Только герцогу это под силу - Сабрина Джеффрис Страница 24

— Я сказал ему выказать свою признательность за песню. Некоторые команды он воспримет только на хинди.

— Вы говорите на хинди? — спросила явно изумленная Луиза.

— Немного. — Незнание языка людей, которыми управляешь, может привести к беде — этому его слишком хорошо научила трагедия в Пуне. Будь он тогда в состоянии разобрать базарные сплетни, чему он научился позже, возможно…

Нет, такие мысли сводили с ума. Он старался загладить ошибку. Этот бесконечный пересмотр того, где он сбился с пути, только мешал сосредоточиться и привести дела в порядок.

Луиза затаила дыхание, резко переключив внимание на Раджи, который сейчас потянулся к канарейке.

— Гладь легонько, парень, — предупредил Саймон и повторил команду на хинди.

Но Раджи был как всегда осторожен, трепетно поглаживая птичку.

— Не могу поверить, — выдохнула Луиза. — Посмотрите-ка на дьяволёнка. Он восхищен. И, вдобавок, так нежен. — Она искоса посмотрела на Саймона. — Не говоря уже, как хорошо обучен. Вы его выдрессировали?

— Нет, он принадлежал странствующему актёру до того, как жена Колина приобрела его. По всей видимости, он обычно носил нелепый жилет и красную шляпу, — он улыбнулся Раджи. — Но мы не падём так низко теперь, правда, парень?

Раджи «защебетал» в ответ.

— Что он сказал? — совершенно серьёзно спросила леди Трасбат.

Саймон заморгал.

— Чёрт его знает. Вероятно, что-то вроде: «Когда ты снова собираешься меня кормить, ты, большая жалкая деревенщина?»

— О нет, конечно же, не так дерзко, — леди Трасбат повернула голову к трем птичкам, которые всеми правдами и неправдами добивались хорошего местечка на её плече. — Что такое, дамы? Да, я знаю. Герцог шутит. Уверена, он бы никогда не морил голодом своего любимца.

— Очевидно, птички леди Трасбат беседуют с ней, — прошептала Луиза.

— О, — произнёс Саймон. — Не говорите Раджи, или он вообразит, что я буду переводить.

Леди Трасбат выпрямилась в кресле.

— Мои канарейки очень смышлёные, сэр. Они — драгоценные камни в моей короне, — она с показной скромностью взглянула на мужа. — Эдвард по одному покупает мне на каждое Рождество, да дорогой?

Старческие уши джентльмена покраснели.

— Дешевле, чем настоящие драгоценности, а, Фоксмур?

— Полагаю, что так. — Отметив снисходительный взгляд барона на жену, Саймон добавил: — Хотя я слышал, что поддержание в супруге чувства удовлетворённости стоит любых денег.

Лорд Трасбат охотно внял этому, так как полез в карман.

— Моя жена, кажется, считает дело мисс Норт стоящим, — хмурясь, он вытянул полоску бумаги. — Я говорил ей, что готов пожертвовать немного денег.

Барон многозначительно преподнёс Саймону банковский чек. Не обращая внимания на разозлённую Луизу, Саймон потянулся за ним, но лорд Трасбат не отпускал.

— Я предполагаю, Фоксмур, что этой суммы будет достаточно, чтобы мисс Норт прекратила втягивать мою жену в свое Женское общество.

— Эдвард, пожалуйста! — воскликнула леди Трасбат.

— Я серьёзно, — суровый старый барон печально взглянул на Саймона. — Я не желаю, чтобы моя жена околачивалась близ тюрьмы. И, если вы заботитесь о мисс Норт, вы и её будете держать подальше от тюрьмы. Вы, конечно, согласитесь, сэр, что леди и Ньюгейт не совместимы.

Разговор и впрямь стал трудным, но к счастью не безнадёжным. Саймон одарил лорда Трасбата широкой улыбкой.

— Да, сэр, я действительно с вами согласен. Ньюгейт — не место для дам.

Дорогая Шарлотта,

у вас есть все основания быть осторожной. По общему мнению, амбиции Фоксмура стать премьер-министром не изменились, так что, если мисс Норт заполучит-таки его в мужья, она займет второе место в его честолюбивых замыслах.

С нежностью,

Майкл

Луиза была близка к сердечному приступу. Как Саймон смел соглашаться с этим человеком? Наклонившись вперед, она приготовилась высказать лорду Трасбату свою точку зрения, но Саймон накрыл её руку своей и предупредительно сжал.

— Ньюгейт — не место для дам, — повторил он. Лорд Трасбат отпустил банковский чек. Саймон взглянул на него, нахмурился, свернул и постучал им по колену. — В самом деле, это вообще не место для женщин. Однако там их сотни и отношение к ним немногим лучше, чем к животным. И конечно же вы этого не одобряете, правда?

Луиза свободно вздохнула и вопросительно уставилась на лорда Трасбата.

Лорд Трасбат сердито взглянул на обоих.

— Они преступницы. Это другое.

Отпустив её руку, Саймон отклонился на спинку и выжидательно посмотрел на неё.

Луиза поняла намёк.

— Они не все преступницы. Около трети ждут суда, а значит, они не осуждены. Есть ещё дети, вынужденные сносить тюремную грязь и унижение лишь оттого, что их матерей сослали туда. Уверена, вы не думаете, что тюрьма и дети совместимы, сэр.

— Конечно нет, но…

— Не смотря на заявление лорда Сидмута, мы не ратуем за освобождение женщин от наказания. Но мы находим, что если дать им инструкции и подходящее занятие в тюрьме, они, выйдя на волю, часто становятся законопослушными гражданами.

Она тщательно подбирала слова.

— Но пока парламент не согласился финансировать постоянных надзирательниц и школьных учителей, нам понадобиться много милосердно настроенных женщин, чтобы воплотить задуманное. Нам не хотелось бы видеть, как заключённые принимаются за старое потому, что рядом не оказалось таких женщин, как ваша жена и я, чтобы помочь.

— И, если вы обеспокоены безопасностью дам, — добавил Саймон, — я впредь намерен ходить с ними.

— Правда? — сказал лорд Трасбат. — Вы будете сопровождать их в Ньюгейт?

Луиза, равно как и барон, была удивлена такому заявлению.

— Так часто, как смогу, — он сурово уставился на барона. — Это того стоит. И у женщин будут свои маленькие дела, так почему бы не удовлетворить их?

Ей не понравилось, что он говорил о тюремной реформе, как о дамском капризе, но она не могла отрицать того эффекта, который производили его слова на лорда Трасбата.

Барон сидел, откинувшись на спинку кресла, и потирал сделанный из слоновой кости набалдашник трости, как если бы это был хрустальный шар гадалки, а в его кремовой поверхности он подумывал найти ответы.

Саймон настаивал на своём.

— У меня личный интерес в организации мисс Норт. Очень личный.

Это, казалось, было последней каплей для лорда Трасбата, ибо он мельком взглянул на жену.

— Как думаешь, Лилиан? Это то, чем бы ты хотела заниматься?