Между мажором и бандитом - Бетти Алая Страница 24

Я понимаю, что реально засыпаю. Такой шквал эмоций полностью высосал все мои силы. Завтра воскресенье, а потом понедельник. И что же будет? Они забудут про меня? Или… как мы будем себя вести в универе?

Сама не заметила, как мы уже внизу. Пытаюсь встать, но резкая боль в мозолях не позволяет это сделать. И что теперь?

— Я понесу ее, — говорит мажор, — ведь должен за вчерашнее.

— За вчер… что?! — визжу от неожиданности, когда блондин подхватывает меня на руки и прижимает к себе.

— Пойду отдам черные билеты. Подойду к машине, — улыбается брюнет, берет моего медведя и скрывается в толпе.

Мы с Лешей идем молча. Ну как идем… он несет меня на руках, как принцессу. Все прохожие оборачиваются, от этого слегка неловко. Стараюсь спрятать лицо. А вот блондин выглядит довольным.

— На нас смотрят, — лепечу, пытаясь слезть с рук парня.

— Ритусик, не дергайся, — строго говорит Алекс, — какая тебе разница? Ты их видишь в первый и последний раз. Забей. Твои ножки нуждаются в отдыхе.

— Ладно.

Утыкаюсь носом в его шею, вдыхая потрясающий аромат парня, который по идее не должен бы никогда даже взглянуть на такую как я.

Мы подходим к машине, я слегка замерзаю и покрываюсь мурашками. Леша сажает меня на заднее сидение и снимает босоножки. Затем нежно массирует уставшие пяточки.

Рома возвращается спустя несколько минут, сажает игрушку рядом со мной.

— Надеюсь, не уронил? — выгибает бровь, не скрывая сарказма.

— Естественно! — объявляет мажор, а я хихикаю.

Как дети.

— В квартиру ее несу я, — бурчит Фролов.

— Ладно… — соглашается мажор.

Мы все уставшие, так что блондин включает приятную тихую музыку. Она успокаивает, меня все сильнее клонит в сон. Все, что помню, это крепкие и сильные руки. Хвойный, густой аромат, исходящий от Ромы. Тянусь к нему носом, тыкаюсь в шею.

По-моему, я влюбилась в этих парней. Но как такое возможно? Двое сразу? Меня укладывают на постель, затем раздевают. Но сонливость слишком навязчива. Головой чувствую мягкую подушку, а затем рядом со мной укладываются два мужских тела. Совершенно голые.

И их руки начинают бродить по моему телу. Кончики пальцев сжимают сосочки, горячие губы накрываю мой рот. Не знаю, кто это из моих мальчиков. Да и плевать. Но их ласка не заходит дальше, ведь я уже сплю.

Прохладный ночной воздух слегка холодит кожу. Открываю глаза и вижу абсолютную тьму. Лежу на широкой кровати, рядом со мной сопит Леша. Но Ромы нет.

Потягиваюсь. Балконная дверь приоткрыта, я слышу грубый голос Фролова. Шторы слегка покачиваются в такт ветру. Скатываюсь в постели и хромаю на звук. Рома с кем-то спорит?

— Сука, я же сказал, видос предоставлю! — ругается брюнет, его голос низкий и угрожающий.

— …

— Да. И ее я тоже трахну. За хорошую сумму, конечно же.

— …

— Отвали, Ройс. Завтра буду, отбой.

Чувствую, как внутри меня образуется Марианская впадина. Секс за деньги? Видео? Рома в чем-то таком замешан? Тем временем он набирает другой номер.

— Привет, киска. Готова принять меня завтра? В прошлый раз я тебя не удовлетворил как следует, — его голос меняется, становится текучим и сексуальным.

Чувствую, как к глазам подкатывают слезы. Рома… что же ты делаешь?

— Чек тот же. Давай, цыпа.

Мне становится до чертиков страшно. Неужели… чем эти двое занимаются? Зарабатывают на свою красивую жизнь? Давясь слезами, разворачиваюсь и врезаюсь в твердую грудь блондина. Его глаза блестят от ярости.

— Понравилось подслушивать, малыш? — он жестко прижимает меня к себе и впивается в губы больным, жестоким поцелуем.

Алекс.

Просыпаюсь от громкого вопля Фролова, раздающегося откуда-то со стороны балкона. Да что ж ты творишь, кретин? Обращаю внимание на неестественный холод постели. Так, наш цветочек куда-то ушлепала? Поднимаю голову и привыкаю к темноте.

И вижу изящный силуэт. Напрягаюсь, поскольку Ритусик явно подслушивает. А Ромыч не стесняется в выражениях. Твою же мать! Вот она сейчас навыдумывает. Хотя, черт знает, о чем болтает этот хмырь.

Аккуратно встаю, не сводя глаз с нашей малышки. Она так поглощена разговором Фролова, что не слышит моих шагов. Голышом приближаюсь, затем хватаю ее и разворачиваю к себе.

— Нравится подслушивать? — шепчу, затем впиваюсь в ее прохладные сочные губки.

Сладкие, мои. Такие мягкие, податливые. И язычок, который Рита скромно прячет. Вторгаюсь в ее ротик, нахожу его и нагло переплетаю со своим. Податливость этой девочки зашкаливает, она принимает все, что бы я ни делал. Терпит или реально тащится?

Руками сжимаю ее задницу. Круглый, упругий зад, который так редко встретишь среди студенток. Обычно они уже пользованы кем-то побогаче и покруче тебя. И постарше. А наш цветочек принадлежит лишь нам.

Стон в губы, и крошечные ручки обвивают мою шею. Фролов продолжает материться на балконе, а я полностью утопаю в нежности Риты. Она словно тихая спокойная поляна. В ней нет ни капли злобы или ненависти. Не интригантка, нежная и женственная. Сука, я влюбился.

Лапаю ее тельце, но вдруг ощущаю напряжение. Рита будто принимает мою ласку, но мыслями где-то в другом месте. Залез между ее складочек. Сухие. Даже тело не отреагировало на мою ласку.

— В чем дело? — спрашиваю малышку.

Опускает глазищи, вижу слезинку. Ну снова здорова!

— Рита, — говорю настойчиво.

— Ничего… — пищит.

Тем временем Фролов возвращается с балкона. Ритусик дергается и планирует сбежать, но я держу ее крепко.

— Ты чего орешь как резаный на весь дом? — набрасываюсь на друга.

Он выглядит злым, если не сказать взбешенным.

— Тебя не касается, — огрызается, затем обходит меня и хватает девчонку за плечи.

— Что ты слышала? — встряхивает, рычит как дикое животное.

Ритусик таращит на него свои глазки, а поток слез становится все интенсивнее. Хватаю друга за руку, но он жестко ее вырывает.

— Кто разрешил тебе подслушивать?! — срывается на крик.

— Я н-ни… — лепечет девочка.

— Фролов! — жестче хватаю его за руку и разворачиваю к себе, — ты охуел? Что себе позволяешь? Она же девчонка.

— Срать я хотел, — ему явно срывает башню.

Черт, дело пахнет керосином. Держу себя в руках. Ритусик улепетывает в ванную, затем закрывается там на защелку.

— Сука ты, — выдыхаю, затем иду и стучу в дверь, — малыш, открой, пожалуйста.