Песня для двоих - Кэрол Мортимер Страница 24

— Ты живешь в мире фантазий, Адам, — презрительно проговорила она, чтобы скрыть свою боль. — Это был добротный, хорошо отработанный секс! И если бы из больницы меня привез Марк, у нас с тобой не было бы этого разговора!

Адам внезапно и угрожающе напрягся.

— Ты сказала, что, если бы Марк привез тебя сюда, ты бы с ним разделила постель?

— Конечно, именно это я и сказала! — легко солгала она. — А сейчас, прошу простить, я приму душ, прежде чем ехать в больницу.

Она отвернулась и зашагала прочь.

При каждом шаге к ванной Мэгги ждала, что Адам схватит ее, что будет убеждать, будто их постельное приключение — не проявление основного инстинкта, как настаивала она. Но ванной она достигла без приключений, не в силах поверить своей удаче, и лишь потом оглянулась. Адам не смотрел на нее. Он сидел на кровати спиной к ней. Раздавленный — вот самое подходящее слово. Плечи повисли, голова опустилась.

На мгновение Мэгги почувствовала угрызения совести за те ужасные вещи, которые наговорила, но, тут же, решительно прогнала их. Признать или даже допустить, что они занимались именно любовью, — значит полностью разрушить всю оборону, которую она так старательно выстраивала в течение трех лет. Ей нужна оборона. Ей не выжить без нее.

Она плотно закрыла за собой дверь, задвинула щеколду. Конечно, Адам не вторгнется сюда, по крайней мере, сейчас. Ей, тем не менее, нужна преграда между ними — нужен замок, который закроет ее сердце.

Она включила душ и встала под очищающие струи, смывая ощущение и вкус Адама со своего тела. Слезы готовы были смешаться с горячей водой, но она не может плакать сейчас, потому что остановиться, ей уже не удастся.

Когда через двадцать минут, Мэгги спустилась вниз, Адам был одет и сидел на кухне с чашкой кофе. Он даже не взглянул на нее, одетую в узкие черные джинсы и поношенный черный джемпер, лишь приподнялся, чтобы налить ей кофе.

Мэгги не было дела, как он смог найти кофейник и чашки. Она молчала. Лицо Адама было неприступно.

Мэгги села и выпила кофе. Никто из них не произнес ни слова, потому что слов не было...

— Наверное, тебе пора в больницу, я отвезу, как только будешь готова.

Адам первым нарушил молчание. Голос его звучал холодно, отстраненно.

Он смотрел не на нее, а куда-то в угол кухни. Быстрый взгляд, в том направлении, обнаружил лишь ровный кафель... Адам даже не может смотреть на нее!

— Наверное, я могу вести машину сама...

— Наверное, можешь! — Он взвился от ее нерешительного предложения. — Мое присутствие бесцельно — только раздражает тебя!

Он сейчас так далек, так не похож на того страстного мужчину, который занимался с ней любовью совсем недавно... Но ведь именно этого она хотела, не так ли? Она ведь хотела, просто жаждала, чтобы он отдалился, чтобы убрался совсем! Но...

— Я думала, мой отец хотел поговорить с тобой?

Мэгги нахмурилась.

Что-то вспыхнуло в темно-серых глазах. Гнев? Боль? Отказ? Она не могла сказать.

Что бы то ни было, непроницаемая маска тут же вернулась на место.

— Все это неважно, — равнодушно процедил Адам. — Наверное, ты можешь сказать отцу за меня, что все это неважно. Именно так! — прибавил он, словно приняв какое-то решение. — Уверен, он поймет.

Но не Мэгги! Адам, однако, явно не собирался ничего объяснять. Сейчас он выглядит так, будто каждое слово для него — тяжкий труд! Чем раньше они разъедутся, тем лучше! Но даже если так...

— Отец говорил совершенно определенно...

— Просто передай ему сообщение, черт возьми! Я сказал тебе, он поймет.

Адам резко поднялся и заметался по кухне.

Именно «заметался», только так можно описать его порывистые движения. Как зверь в клетке.

Он не в лучшем настроении для объяснений, признала Мэгги. Но сейчас, когда вчерашний шок немного прошел, она знала, что Адам, и только Адам, имеет ответы на все ее вопросы, хотя ей отчаянно хотелось избежать размышлений об их недавней постельной сцене!

— Не понимаю, зачем отец приехал вчера к тебе.

— Здесь нечего понимать, — проскрипел зубами Адам. — Он был расстроен из-за газетчиков, как, очевидно, и ты. Он полагал, что это я во всем виноват, и, возможно, хотел удалить меня из твоей жизни. Я не знаю, Магдалина. Приступ случился прежде, чем он собрался сказать, зачем приехал.

— Ясно, — проговорила Мэгги, не совсем уверенная, что услышала правду. Хотя смысл есть: отец был явно расстроен утренними газетами, и мог отправиться защищать ее. Остается лишь загадкой, как отец узнал, где найти Адама...

Адам хмуро покачал головой.

— Сомневаюсь. Сомневаюсь и в том, что ты поверила мне насчет фотографий в газете. Я уже привык, что ты не веришь ни единому моему слову. Тем не менее, повторю, я не имел никакого отношения к оказавшемуся там фотографу! Я был так же осажден репортерами, как и ты. — Лицо его скривилось. — Но в это ты тоже не веришь!

— Я верю тебе. — Мэгги постаралась смягчить его гнев, Адам был не на шутку зол. Зол с того самого момента, когда ее угораздило сделать провокационное заявление относительно Марка. Но что еще оставалось делать? Признать, что у нее не было мужчины последние три года? Что она мечтала лечь в постель лишь с ним? Нельзя показывать себя такой беспомощной!

Даже, если это правда... Как правда и то, что, едва Адам лег рядом, она уже знала, что хочет именно его.

Словно ничего не случилось в прошлом, словно ответ на все «что, если» — «да»... Его губы скривились.

— Предполагалось, что я буду рад, так вот — нет же! — Глаза Адама сверкнули. — Ты получишь свой контракт на запись, на сольную запись. Если мы оба откажемся работать вместе, они сами предложат тебе этот вариант.

— И ты сделаешь, что обещаешь?

Его зубы сжались.

— Желаешь получить расписку черным по белому, черт возьми?

— Конечно, нет!

Она поморщилась, от его едва сдерживаемого гнева.

— Тогда какого черта ты хочешь, Магдалина? Или все еще не веришь мне? Думаешь, я возьму свои слова назад, не так ли?

Его капитуляция — слишком щедрый подарок, она признавала это. Адам никогда не уклонялся от борьбы и сейчас выглядел таким решительным...

— Вижу, что не веришь! — взорвался он, не дождавшись ее ответа. — Прекрасно.

Он обшарил глазами кухню и обнаружил блокнот, в который мать записывала, что нужно купить, отправляясь по магазинам.

Адам схватил блокнот и ручку, нацарапал несколько слов и поставил подпись внизу.

— Возможно, это не юридический документ, — он бросил ей блокнот, — но я не откажусь от своих слов.

Мэгги взяла блокнот дрожащими пальцами, боясь взглянуть на написанное.