Любовь грешника - Кресли Коул Страница 23

Когда пиарщики удалились, Риора спросила:

– Как твои родители, Кэдрин Холодное Сердце?

Кэдрин знала, что Риора спрашивает про двух ее бессмертных родителей. Двух из троих – родившая ее мать была смертной женщиной.

– Они спокойно спят, ваша божественность, – ответила она рассеянно, пробегая глазами список.

Боги черпали могущество в молитвах верующих, в жертвах, которые им приносили, отсюда и попытка Риоры увеличить их число через Интернет. Однако в мире осталось слишком мало тех, кто поклонялся Фрейе и Одину, поэтому боги спали, чтобы не растрачивать энергию.

– Какие интересные талисманы в этом состязании, – заметила Кэдрин.

Раньше она первым делом хватала талисманы, географически находившиеся к ней ближе всего. Теперь, когда в игру вступило несколько серьезных соперников, ей следует разработать иную стратегию, чтобы всех опередить. Она возьмется сразу за самые трудные задания в самых отдаленных частях света.

– Мне тоже так кажется, – согласилась Риора. – Жаль только, что из-за всех этих случайных смертей я получу в лучшем случае половину того, что есть в списке.

Кэдрин сочувственно кивнула. Она задержала взгляд на предмете, который в этом раунде сразу приносил высший балл – двенадцать очков, чтобы разыскать одно из трех волшебных зеркал. Самый ценный предмет, добытый Кэдрин за всю историю своего участия в состязаниях, стоил пятнадцать очков. Задание не таило в себе смертельной угрозы, зато требовало отличного технического оснащения. Выигрывал тот, кому посчастливится первым добраться туда, где спрятан амулет.

Это место находилось вне транспортной сети Договора, но у Кэдрин были свои возможности, и она собиралась – впервые – просить о помощи свой ковен. «Только, ради всего святого, пусть к телефону подойдет не Реджин…»

Снаружи гудели вертолеты, вой двигателей усиливался, когда машины ныряли носом, готовясь рвануть вперед. Кэдрин свернула свиток и бросилась к выходу, но Риора не дала ей уйти.

– Тебе не нравится мой рыцарь-вампир? – догнала она ее вопросом.

Кэдрин посмотрела ей прямо в лицо:

– Я прекрасно знаю, что тебе мое одобрение, мягко говоря, безразлично. Или полное и абсолютное отсутствие оного.

Почему Риора так внимательно ее рассматривает? Под испытующим взглядом богини Кэдрин даже покраснела. Риора всегда питала к Кэдрин необъяснимый интерес, но это было уже чересчур.

– Ты какая-то другая.

«Потому что снова чувствую, черт подери?»

– Новая стрижка, – пробормотала она. Неужели Риора почувствовала в ней пробуждение новых эмоций – а именно поняла, что Кэдрин стыдится своего влечения к вампиру? Она нерешительно взглянула на Себастьяна.

– Вот как, леди Кэдрин, значит, интерес-то взаимный? Как некстати.

– Прошу прощения?

Склонив набок голову, Риора принялась рассматривать Себастьяна самым внимательным образом. Вампир стоял, подпирая стену, сложив руки на мускулистой груди, чуть повыше нанесенных оборотнем ран. Он не сводил глаз с Кэдрин.

– Ну разумеется! Если уж угораздило запасть на вампира, то в данном конкретном случае это вполне объяснимо.

– Риора, я не сказала, что…

– Я просто заметила, что богам было угодно даровать моему рыцарю восхитительный облик.

Кэдрин чувствовала, как каменеет ее лицо.

– А заодно и неуемную жажду крови, – отрезала она, шокированная собственной дерзостью.

– Что за тон, валькирия? – Языки пламени на жертвеннике зашипели и взметнулись выше. – Не с подружкой на кухне разговариваешь. – За их спинами прыгал Книжник, сбивая огонь с рукава собственного балахона.

Кэдрин стиснула зубы, а затем ответила:

– Да, Риора.

Богиня вздохнула:

– Можешь идти. – Затем ее тон смягчился. – Если выиграешь состязание, сможешь вернуть сестер.

Кэдрин зажмурилась:

– Так ты о них знаешь? Я никогда не рассказывала тебе о своей утрате.

– Я знала обо всем, как только их убили.

– Но если ты понимаешь, как это важно для меня… Не снизойдет ли блистательная Риора до подсказки?

Богиня ахнула, снова развеселившись.

– Боже, как дешево ты меня оценила! – Она принялась внимательно рассматривать свои ногти. – Я выкалывала людям глаза за куда меньшие прегрешения.

Книжник снова был тут как тут, осторожно гасил последние свечи. Но при этих словах прервал свое занятие кивнул, как будто собственными глазами видел, как такое случалось.

– Прошу прощения, мне следовало знать, – сказала Кэдрин. – Все говорят, что у тебя невозможно ничего узнать.

– Полегче, валькирия, – предупредила Риора, но было видно, что слова Кэдрин ее скорее позабавили. Она вдруг перепорхнула вперед, чтобы обнять Кэдрин и прижать к своему боку. Кэдрин вздрогнула. Прикосновение Риоры было теплым и ласковым.

– Вот тебе подсказка, – тихо сказала богиня. – Если встретишься со слепым мистиком Онорием, помни, что его клинок заговорен и всегда достигает цели.

Не успела Кэдрин расспросить ее подробнее о таинственной «подсказке», как Риора резко сменила тему:

– О, а вот и твой вампир идет! Лопнуло его терпение.

Кэдрин попыталась было возразить, что вампир ей вовсе не принадлежит, но богиня перебила:

– Гляди, как он пожирает тебя глазами! А как надменно держится! Поразительное высокомерие – и какие широкие плечи! – Она издала тихий рык. – Может, задержать его, чтобы дать тебе уйти? Мне это будет даже приятно.

Кэдрин раздраженно поджала губы, потом ей вдруг стало смешно. Ревновать вампира!

– Я была бы тебе очень благодарна. Хотя вряд ли он застрянет надолго, максимум на несколько часов. Больше невозможно.

– Нахальная валькирия, – сказала Риора, не сводя глаз с Себастьяна. – Но сегодня тебе все сходит с рук.

Себастьян двинулся вслед за Кэдрин.

– Вампир, – тихо окликнула его Риора, – задержись.

Он нетерпеливо повернулся к ней, но его глаза по-прежнему были прикованы к Кэдрин, которая шла через пространство огромного храма к выходу. В дверях она столкнулась с оборотнем, и они обменялись парой фраз.

Расслабься! Нуда, она тебя покидает. Но в конце концов, ничего не изменилось с тех пор, как пять минут назад она заявила, что не желает тебя больше видеть. Скажи лучше, кто исполосовал тебе грудь? Неужели этот несносный оборотень, который сейчас занят тем, что грубит Кэдрин?

Себастьян мечтал его убить.

– Мы повзрослели, – заметил он рассеянно, намереваясь бежать к Кэдрин. – Я должен идти.