или полиэстер?

Остин замычал, отвернулся к стене и накрылся одеялом с головой.

После того как она ушла, он выключил свет и некоторое время лежал в темноте, глядя в потолок и продумывая план действий на следующий день.

Что ж, этот раунд Молли выиграла, но следующий останется за ним. Обязательно.

Уик-энд примчался как курьерский поезд. Поскольку Марк не видел своих домашних как минимум месяц, он решил, что было бы неплохо их навестить. Не откладывая дела в долгий ящик, он сел в машину и отправился в пригород Чикаго Коттэдж-Гроув.

Прекрасное утро наводило на мысль, что и день будет ничуть не хуже. Опустив брезентовый тент своего «Эм Джи», он в изобилии нанес на лицо крем от солнечных ожогов и покатил к Молли, чтобы узнать, не согласится ли она отправиться с ним на автомобильную прогулку. По дороге он перебирал в уме все мыслимые причины и предлоги, которыми Молли могла воспользоваться, чтобы отклонить его предложения, и подготовил достойный ответ на каждое ее «не могу».

Однако, когда он добрался до места и предложил на рассмотрение Молли свой план, выяснилось, что все заготовленные им заранее аргументы не имеют в ее глазах особой цены. Даже такое немаловажное обстоятельство, что молодой женщине необходимо хотя бы изредка развлекаться. Или тот факт, что он, Марк, лично знает одну прекрасную сиделку, которая будет счастлива – нет, счастлива, конечно, не совсем подходящее слово, она, скажем так, будет не прочь – некоторое время побыть с Остином.

– Я бы хотела поехать, – сказала Молли, – да не могу.

Марк сунул руки в карманы джинсов и поставил ногу в спортивной туфле на верхнюю ступеньку крыльца.

– Не говори ерунды. Тебе просто необходимо расслабиться.