Четвертый жених - Лиана Уилсон Страница 23

Даже оказавшись в вестибюле известного небоскреба, Энни не переставала анализировать свои чувства. Она начала осознавать, что любила Гриффина — как и Родни, и Тревиса — так же эгоистично, как и они ее. Слава богу, их страхи перед браком спасли ее от ужасной ошибки, заключавшейся в том, что всех троих она рассматривала лишь как долгожданный билет, чтобы уехать из Локетта.

Собственные эгоизм и расчетливость неприятно удивили Энни. Ведь, пока длились отношения, она не сомневалась, что любит, а на поверку… Что ж, дальше по жизни она будет полагаться только на себя, а не на чью-то помощь и тем более не на замужество. Но один положительный вывод из ее размышлений все-таки был — она вовсе не легкомысленная и влюбчивая, как уже была готова думать о себе.

Тем не менее это не объясняет ее внезапных и странных чувств к Гранту. Решив изо всех сил противостоять своему влечению, Энни решительно взяла под руку Гриффина. Так они и вошли в лифт, который должен был доставить их на восемьдесят шестой этаж.

— Ты был здесь раньше? — спросила она Гриффина.

— Нет. — Он крепко прижал ее локоть к своему боку, как будто между ними ничего не изменилось. — А ты, Грант?

— Несколько раз.

Внезапно Энни поняла, зачем Гриффин пошел сегодня с ними. Он рассчитывал вернуть ее, хотя она и не могла понять зачем. Но одно Энни знала совершенно определенно: ей это теперь совершенно не нужно.

Ей нужен Грант.

Нет, нет, нет! Слишком скоро. И слишком… рискованно.

Она пережила три неудачные помолвки только потому, что никогда глубоко не любила ни одного из своих женихов. А с Грантом все было бы по-другому. Но Грант не скрывает, что не хочет семейных уз. А значит, у них ничего не может быть.

— Интересно, почему женщин так тянет сюда? — задал вопрос Грант, глядя на Энни и Гриффина из-под полуприкрытых век.

— Потому что это очень романтическое место, — ответила Энни, чувствуя локтем жар тела Гриффина, не вызывающий в ней ничего, кроме раздражения и желания высвободить руку.

— Это всего лишь здание, — возразил Грант.

Гриффин рассмеялся и уверенно обнял Энни за талию.

— Мой брат начисто лишен романтизма.

И Энни подумала, что не должна забывать об этом. Грант из тех, кто будет избегать любви любой ценой.

Грант поймал взгляд брата, в котором без труда читалось пожелание испариться. Провалиться, исчезнуть. Поэтому, как только открылась дверь скоростного лифта и они вышли на смотровую площадку, он заставил себя отойти от Гриффина и Энни.

Летний ветерок взъерошил его волосы. Грант посмотрел вниз на живописную панораму Манхэттена. Затем стал наблюдать за людьми, прогуливающимися по смотровой площадке, но взгляд его неизменно возвращался к Энни. Он не мог заставить себя не смотреть на нее, жадно впитывая каждый изгиб ее тела, каждый жест. Он пытался представить, что она говорит Гриффину, и ему очень хотелось оказаться на месте брата. И зачем только он ему позвонил?

Потому что дал слово.

Черт, черт, черт!

Обняв Энни за талию, Гриффин повел ее туда, откуда была видна Ист-Ривер. Грант почувствовал укол в сердце. Что это? Гнев? Ревность? Уж лучше первое. Впрочем, второе чувство ему попросту незнакомо. Он никогда не ревновал и не желал женщину, принадлежащую другому. Он никогда прежде не завидовал брату и не претендовал на то, что принадлежало ему. Пока не познакомился с Энни.

Грант засунул руки в карманы, стиснул кулаки и стал смотреть на маленький квадрат Центрального парка. Он слышал смех Энни, и ему казалось, что его сердце падает в пустоту, как монета, сброшенная с крыши «Эмпайр стейт билдинг».

Как только Гриффину это удалось? Сперва он завел с Энни роман и сделал предложение, вчера утром бросил ее у алтаря, а сегодня вновь завоевал ее сердце.

Грант разозлился и сделал два шага в их направлении. Он хотел напомнить Энни, какой безответственный субъект его брат. Сказать, что Гриффин ей абсолютно не подходит, что она может завоевать любого мужчину, какого только пожелает. Она может иметь… Кого? Его, Гранта?

Нет.

Он не хочет жениться. Он не хочет Энни. Во всяком случае, на постоянной основе — в качестве жены.

Он знает ее менее двух дней, но это время было наполнено самыми разными и очень бурными эмоциями. Меньше чем за сорок восемь часов он очень много узнал об Энни. Его удивляли и восхищали ее энергия и оптимизм. Ее энтузиазм, с которым она осматривала достопримечательности Нью-Йорка, был заразительным и в то же время раздражал его. Прошло уже десять лет с тех пор, как Грант переехал в Нью-Йорк из Оклахомы, и он успел забыть, каким настороженным и одновременно окрыленным чувствовал себя в первое время. Но теперь он уже давно ощущал себя настоящим ньюйоркцем и знал, какие опасности подстерегают Энни, если она не будет осторожна. Собственное стремление защищать и оберегать ее злило Гранта невероятно.

Он никогда не стремился о ком-то заботиться. Нет, конечно, он заботился — в юности, пока не переехал в Нью-Йорк, он помогал родителям на ранчо; когда умер отец, он посылал матери деньги, помогал решать финансовые вопросы, занимался ее страховками, звонил ей каждую неделю и часто навещал. Когда мама заболела, он бросил все дела и приехал, чтобы провести рядом с ней несколько последних недель. Он пытался заботиться и о Гриффине. Честно говоря, груз ответственности он всегда считал тяжелой ношей, но честно выполнял свой долг. Он не был святым, а был всего-навсего человеком. Мужчиной.

Мужчиной, страстно желающим женщину. И не просто женщину, а Энни.

Гриффин развернул Энни лицом к себе. Оба больше не смеялись, их лица стали серьезными, как будто они собирались дать клятву в этом одном из самых романтических, по мнению Энни, мест. Грант почувствовал себя больным.

Не отводя взгляда, он стал медленно отступать. Если она хочет испортить себе жизнь, это ее дело. Если она намерена совершить непоправимую ошибку, снова связавшись с его братом, кто он такой, чтобы останавливать ее? Какое ему дело?

Давай, Энни! Выходи замуж за моего брата.

Гриффин притянул Энни к себе. Она встала на цыпочки и поцеловала его. Она поцеловала его! Грант вздрогнул, как будто его ударили, и отвернулся. Зачем он терзает себя, если все равно ничего не может предложить ей?

* * *

Это был искренний и целомудренный прощальный поцелуй. Энни высвободилась из объятий Гриффина.

— Спасибо за понимание.

Гриффин плотно сжал губы, отчего в уголках его рта образовались складки.

— Ты уверена?

Энни кивнула. Она вдруг почувствовала, насколько прохладным стал вечерний воздух, и стала растирать руки и плечи. Она даже не подумала о такой прозаической вещи, как свитер, рассматривая «Эмпайр стейт билдинг» как исключительно романтическое место, воспетое во многих кинофильмах.