Королева в придачу - Симона Вилар Страница 24

– Что бы я делала без тебя, моя дорогая, – сказала королева, и они улыбнулись друг другу в поверхность зеркала.

Затем королеве подали рубашку из тончайшего атласа с пеной кружев у ворота и запястий. Бесси кончила расчесывать волосы королевы, и ещё две дамы заплели их в косы, уложив улиткообразными кругами вокруг ушей, а сверху одели полностью их прикрывавшую шапочку из золотой, расшитой мелким жемчугом парчи. Хотя Катерина и гордилась своими волосами, но считала это непростительным кокетством; роскошь же одежд была положена ей по сану. И все же, когда дамы застегнули её в жесткую решетку стального корсета, она не удержалась и стала требовать, чтобы они как можно туже стянули его в талии. Всё это суета, тщеславие, но ей так хотелось выглядеть стройнее и привлекательнее для супруга! И она только кусала губы, чувствуя, как стальные полосы впиваются в тело.

Нижнее платье она выбрала из красно-коричневой, расшитой золотом парчи со множеством прорезей на рукавах для пропуска буфов. А верхнее с квадратным вырезом и с очень широкими, подбитыми соболем, рукавами из темно-коричневого бархата. Рукава верхнего одеяния было модно отворачивать за локти – так называемый «епископский» фасон. Это позволяло и открывать нижний рукав с буфами, и щеголять соболиной подбивкой верхнего. На голову ей поверх нижней шапочки надели пятиугольный чепец из темно-коричневого искрящегося шелка с ниспадающим сзади легкими складками покрывалом, изящно отороченным по краю тонкой золотистой каймой. Потом подошла очередь драгоценностей. Украшения были слабостью королевы. Она редко когда могла насытиться, перебирая граненые рубины и изумруды, сверкающие алмазы в розетках из тонкого золота, мерцающие сапфиры. Сегодня Катерина выбрала серьги из граната каплевидной формы, такие же темно-красные гранаты свисали с её узорчатого золотого колье. На жесткий корсаж прикололи брошь, усыпанную рубинами. И только перстней Катерина не надевала, так как носила одно обручальное кольцо.

– Миледи, вы великолепны! – улыбались придворные дамы.

– Вы восхитительны!

Катерина довольно улыбалась, хотя в душе и корила себя за слабость к лести. И тут её внимание отвлек шум во дворе: лай гончих, сигнальные выстрелы часовых, хлопанье дверей, голоса суетящихся грумов. Она обрадовалась, поняв, что прибыл Генрих, а когда прибежал паж и сообщил, что его величество ждет её у дверей часовни, чтобы вместе отстоять мессу, она так и засияла, став почти красивой.

Генрих приехал! Катерина летела к нему, как на крыльях, и его теплая, приветливая улыбка затопила её сердце нежностью.

– Простите, душа моя, что провел эту ночь вдали от вас. Все это государственные заботы. Мне необходимо было кое-что обсудить с Вулси и Лонгвилем. Дело касалось выкупа Лонгвиля, а также мы обсуждали перспективы...

Катерина улыбалась и почти не слушала, что говорил король. Любила она его безраздельно, он казался ей её героем, её рыцарем. И сейчас она любовалась его румяным лицом, блеском голубых глаз, завитками пышных рыжеватых волос, ниспадающих на меховое оплечье плаща из-под украшенного брошью берета. С трудом взяв себя в руки, королева заставила себя прислушаться к словам мужа. Чтобы хоть что-то ответить ему, она осведомилась, где Брэндон. Этот шалопай опять отлынивает от мессы?

– Нет, я его сам отпустил. У него много дел. Знаете, вчера мы обсудили возможность возвращения ко двору нашей дорогой сестры Марии. И я поручил Чарльзу привезти ее. Сегодня у него хлопотный день, сборы в дорогу.

До Катерины наконец дошло. Она глянула на мужа радостно и удивленно.

– Энри, ты возвращаешь Мэри? Как я рада!

– Да, душа моя. Ты ведь давно просила меня за сестру. А про себя подумал, что Катерина, наверное, уверена, что Мэри возвращается исключительно ради свадьбы с её племянником Карлом Кастильским. Королева же постаралась скрыть в душе беспокойство, почему возвращение сестры Генрих обсуждал именно с Лонгвилем. Чтобы отвлечься, Катерина сказала, с каким нетерпением будет ждать золовку и готова предложить свои услуги, чтобы помочь Чарльзу со сборами.

В глазах короля появился нежный блеск. Как она все-таки мила и добра, его Кэт. На неё всегда можно положиться. Вот если бы только она родила ему сына! О, они сейчас оба испросят об этом Господа. Ведь не может же Всевышний отказать в такой малости королю и королеве Англии!

И взяв кончики пальцев Катерины в свою большую ладонь, он вместе с ней вошел под свод часовни.

Королева сдержала слово и сразу по окончании трапезы велела послать за королевским шталмейстером.

Брэндон был занят по горло, когда узнал, что его вызывает её величество. С утра он крутился изо всех сил – ведь Генрих велел спешить, а значит, надо проследить, чтобы подобрали наиболее сильных и выносливых лошадей, проверили, в исправности ли фургоны, следовало заняться подбором свиты, выбрать камеристок и горничных, заготовить провизию на дорогу, снарядить охрану... И он только сокрушенно вздохнул, оставляя все дела и отправляясь в покои королевы.

Но когда он узнал, что Катерина собирается помочь ему, он только улыбнулся и, опустившись перед королевой на одно колено, поцеловал край её платья.

– Вы лучшая супруга, какую мог пожелать мой король, – прошептал он, подчеркнуто преданно глядя на её величество. – И лучшая госпожа для его подданных.

– Что вы, сэр Брэндон. Я ведь тоже заинтересована в возвращении нашей Мэри. И чувствую за собой вину, оттого, что принцесса из рода Тюдоров так долго жила вдали от двора.

Помогая Брэндону, королева с чисто женским тактом обратилась к тем вопросам, которые он пока упустил. Принцессу следует вернуть ко двору со всем подобающим блеском, а следовательно, ей нужны наряды, драгоценности и множество мелочей, без которых не обойтись ни одной знатной леди. И Катерина сказала, что лично выделит для принцессы ткани для нарядов, подберет хорошую портниху, выдаст украшения, шали, веера, кожи для обуви и даже отправит с Брэндоном своего личного сапожника. Что же касается свиты, то Брэндону лучше взять всего двух-трех придворных дам, которые обучат Мэри нововведениям этикета, а весь штат лучше набрать в провинции, ведь при дворе женщин недостаточно, а принцессе нужна будет своя свита.

А Брэндон думал, глядя на королеву: «Какое же её ждет разочарование, когда она узнает планы Генриха насчет сестры». Вслух же с готовностью поддержал предложение Катерины и попросил посоветовать, кого её величество предложит ему в качестве спутников. На кандидатуре Гарри Гилфорда они сошлись сразу. Чарльз был с ним на короткой ноге, Катерина считала его безвредным, а главное, с Мэри все это время находилась его мать Мег Гилфорд, и они даже сделают доброе дело, если дадут возможность сыну встретиться с ней. И ещё королева посоветовала Чарльзу взять в свиту милейшего Томаса Болейна, который только недавно прибыл от двора Маргариты Австрийской и не получил ещё никакой должности, а все знают его как человека покладистого и услужливого. Об услужливости Болейна, зачастую доходящей чуть ли не до унижения, при дворе ходили едва ли не анекдоты. Чарльз с королевой даже посмеялись по этому поводу. Однако когда Катерина назвала ещё двоих-троих кандидатов, то Брэндон сразу уловил, что она желает, чтобы в свиту вошли лица из её окружения, которые могут начать настраивать Мэри на происпанскую политику. Поэтому сослался, что ввиду спешного отъезда он не намерен брать с собой много народа. Катерина не настаивала. И они вместе быстро составили список того, что Брэндону следует взять в дорогу, и королева сказала, что предпримет все меры, чтобы у него не вышло задержки.